Сын дракона, внук дракона - Александр Больных

Вампир довольно осклабился.

Амулет вервольфа я забрал себе.

Первый сюрприз мне поднес Задунайский. Тщательно разобравшись в истерзанном трупе вервольфа, он огорчил меня сообщением, что мы прикончили настоящего волка.

— То есть как?! Ведь он же разговаривал! А источник собственными глазами наблюдал перевоплощение в человеческую ипостась и обратно!

Задунайский развел руками.

— Надеюсь, вы доверяете моей квалификации?

Еще бы, не доверять! Он же сам волкодлак. Мог бы и не задавать риторических вопросов. Я постарался безмолвно выразить полное и совершенное доверие. Кажется, это удалось, потом что Задунайский подобрел.

— Все равно не могу разобраться. Похоже, это существо иной природы. Кто он? Откуда пришел? Не знаю. Но жестоко обманывается тот, кто считает его своим полковником. Очень большой вопрос, на кого он работал. Мне этот волк кажется странным. Странным и страшным.

— Ерунда, — фыркнул я.

— Вы полагаете? А что, если мы столкнулись с хорошо законспирированным заговором?

Сам того не зная, Задунайский ткнул в больное место.

— Заговор? — насторожился я.

— Конечно. Что еще может свести вместе таких разных тварей? Парочку водяной-ифрит я вообще отказываюсь себе представлять.

— Действительно, — согласился я. — Трудно совмещаются.

После слов Задунайского я крепко задумался. Действительно, картина все больше напоминала сцены из жизни карбонариев. Черные плащи; широкополые шляпы, надвинутые на глаза; темная ночь; заброшенная каменоломня… Но не кроется ли за этой опереттой нечто гораздо более серьезное? Ведь это стандартный прием — уверить противника в своей безобидности, делая вид, будто все твои действия у него под контролем. Метод стеклянного дома. Штука обоюдоострая, но действенная. Расслабившийся неприятель частенько пропускает сокрушительный удар.

— Тем более, что мы практически ничем не можем противодействовать инфильтрации агентов из-за границы, — ввернул шуруп поглубже Задунайский.

Устами младенца глаголет истина. Оборотень не был спецом в оперативной работе и мало чем интересовался, кроме возлюбленной техники. Однако именно ему суждено было сунуть меня носом в зияющую прореху прямо посреди нашего оборонительного щита. Действительно, следует ли бороться с уже проникшим к нам агентом? Не проще ли постараться парализовать деятельность разведцентра? Увы, увы… С тех пор как нас превратили в Министерство безопасности, служба внешней разведки уплыла из наших рук. А к чему ее могут привести политическая шлюха, ставшая во главе благородного дела добывания разведданных? К превращению в огромный бордель, естественно. Примеры уже есть. Я бы его с удовольствием четвертовал, хотя оставалось только скрежетать зубами в бессильной злобе, беспомощно наблюдая на развалом налаженной системы. Впрочем, если отрешиться от эмоций, по силам ли людишкам контролировать передвижения жителей Восьми Миров? Ответ напрашивается сам.

Вывод очевиден — нужно создавать внешнюю разведку в рамках Тринадцатого Управления. Пришлось не слишком вежливо выгнать Задунайского, обобрав на ходу амулет, снятый с трупа вервольфа.

Раздумья были недолгими. Я вызвал фельдмаршала.

Изумления при виде перемен внешности начальника стали чем-то вроде привычного ритуала. Фельдмаршал буквально истаивал, исчезал. Щеки ввалились и стали восковыми и прозрачными. Некогда щегольская бородка больше всего напоминала неряшливый кусок пакли, волосы поредели и засалились. Даже на аккуратном френче показались подозрительные пятна.

— Что у вас? — неприветливо спросил он, не сочтя нужным поздороваться.

— Предложение, — не подавая вида, что глубоко оскорблен, бодро отозвался я.

Он поморщился.

— Какая еще гениальная идея посетила вашу голову?

Я безропотно проглотил и эту пилюлю, хотя про себя порадовался, что давно обшил стол нержавеющей сталью.

— Хотелось бы восстановить то, что сгоряча было уничтожено.

Фельдмаршал глянул исподлобья.

— Очевидно, новое расширение Тринадцатого Управления?

— Да.

— Что еще вы намерены подгрести под себя?

Здесь я уже счел необходимым выказать неудовольствие.

— Продолжать разговор в подобном тоне я не намерен.

— Ишь, раскипятился! — удивленно, точно видел меня впервые, произнес фельдмаршал. — Куда вы денетесь?

Деться мне было некуда, однако я сблефовал.

— Если вы полагаете, что цепляюсь за погоны, то ошибаетесь.

— Вы готовы подать рапорт?

Цинично усмехнувшись, я сказал:

— Всегда полагал, что я министерству нужен больше, чем оно мне.

Фельдмаршал рявкнул:

— Не забывайтесь!

— Именно!

— !!!

— Так что о моем предложении? — деловито осведомился я, словно и не было предыдущей ругани.

Он скривился, как будто раскусил лимон.

— Восстановить внешнюю разведку?

— Да.

— Нет!

— Почему?

— Законом это запрещено.

— С каких пор наше министерство начало уважать законы?

Фельдмаршал тяжело уставился на меня.

— Что вы хотите этим сказать?

— Ничего, — поспешно отыграл назад я.

— То-то, — и начальственная голова исчезла.

Разговор кончился ничем. Нет, вру. Я завершил беседу в твердой уверенности, что глава службы безопасности работает на сторону. Измена! Теперь понятно, почему большинство моих акций заканчивались оглушительным провалом. Если предательство свило гнездо на самом верху, то я почти бессилен. И стал понятен намек ифрита. Наш разговор окончательно укрепил мою решимость создать собственную разведку. Вот только засветился я по-глупому. Ничего, вывернемся. И наплевать на все запреты! Интересы государственной безопасности выше личных амбиций и тем более бумажных законов.

Впрочем, из своего кабинета я вылетел бледно-зеленый от бешенства и сразу направился во владения Малюты. Надо же хоть как-то отвести душу.

Малюта даже в специфических условиях не изменял новоприобретенной привычке одеваться как можно элегантнее. Немного странно было видеть белоснежную сорочку и безукоризненный галстук под асбестовой робой, но я отдал должное его предусмотрительности. Допрос ифрита — вещь обоюдоострая.

— Хотите лично присутствовать? — приветливо улыбнулся он, разглядывая отполированные ногти.

— Детское любопытство, — буркнул я, понемногу остывая. — Как они?

— Признаются помаленьку. Только вот водяной… — Малюта вздохнул.

— Что водяной?

— Хлипок оказался.

— Но показания дать успел?

— Успел.

— И ладно. А ифрит?

— Упрямится.

— Давайте глянем.