Русская Армия в изгнании. Том 13 - Сергей Владимирович Волков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Несколько иначе звучали слова Гирса. Он не решился прямо высказать обратное мнение, но в разговорах с ним чувствовалось желание ликвидации военной организации, что прежде всего, по его понятию, должно было бы облегчить наше расселение. Пробыв в Париже около 10 дней, я выехал обратно на Балканы.
Остановившись в Белграде, я получил указание генерала Врангеля не возвращаться в Константинополь, но продолжать работу по дополнительным перевозкам на Балканы. Это время для меня было самой отрадной порой. Просматривая сейчас сохранившуюся у меня переписку по вопросу о перевозках на Балканы, я не мог не признать, что мною были приняты все решительно меры, использованы все связи и возможности, чтобы добиться в конце концов полного выполнения данного мне Главнокомандующим поручения по сосредоточению армии на Балканах.
При этом вопрос заключался не только в получении согласия Балканских стран на прием всех наших контингентов, но я должен был добиться от соответствующих правительств сохранения нашей воинской организации. В этом отношении пришлось также много поработать и проявить известную изворотливость. Председатели правительств, связанные давлением союзников, в переговорах со мною не упоминали о желательности или нет сохранения нашей организации, и было бы ошибкой добиваться от них согласия на сохранение наших частей.
Нет сомнения, что в этом отношении они испытывали давление и английских, и французских посланников. Французы действовали в желании поддержать авторитет Константинопольского штаба, англичане же, вероятно по установившейся традиции, не допускали расширения русского влияния на Балканах. Никакой реальной опасности для них наша армия не представляла.
Но как только приходилось вести переговоры с исполнителями и даже министрами или Военным, или Общественных работ, то положение менялось в корне. Они были заинтересованы в получении дисциплинированных контингентов и не только соглашались, но подчас и настаивали на отправлении из лагерей целых частей. Это облегчало добиваться от сербов и болгар распоряжений своим представителям в Константинополе о необходимости предоставить генералу Врангелю право назначения тех или иных контингентов, что нам позволило в конце концов ликвидировать затруднения, чинимые нам Шарпи.
Как мною указывалось выше, первое соглашение о нашем статуте было достигнуто в Болгарии. Оно касалось бригады генерала Гуселыци-кова. Это соглашение было важно потому, что в случае дальнейших перевозок прибывающие части автоматически получали те же права. Интересно отметить в этом соглашении, что начальник штаба болгарской армии подчеркивает: «Болгарское Правительство согласилось на принятие русских людей из Армии генерала Врангеля, при соблюдении двух обязательных условий: а) что люди эти прибудут в строго организованном виде и со своим командным составом; б) что Главное Командование будет ручаться за их благонадежность». Далее в этом же соглашении говорится: «Болгарское Правительство считает безусловно необходимым в отряде генерала Гусельщикова сохранение установленной Главным Командованием Русской Армии организации и командного состава. Только при соблюдении этой организации Болгарское Правительство считает возможным предоставить частям отряда правительственную работу».
Когда же последовало согласие болгарского правительства на прием новых контингентов для содержания их за счет сумм, ассигнованных послом Бахметевым, то генерал Вязмитинов, сообщая об этом в своей телеграмме от 9 июля, доносил, что «Болгарское Правительство согласно принять на русское содержание часть Армии лишь при соблюдении следующих условий: 1) Части назначаются исключительно по выбору Главнокомандующего. 2) Принимаются только части, имеющие полную воинскую организацию и дисциплинированные, за которых ручается Главное Командование и 3) Никакие другие неорганизованные группы или партии, без ручательства Главного Командования, приняты не будут».
Что касается этого вопроса в Королевстве С.Х.С., то там его поднимать почти не приходилось, так как первая партия была принята на работы по расчистке полей после боев и сбору брошенного имущества, с непременным условием сохранения военной организации, и что касается приема в пограничную стражу, то уже воинский ее характер не требовал каких-либо условий по сохранению наших частей, которыми она была пополнена. Наши части составили четы (роты) и более крупные соединения.
Приходилось только выяснить вопрос о праве ношения оружия и военной формы, на что последовало согласие сербских властей. Как известно, пока не износилась военная форма у наших офицеров, они ее носили почти до самой последней войны, не вызывая никаких возражений со стороны сербов.
Как видно, все заявления союзников в Константинополе о требовании со стороны балканских правительств отправления только беженской массы совершенно не соответствовали действительности. Так же заблуждался и М.Н. Гире, находившийся под влиянием наших левых милюковских кругов, считавший, что желание наше сохранить армию помешает только спасению и выводу из лагерей ее чинов.
Скоро после прибытия в Белград я получил от генерала Миллера уведомление о последовательном ассигновании на устройство наших контингентов на Балканах еще 200 000 долларов и 1½ миллиона франков. Это давало мне новые возможности для размещения в Болгарии и Королевстве С.Х.С. еще новых контингентов для содержания на наш счет, в ожидании возможности разместить их на работы. С другой стороны, я чуть ли не еженедельно стал получать то непосредственно от Главнокомандующего, то от моего заместителя в Константинополе, генерала Кусонского, телеграммы, предписания и просто письма о неизбежном прекращении довольствия наших частей в лагерях, о начавшемся ухудшении настроения среди них и на необходимость спешного решения вопроса о вывозе всех наших контингентов на Балканы. С другой стороны, генерал Врангель был очень недоволен, что до тех пор неизвестной нам организации – Кубанскому Земледельческому союзу Фальчикова – болгары разрешили перевезти 1000 человек с Лемноса. Какие-то левые связи способствовали получению этого разрешения помимо меня и Петряева. Но никаких предварительных мер на Лемносе принято не было, и когда обрадованные союзники получили возможность грузить казаков без участия генерала Врангеля, то таковых земледельцев не оказалось и генерал Абрамов, главный наш начальник на Лемносе, стал грузить донских казаков. Но Фальчиков принял меры, чтобы воспрепятствовать их приему Болгарией, как не отвечающих условиям их приема для размещения на сельскохозяйственные работы, и этот эшелон простоял на рейде Константинополя довольно долгое время.
Все это вызвало ряд сношений Врангеля с нашими посланниками на Балканах и в Париже с предложением, чтобы ни одна перевозка и ни одно ходатайство о переселении на Балканы не производилось бы помимо меня. В результате с этих пор никаких самостийных выступлений по этим делам уже не производилось. Имея возможность обосновать мои просьбы о приеме на наше содержание состоявшимся ассигнованием крупных средств послом Бахметевым, я усилил мои настояния о согласии на новые перевозки одновременно
