Заклятые супруги. Золотая мгла - Марина Эльденберт

Я уставилась на лежащий под ногами синий шелк. Последний раз меня так колотило, когда я впервые узнала о силе своего мужа. Ни согнуться, ни разогнуться, ни вдохнуть. Несколько минут я тупо смотрела на платье, потом сползла на пол, подтянула его к себе и уткнулась лицом.

– Прости меня, – прошептала еле слышно, чувствуя, как предательски дрожит голос.

Я окончательно сошла с ума. Разговариваю с платьем.

Нет, не так.

Надеюсь, что я разговариваю с платьем, потому что иначе я окончательно сошла с ума.

Мне всегда казалось, что отец видит меня насквозь. Глаза у него были темные, как шоколад, и холодные, точно вмерзшие в лед кофейные зерна. Когда он подходил, чтобы приподнять пальцами подбородок, внутри все сжималось. У Винсента бывал похожий взгляд, но на меня он так смотрел один-единственный раз: в тот день, когда я вскрыла предназначавшееся Луизе письмо и принесла ему. Сейчас же этот холод предназначался только Анри.

– Значит, в Вэлею вы собираетесь в конце лета?

– Да, мы с Терезой так договорились.

Я все сделала правильно. В экипаже Анри не пытался взять меня за руку или хотя бы заговорить. Холодом от него веяло, как от сходки призраков на поле боя. Оно и к лучшему. Никакой Вэлеи. Никакого мужа. Все замечательно. Только почему тогда так тошно?

– Неужели вы стали спрашивать мнения моей сестры?

Как мило. Не знаю почему, но мне захотелось запустить в брата тарелкой.

– Еще до того, как она приняла решение ко мне переехать. Она очень хотела остаться на вашу свадьбу.

Винсент приподнял брови, но я сделала вид, что увлечена обстановкой. Столовая в городском доме брата – пожалуй, одна из самых светлых комнат. Закатное солнце расплескалось по огромному, во всю стену, панно. Летний лес и река. Исполнение просто потрясающее: при таком освещении казалось, что это вид из окна. Блики на воде едва уловимо поблескивали, запутавшиеся в кронах лучи осветляли листву и полосками расчертили густой ворс травы. Даже свежестью тянуло из приоткрытого окна, настоящей, безо всяких гадких примесей. Все-таки дом Винсента располагался в самом чистом районе.

Лави с завидным даже для леди изяществом ковырялась в тарелке, но я достаточно хорошо ее изучила, у сестренки только что уши не шевелились. Даже потупленный взор не скрывал живейшего интереса, глаза сверкали.

– Тереза умеет быть настойчивой, – наконец подала голос матушка. – Порой даже… слишком.

– Это правда. Но мне нравится.

Анри улыбнулся так тепло, что второе попросилось обратно. Из меня вообще все просилось обратно, когда я вспоминала о платье, оставшемся на полу. И о своей жестокости.

– Очень вкусно, – заметил муж, – это ростбиф, если не ошибаюсь?

– Настоящий, энгерийский, – с гордостью заметила ее светлость – так, словно сама готовила. – И пудинг.

Интересно, только я чувствую витающие в воздухе молнии?

Сидевшая рядом с нами Луиза поймала мой угрюмый взгляд и прищурилась. Сопровождавшая ее мисс Бук выглядела недовольной, потому что будущая герцогиня снова надела персиковое платье со «слишком открытыми плечами». Мне бы их проблемы! Я смотрела на руки мужа и думала о платье. Одно отточенное движение – и плотная ткань разошлась, как хлипкая бумага. А магия Эрика! Боевая магия искажений – одна из самых смертоносных. Они же поубивать друг друга могли.

– Рад, что вы будете на нашей свадьбе.

Брат наконец вспомнил о хороших манерах? Хотя под «вы» однозначно подразумевалось «Тереза», Анри и бровью не повел. К счастью, никто ни разу не заикнулся о том, чтобы отпраздновать мою свадьбу, но напряжение все равно не отпускало. С того мгновения, как я переступила порог и увидела хитрый матушкин взгляд: она так просто ни о чем не забывает и от своего не отступится.

– Для меня это большая честь, де Мортен. Ваша невеста очаровательна.

Луиза ослепительно улыбнулась, на ее щеках и подбородке тут же возникли очаровательные ямочки, а Винсент помрачнел еще больше. Не представляю, как он намерен справляться со своей ревнивой натурой: по его мнению, комплименты ей дозволено делать только ему. Ужин продолжался в привычном ключе светских бесед. Вот только вместо Альберта на этот раз вел Анри. Он говорил о кулинарных вэлейских изысках с таким воодушевлением, точно был шеф-поваром по призванию.

Речь зашла об улитках, и Луиза неожиданно проявила к теме живейший интерес. Правда, не гастрономический. Никогда не думала, что придется слушать о видах улиток, их размерах и местах обитания, но пришлось. Эти двое – мой муж и невеста брата – заполонили собой все пространство. Над столом зазвучали голоса, комната наполнилась смехом и оживленными вопросами: матушка была в восторге, Лави тоже, даже меняющие блюда лакеи прислушивались с интересом. Мисс Бук выдерживала досадную хмурость по поводу несдержанности подопечной, а вот Винсент и Альберт сохраняли молчание и холодный тон – похоже, входили в антиделарнейскую коалицию. Удивительно, непривычно видеть Альберта таким… замкнутым.

– Граф, я хочу устроить прием в честь вашего с Терезой события.

Я чудом не подавилась вишенкой, которую сняла ложечкой со взбитых сливок. Все-таки матушка – редкостная зараза. Во-первых, подняла эту тему при всех, так что отказаться вроде как не особо удобно. Во-вторых, спросила не меня, а Анри. Ему-то с чего возражать? Он обожает развлечения, а после того что я устроила, точно согласится.

– Скажем, за неделю до Праздника лета? Мы могли бы собрать всех гостей в Мортенхэйме.

Еще одна радость. В Лигенбурге уже вовсю идет подготовка к Празднику лета. В парках высаживают цветы – когда сплошными коврами, когда в виде узоров. Через пару недель начнутся летние ярмарки, в главную ночь лета улицы и площадь короля Витэйра заполонят потоки людей, которые будут танцевать и загадывать желания. В эту же ночь состоится Королевский бал, но лично я в это время хотела бы крепко спать с плотно закрытыми окнами.

– Ваша светлость, я польщен, – Анри внимательно посмотрел на матушку, – но поскольку прием касается нас обоих, сначала стоит спросить мою жену.

Я все-таки подавилась. Орешком.

Закашлялась, созерцая растерянные лица – все до единого, даже Винсент, едва не уронили челюсти на тарелки. Невозмутимым остался только Альберт, он откинулся на спинку стула, глядя на нас со странной едва уловимой насмешкой.

– Что скажешь, Тереза? – негромко спросил Анри.

– Я бы предпочла с этим повременить.

Он накрыл мою руку и улыбнулся матушке. Так, что я на всякий случай отложила ложечку – не хотелось погибнуть во цвете лет от удушения десертом. Никогда не думала, что мой муж умеет так смотреть: на равных, но в то же время так мягко и внимательно, словно вся вселенная сосредоточена в сидящем перед ним человеке. В данном случае – на ее светлости, герцогине Илэйн Биго.

– Что ж, думаю это будет разумно, – отозвалась та. – Ваша забота о чувствах моей дочери восхитительна.

Вот так просто – и никаких поджатых губ и холода в глазах?

Опомниться я не успела, воцарившуюся тишину разрядил звонкий голос Луизы:

– Граф, я забыла, чем питаются гигантские пещерные слизни?

22

Демоны тебя раздери, Анри Феро! Мог ты просто сказать: «Да, давайте устроим этот дурацкий прием!» – я бы пережила. Нет, тебе зачем-то потребовалось играть в джентльмена, хотя ты им отродясь не был.

Я ударила кулаками по коленям – так, что Мэри вздрогнула и едва не выронила щетку. Она только что помогла мне раздеться, и я сидела перед зеркалом в накинутом поверх сорочки халате. Весь вечер Анри не отходил от меня ни на шаг, но по дороге домой мы молчали. Он не пытался завести разговор, а я и подавно – от него по сиденью лишь чудом не расползался иней. В гостях у Винсента и в экипаже рядом со мной были два разных человека.

– Миледи, позвольте?

Я раздраженно дернула плечом, но все-таки кивнула, и камеристка принялась расчесывать мне волосы. Настроение портилось с каждой минутой. Нет-нет, но я поглядывала на дверь в надежде, что он войдет, нахально улыбнется, выставит Мэри – пока его время еще не истекло, и все будет по-старому. Вот только время шло, а Анри не шел. Даже Кошмара нигде не наблюдалось, хотя я уже привыкла к тому, что этот кот постоянно путается под ногами и осыпает шерстью все, к чему прикасается.

– Как прошел вечер, миледи? Как ее светлость? И леди Лавиния?

– Замечательно, – буркнула я. – Покоряют Лигенбург.

– Не сомневаюсь, что леди Лавиния пользуется успехом. Она очаровательна.

– А я?

Я спросила это вслух? Я безнадежна.

Мэри побледнела – самую малость. За годы работы камеристка изучила меня отменно и знала, когда нужно помолчать, а когда лучше поговорить. Но к такому явно оказалась не готова. Возможно потому, что меня мало волновали вопросы собственной внешности, и еще меньше – кто и что о ней думает.

– Забудьте.

– Вы очень красивая. – Она мягко провела щеткой по натянутой пряди и отпустила. – Заплести вам волосы?