Понюшка - Терри Пратчетт

— Это моя земля, — сказал Ваймс, — думаю, я смогу устроить, чтобы вас не беспокоили.

Сквозь потрепанную бороду гоблина проникло нечто похожее на горький смешок.

— Мы знать закон, мистер Поли-сисей-ски. Закон есть земля. Ты говорить: это мой земля, но ты не делать земля. Ты не делать твой овца, ты не делать кролик, который мы есть. Ты не делать корова или лошадь, но ты говорить: они мой. Это не есть правда. Я делать мой топор, мой горшок. Они мой. На мне надеть - все мой. Я любить - мой. Теперь - нет. Я думать ты хороший человек, мистер Поли-сисей-ски, но мы видеть ход время. Сто или два по сто лет назад здесь быть земля, который люди звать: «пустыня» или «ничей», «брошенный». Мы жить такой место. Мы брошенный народ. Здесь быть раса тролль, раса гном, раса человек. Мне жаль раса гоблин. Мы не мочь бежать за всеми быстро.

Кто-то дернул Ваймса за рубашку. На этот раз это оказался Фини.

— Нам лучше сейчас уйти, сэр.

Ваймс обернулся.

— Почему?

— Простите, сэр, но ее светлость проинструктировала меня на счет чая.

— Мы расследуем убийство, старший констебль! Не хочу быть грубым, но уверен, что господин «Дождь на сухой земле», меня поймет Мы должны проверить, нет ли здесь пропавшего кузнеца.

Фини поежился.

— Должен заметить, ее светлость была очень настойчива в этом вопросе.

Ваймс кивнул старику-гоблину:

— Я найду, кто убил вашу жену, сэр, и восстановлю справедливость.

Он подождал, пока рассеется эхо очередного «Справа п-ливатсь!»

— Но сперва я должен, по полицейской процедуре, обследовать остальные… помещения, если вы, конечно, не возражаете.

Гоблин посмотрел на него посветлевшими глазами:

— А если возражать, мистер Поли-сисей-ски?

Ваймс выдержал взгляд.

— Хороший вопрос, — ответил он. — Если вы угрожать нам силой, я уйду. Разумеется, если вы запретите мне обыскать пещеру, я уйду, и да, сэр, хуже всего - я не вернусь. Поэтому, сэр, я со всем уважением прошу вас не препятствовать моим действиям в этом помещении.

Ему показалось, или на лице гоблина промелькнула улыбка?

— Ну разумеется, мистер Поли-сисей-ски.

За спиной пожилого гоблина толпа начала медленно расходиться кто куда. Наверное, пришло время делать горшки или их наполнять? «Дождь на сухой земле», который, как понял Ваймс, раз иного не было сказано или опровергнуто, был их вождем, а может и просто стариком, которого выбрали чтобы общаться с тупыми представителями человеческой расы, сказал:

— Вы искать кузнец? Он навещать нас иногда. Там есть железо, не много, но он считать полезным. Железо плохо для делать горшков, но мы торговать его за еда. Не знать, сколько дней кузнец не видеть. Все равно, мочь искать кузнец без помехи. В тебе тьма. Я не сметь стоять на твой путь, Поли-сисей-ски. Так вот. Это место - твой.

С этими словами старик махнул рукой нескольким подросткам, чтобы они забрали останки его жены. Они направились в проем, ведущий в другое ответвление пещеры.

— Командор, а вы много мертвецов видали? — спросил Фини, стараясь сдержать дрожь в голосе.

— О, да, парень. И некоторым я помог ими стать.

— Вы убивали?

Чтобы не смотреть на парнишку, Ваймс поднял глаза к потолку:

— Я предпочитаю считать, что сделал все возможное, чтобы этого не делать. И в целом, преуспел в этом, но, рано или поздно, всегда найдется тот, кто твердо решил тебя прикончить, и тебе приходится валить его просто потому, что он слишком туп, чтобы сдаться по-хорошему. От этого ничуть не легче, и мне еще ни разу не приходилось встречать труп, на который было бы приятно смотреть.

Похоронная процессия исчезла в другой пещере, и двое полицейских остались одни, но с ощущением, что вокруг множество людей, занятых своими делами.

Стоявший только что на этом месте старый гоблин как бы мимолетно упомянул, что убитая была его женой. Он даже не повысил голоса! Если бы на земле лежала Сибилла, Ваймс бы не стоял так спокойно. И уж ясно как день, не был бы вежлив с любым оказавшимся тут гоблином. Как такое возможно? Как жизнь кого-то может довести до такого состояния?

Вилликинс повторял: «Улица всегда с тобой!» Ваймс помнил женщин, которые вечно все скербли. На Петушиной улице скребли так часто, что было удивительно, что улица не ушла на много метров под землю. Скребли пороги, а потом их белили. Скребли красные плитки пола внутри дома, которые потом полировали красным грифелем. Скребли закопченный дымоход над плитой, который потом чернили еще сильнее черным грифелем. У женщин тех дней локти двигались словно поршни. Все это было во имя выживания, а гордость и выживание суть одно. Пусть ты не можешь контролировать собственную жизнь, но с помощью щетки ты можешь содержать ее в чистоте и показать миру, что хоть ты и беден, зато приличный человек. Это шло от ужаса. Страха опуститься, утратить ориентиры. Стать не лучше тех, живших в трущобах под названием Тени, кто дерется, размножается и тащит все, что плохо лежит.

Значит, гоблины не выдержали? Не успевая за движением, пока мир не выдавил их постепенно прочь. Они сдались, пустили дела на самотек… но убийство это убийство как ни крути. Поэтому Ваймс завязал свои мысли в узелок под подбородком, подхватил пару закопченных факелов и произнес:

— Двинули, старший констебль. Пойдем сражаться с преступностью.

— Хорошо, сэр, — ответил Фини, — но позвольте задать вопрос?

— Задавай, — ответил Ваймс, направляясь к туннелю с заметным уклоном вниз.

— Что тут происходит, сэр, если вы не против, что я спрашиваю? Я знаю, здесь убийство, и, вполне возможно, что какой-то ублюдок хотел, чтобы я думал, что его совершили вы, но, сэр, как получилось, что вы понимаете это их лепетание? Я слышу как вы с ними болтаете, и они должно быть вас понимаю, потому что отвечают, но их язык, сэр, похож на треск скорлупы под башмаком, и я не могу разобрать ни единого треклятого слова, сэр, если вы простите мой клатчаский. Ни единого треклятого слова. Я хочу знать ответ, потому что итак чувствую себя идиотом, и не желаю становиться им еще больше.

Ваймс мысленно попытался сложить внятный ответ. «Что ж, раз уж ты спросил, то внутри моего разума сидит опасный демон, который почему-то решил мне помочь. Он помогает мне видеть во мраке и каким-то непостижимым образом позволяет понимать гоблинские разговоры. Его зовут Призываемая Тьма. Не знаю, какой у нее интерес в гоблинах, но гномы считают, что она обрушивает свой гнев на неправедных. Раз случилось убийство, я приму помощь откуда угодно». — Но всего этого он не стал произносить вслух, поскольку за большинством людей, услышь они первую часть, пришлось бы гнаться, чтобы досказать остальное. Поэтому он остановился на упрощенной версии:

— Мне помогают высшие силы, старший констебль. А теперь, хватит болтать - пойдем осмотрим это место. — Такой ответ не удовлетворил Фини, но он понял, что иного он не получит.

Это было странное путешествие. Холм внутри был похож на пчелиные соты: весь был изрыт природными и, если хорошенько приглядеться, искусственными проходами. Это было похоже на небольшой город. Тут были кухни, огромные амбары - для чего бы они ни предназначались ранее, теперь пустовавшие. Тут и там были целые поля фунгуса. На некоторых как раз пришло время сбора урожая. Уборка шла очень и очень медленно. Мох собирали гоблины, которые совсем не обратили на полицейских никакого внимания. В одном месте они прошли через площадь, которая вела, судя по звуку, к яслям, в которых словно воробьи щебетали младенцы-гоблины. Ваймс не смог заставить себя заглянуть внутрь.

Спустившись еще глубже, они миновали крохотный родничок, бьющий прямо из стены пещеры. Гоблины в довольно примитивной и грубой манере приспособили его под водопровод, поэтому дальнейшая часть путешествия сопровождалась журчанием воды. И повсюду были гоблины, и гоблины делали горшки. Ваймс был готов к этому, но подготовился плохо. Он ожидал увидеть что-нибудь вроде гномьей мастерской, встреченной им в Убервальде - где было шумно, все были заняты важным и нужным делом. Но гоблинам такой вариант не подходил. Похоже, если гоблин хотел сделать горшок, все, что ему было нужно это найти место, где притулиться, порыться в том, что есть в карманах и под рукой, и приступить к работе, причем так медленно, что было трудно сказать, что конкретно происходит. Несколько раз Ваймсу показалось, что он слышит как постукивает камень по камню, или скрежет, или как пилят, но всякий раз, как он попытался рассмотреть поближе, гоблин тихонько отворачивался, пряча свою работу, склоняясь над ней словно ребенок, желающий сохранить свои дела в секрете. «Ну сколько, — думал Ваймс, — сколько соплей и ногтей могут собрать гоблины за год? На что будет похож горшок для годового сбора? На дамскую табакерку или огромную бочку?»

А кстати, почему не зубы? Даже люди с большой осторожностью обращаются с выпавшими зубами, и, если уж на то пошло, те же люди, особенно волшебники, никакого внимания не уделяют состриженным ногтям. Сэм улыбнулся себе под нос. Может гоблины и не так уж глупы, а всего лишь чуть глупее людей, но чтобы придти к такому выводу потребовалось некоторое усилие над собой.