Новые Миры Айзека Азимова. Том 5 - Айзек Азимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я изменил историю. Я спас «Теспис», а сделав это, каким-то образом уничтожил все достижения Джона в области темпорального переноса и помог Белле Абзуг выиграть предварительные выборы от демократической партии.
Что еще? Миллионы мелких перемен, происшедших с миллионами людей, о которых мне и не суждено узнать? Если бы у меня был «Таймс» за этот же день из моего мира и я смог бы сравнить его с этим номером, то наверняка нашел бы самые разные несоответствия.
А если это так, то что стало с моей собственной жизнью?
Я чувствовал себя совершенно таким же, как и прежде. Я помнил свою жизнь такой, какой она была в другом мире, в ином временном измерении. Моя собственная жизнь. В этой у меня могли быть дети. Мой отец, возможно, еще жив. А вдруг я безработный?
И тогда я вспомнил про свою почту и понял, что она мне просто необходима. Я позвонил, чтобы пришла медсестра, и попросил ее снова связаться с Джоном Сильвой. Он должен был принести мне мою почту. У него был ключ к моей квартире, (Так ли это здесь, в этом временном континууме?) В особенности мне нужны были письма от Мэри.
Джон не пришел, а через некоторое время после обеда меня навестил доктор. Он не стал меня осматривать, а с задумчивым видом уселся на стул.
— Мистер Сильва, — заговорил наконец доктор, — рассказал мне, что вам кажется, будто пьеса «Теспис» была утеряна.
Я снова насторожился. Им не удастся запрятать меня в сумасшедший дом.
— Вы поклонник творчества Гилберта и Салливана, доктор?
— Нет, не поклонник, однако я видел несколько оперетт, включая и «Теспис», около года назад. А вы знакомы с этой опереттой?
— Да. — Я кивнул и принялся тихонько напевать соло Меркурия; пожалуй, не стоит говорить ему, что я присутствовал на спектакле «Теспис» в Лондоне в 1871 году.
— В таком случае вы не считаете, что партитура пропала? — спросил доктор.
— Очевидно, нет, поскольку мне она знакома.
Это его озадачило. Он откашлялся и попытался зайти с другой стороны.
— Мне кажется, мистер Сильва думает, будто вы считаете, что побывали в прошлом…
Я чувствовал себя матадором, который сражается с быком. Мне это почти нравилось.
— Это наша с ним шутка, личная, — пояснил я доктору.
— Шутка?
— Мистер Сильва и я частенько обсуждали путешествия во времени.
— И все же, — продолжал доктор, в голосе которого зазвучало вселенское терпение, — именно по этому поводу вы решили с ним пошутить? Вы заявили ему, что ноты «Теспис» утеряны?
— А почему бы и нет?
— У вас есть какая-нибудь уважительная причина желать, чтобы ее вовсе не существовало на свете?
— Нет, естественно, нет.
Доктор снова задумчиво на меня поглядел:
— Вы сказали, что видели «Теспис». Когда это было?
— Мне трудно вспомнить точно, — пожав плечами, ответил я. — А очень нужно?
— Может быть, год назад, в декабре?
— Именно тогда вы видели оперетту, доктор? — Да.
— Вполне возможно, что это было в декабре прошлого года.
— День был просто отвратительным, — проговорил доктор. — Когда я ходил на спектакль. Ледяной дождь. Вспоминаете?
Неужели он пытается поймать меня в ловушку? Если я сделаю вид, что вспомнил, окажутся ли его слова полнейшей чепухой?
— Доктор, — сказал я, — понятно, что я не совсем здоров, и не стану делать вид, что припоминаю все до мельчайших подробностей. А что приходит на память вам? — Я перекинул мяч на его сторону поля.
— В тот день в театре свободных мест не было, несмотря на погоду, — проговорил доктор. — Многие пришли на спектакль только потому, что играли «Теспис». Эту пьесу ставят редко, и потому мало кто с ней знаком. Единственная причина, по которой я тоже отправился в театр. Если бы партитура «Теспис» пропала и если бы речь шла о какой-нибудь другой пьесе, я бы и вовсе остался дома. Именно поэтому, придя в сознание, вы сказали мистеру Сильве, что музыки не существует?
— В каком смысле?
— Что в этом случае вы тоже не стали бы выходить на улицу?
— Я вас не понимаю.
— Вы же попали в автомобильную катастрофу, сэр.
— И потому я здесь? Вы это хотите сказать? — Я сердито на него уставился.
— Нет, сэр. Ведь мы говорим о событиях годичной давности. Речь идет о вашей жене.
Когда я услышал его слова, у меня возникло ощущение, что кто-то вонзил острый клинок прямо мне в сердце. Я попытался приподняться, опираясь на локоть, но рядом оказалась медсестра и заставила меня снова опуститься на постель. Я не заметил, когда она вошла.
— Вы помните? — спросил доктор.
Что я должен был помнить? Что могло быть самым худшим?
— Моя жена погибла?
Скажи, что это не так. Пожалуйста, скажи, что я ошибся… Однако доктор немного расслабился, вздохнул и произнес:
— Значит, вы все-таки помните.
Я перестал сражаться. В их истории было одно непонятное мне место.
— В таком случае почему я в больнице? Отвечайте!
— Значит, вы не помните?
— Скажите.
Он собирался заставить меня посмотреть реальности в глаза. Его реальности. Реальности этого временного пути. Я ждал, что он скажет.
— С того самого момента вы находитесь в состоянии депрессии. Вы пытались совершить самоубийство. Мы вас спасли. И постараемся вам помочь, — пообещал он.
Я не шевелился. Молчал. Разве кто-нибудь в состоянии мне помочь?
Мне удалось изменить историю. Но я не могу вернуться назад.
Я получил «Теспис». И потерял Мэри.
Для птиц
For the Birds
© 1980 by Isaac Asimov
Для птиц
© В. Гольдич, И. Оганесова, перевод, 1997
В 1978 году некий французский журнал мод решил подготовить выпуск для рынка США, и его американский редактор попросил меня написать рассказ, где фигурировал бы модельер.
На самом деле все, что я знаю о модельерах — да и вообще об одежде, — можно взять и засунуть между клавиш пишущей машинки, ничуть не затруднив им работу. Но сумму мне предложили весьма заманчивую, да и вообще это был вызов моим писательским способностям, поэтому в ноябре семьдесят восьмого я написал рассказ «Для птиц», получил обещанный гонорар и предвкушал уже чувство новизны, которое я испытаю, увидев свою фамилию в журнале мод.
Увы, меня ужасно разочаровали — по до сих пор неизвестной мне причине французские издатели отказались от своего намерения. (А если кто-то из вас, умники, сейчас сочинил некую теорию на этот счет, то хочу сообщить: редактор заверил меня, что мой рассказ не имел никакого отношения к принятому решению.)
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});