Ты – настоящая - Лора Брантуэйт

Лицо Кэссиди не выражало сейчас никаких чувств – красивая мраморная маска. Руки спокойно лежат на коленях. Но в душе у нее разыгралась буря.

Кукла дергалась, запутавшись в собственных нитях. Она пыталась их порвать. Жить в них дальше казалось невозможно и больно.

Мне нужно его найти, найти моего Льюиса! Наплевать на все и начать новою жизнь. Любить его – и черт с ними, с деньгами. Жить для себя, нежась в немом обожании его ласковых взглядов, дарить ему в ответ то же и отдавать каждый дюйм своего пока еще красивого тела, чтобы он написал с него десятки холстов. Защищать и вдохновлять его…

Лицо Кэссиди посветлело, губы тронула улыбка, ей хотелось закрыть глаза от этой пленительно яркой картинки настоящего счастья.

Марионетка порвала несколько нитей и за-двигалась свободнее. Другие нити натянулись и странно затрещали. Это было страшно… Женщина-марионетка испугалась и вжала голову в кукольные плечи.

Да это же все иллюзии… Нереально! Он уже давно спился, или опиум довел его до психушки. Все же знают, какая судьба уготована художникам. О чем ты думаешь! Полная чушь. Мираж. Ничего такого нет!

А Катлер… Катлер просто извращенец. Таких возбуждают некрасивые женщины. Да! Это все объясняет. Вот так – похоже на правду.

Так – гораздо легче. Ничего таинственного, волшебного, тем более – прекрасного и желанного, никакой любви, просто психическая патология. Не нужно ломать свою жизнь, не нужно надрываться, строя новую, – зачем, если можно оставить все как есть, если исключения только подтверждают правила, если на одного сумасшедшего найдется десяток обыкновенных мужчин, с которыми так привычно и легко иметь дело.

Кэссиди улыбалась совсем другой улыбкой. Она чувствовала облегчение, словно только что избежала смертельной опасности.

Печальная и изящная кукла красавицы медленно привязывала свои порванные «поводки» на место.

9

Люк очень беспокоился за босса.

Еще бы: тот отослал его пить кофе, а сам взял машину и умчался куда-то! Явно ведь сел за руль впервые за много месяцев – и сразу развил такую скорость.

Сидя на кухне за кофе с круассанами, Дейзи, Памела и Люк потратили более получаса на обсуждение того, куда это мистер Катлер так торопился…

А все было очень просто.

Джон торопился к той единственной женщине, которая была необходима ему, как воздух, как вода.

Он ехал к Виктории.

Я ей все объясню. Я ей все расскажу: и про глупую эту обиду, и про Кэссиди, и про то, как бил стаканы в кабинете. Она поймет. Главное – поговорить. Обязательно нужно поговорить. Я скажу, что люблю ее. Пусть думает, что хочет. Это не может быть не взаимно.

Джон едва ли видел мелькающие за окном дома, потом – высаженные вдоль шоссе тополя…

Включил музыку – громко, очень громко. Из динамиков с надрывом неслась старенькая песенка «Скорпионз», от которой щемило где-то внутри, хотелось колотить кулаком в ее дверь и кричать: «Да, я все еще люблю тебя! Люблю тебя!..».

Люблю тебя!

Джон вдавил педаль газа в пол. Мимо с неприятным свистом проносились автомобили. Джон почти не замечал их. Но сегодня удача была к нему благосклонна. Он знал это наверняка. Никогда в жизни он еще не был ни в чем так уверен, как сейчас в том, что самое главное – увидеть Викторию, поговорить с Викторией, поцеловать ей руки, и ничего не может с ним случиться прежде, чем он это сделает.

А потом – и подавно, потому что не может быть, чтобы она не любила меня так же, как я ее!

Одной рукой он вытащил телефон из кармана. Нервные, быстрые движения пальца, нажимающего на кнопки.

Мэлори, ты что, оглох?! Восьмой гудок…

– Да, босс? – наконец-то ответил Мэлори с обычной невозмутимостью.

– Мне нужен адрес Виктории.

– Сейчас… одну минуточку… Что-нибудь случилось, мистер Катлер?

– Джекоб, не задавай лишних вопросов. – Джон начинал выходить из себя. – Адрес.

– Ага. Нашел. Готовы записывать?

– Я запомню, – прорычал Джон.

Мэлори притих, потом, очевидно, понял, что лучше делать то, чего от него хочет босс, и назвал улицу и дом.

– А номера квартиры я не знаю. Никогда к ней не заходил.

– Я понял.

Джон уже подъехал к пригороду Лондона. Спальный район. Маленькие домики, стоящие близко друг к другу. Маленькие окна. И много-много простых человеческих жизней, проходящих на этом фоне…

Он не думал об этом. Его занимала только предстоящая встреча с Викторией.

Что сказать? Да нет, все понятно, я, наверное, сразу же скажу ей всю правду: люблю. И что хочу прожить всю жизнь рядом с ней, хочу жить в доме, который украсит она – весь, каждую комнату. Ах да, и что я идиот. Виктория простит. Мы же поступили совершенно одинаково… Поймет. Моя Виктория.

Джон улыбнулся: так сладко и нежно это прозвучало. Повторил вслух:

– Моя Виктория…

В этих словах было столько всего прекрасного: любовь. Гордость. Нежность.

Обязательно так ее назову. Всегда буду называть. Если она позволит…

Джон усмехнулся, вспомнив о независимом и дерзком характере Виктории.

Ах черт, квартира…

Снова появился из внутреннего кармана телефон. Джон порылся в электронной памяти сотового.

– Вот оно, – пробормотал он.

Мэгги Райт сделала вывод, что у нее сегодня безумный день. Началось все с утра, когда она не услышала будильника, потому что вчера вечером ходила с подругой на дискотеку и вернулась слишком поздно. Потом у нее сгорел тостер. Зато нашелся кошелек, который она уже полторы недели считала потерянным. А это, между прочим, был ее любимый кошелек эксклюзивной модели: апельсинового цвета с двумя перламутровыми замочками. Так что смерть тостера была забыта, может быть, несправедливо.

Но счастье не может быть таким безоблачным, и впечатление от утра было испорчено каким-то негодяем, который умудрился проехать на большой скорости прямо по луже, оставшейся от вчерашнего дождя, в непосредственной близости от Мэгги, когда она стояла на автобусной остановке. Голубой костюм, к счастью, не пострадал, но вот колготки… Да. В общем, на работу Мэгги примчалась в «превосходном» расположении духа.

Примчалась, чтобы обнаружить на своем рабочем столе внушительных размеров стопку бумаг, которых, она могла поклясться, еще вчера здесь не было.

Шеф не сделал ей выговор за опоздание, но выразил надежду, что Мэгги просмотрит всю документацию по контрактам, заключенным в этом месяце, обзвонит клиентов из этого списка – «да-да, со второго по шестнадцатый номер» – и оформит «тот чертов контракт», то есть его аннулирование, с Джоном Катлером. До обеда.