Новая особь - Роман Лугатин

— Но как же?.. — собирался возразить Дункан.

— Не спорь, пойдем отсюда, а то будет хуже.

Скот был вынужден подчиниться новому знакомому, так как ничего другого ему не оставалось делать, и они оба не спеша побрели в обратном направлении. Солдат, опустив оружие, проводил их раздраженно мигающим взглядом взбунтовавшегося психа.

Скот пришел в ярость от неспособности обратить ситуацию в свою пользу. Они остановились на углу здания. Дункан, скрестив руки на груди, лишь мысленно ругал глупого юнца автоматчика. Он отчетливо видел как тот, повесив оружие на плечо, теперь старательно следил за прохожими, мелькающими перед ним. Грэг же озадачился по поводу последующих действий. Видимо решив, что в дальнейшем их ожидают не обнадеживающие перспективы, вознамерился отложить предприятие до лучших времен, или, точнее сказать — худших.

— Скот, — обратился Грэг к стоявшему справа от него мужчине. — Тут нам следует попрощаться.

— Что ты такое говоришь? — озадачился тот. — Мы должны что-то сделать.

— Это не наша работа, — чуть сморщив лоб, проговорил Блоу. — И не нам спасать мир. Для этого есть специальные службы. Вот пусть они этим и занимаются.

— Без специальных знаний эти службы и гроша ломанного не стоят, — грубо и вместе с тем громко выразился Дункан.

Присутствие и бурный диалог двух мужчин — привлекли внимание автоматчиков, дежуривших на углу отеля. Те стояли в двух метрах напротив друг друга — по горизонтальной линии. Солдаты насмешливо переглянулись. Скот заметил на их лицах беспечные улыбки. Они словно бы надсмехались над словами и предостережениями ученого.

— И кто нас будет защищать? — громко, чтобы те слышали, спросил Дункан Грэга. — Эти двое сосунков, надевших форму, вооружившихся автоматами и теперь считающие себя непобедимыми?!

Грэг искоса взглянул на, прежде хихикающих, парней. После произнесенных Дунканом слов, гримаса радости с их лиц мгновенно слезла, словно шкура с линяющей змеи.

— Я не сказал, что именно они, — поправился Блоу. — Есть ведь и другие. Более ответственные люди.

Скот ничего не ответил. Он лишь молча пожал плечами и согласился с правдоподобным утверждением, прозвучавшим из уст проводника.

— Извиняюсь за незваное внедрение в вашу громогласную, гармоничную беседу, — прохрипел, неожиданно появившийся из неоткуда, внушительной комплекции мужчина с жестким лицом. — Мое имя: Батлер. Не то чтобы я следил за вами, но случайно услышал ваш разговор с тем солдатом.

Грэг с Дунканом, ранее стоявшие только вдвоем у бордюра перекрестка, также представились новому знакомому.

Грэг, услышав прямолинейное сообщение Батлера, молча, потряс головой, одновременно отрицая моральную принадлежность указанного индивида к военной профессии и соглашаясь, что плохо завертевшийся диалог с молодым автоматчиком имел место быть. Он состроил на своем загорелом лице недовольную гримасу и произнес следующие, к счастью, не задевшие чувств отставного военного, слова:

— Да он же просто идиот! — Произнес он это — эмоционально, но достаточно тихо, чтобы никто из солдат его не услышал. Блоу прекрасно понимал: все слова и мысли, родившиеся на эмоционально отрицательной почве, следует держать на привязи — на самом коротком поводке.

— Эй, да я же Вас знаю! — как будто радуясь новому открытию, прозвонил на всю улицу Дункан. — Вы тот человек из телика. Я видел Вас по телевизору во время первого штурма здания.

Проходившие мимо — по тротуару — несколько человек вскользь обернулись, но не стали долго задерживать свое внимание, погруженное глубоко в заботы, на незнакомом человеке и, удаляясь все дальше, продолжали свой путь.

— Хвала небесам! — помолился Батлер. — Для нас, я имею в виду тех, кто остался в живых, все закончилось хорошо. Когда те парни ворвались в комнату, я думал, что это паук начал нас атаковать, и хотел было попрощаться с жизнью. Я был без крайне рад тому, что передо мной возникли человеческие лица, а не те мерзкие паучьи бивни. Все то время, пока мы были в комнате, он сторожил нас, как сытый волк стережет овечье стадо.

Голос Дункана прозвучал решительно и вместе с тем отчетливо:

— Я видел ту тварь из репортажа, она еще страшнее, чем наш паук из «Де мармол бла…» — можно сказать, почти полностью проговорился Скот.

Батлер вытаращился на ученого, но вдаваться в подробности отказался. Как бы там ни было, это уже было не его дело, хотя и касалось того, что с ним произошло, а в особенности, что случилось с большинством его соратников.

— В новостях сказали, будто все вши подчиненные погибли в бойне с пауком, — со словами обратился Грэг к Батлеру.

— Это не была бойня, это было нападение. Мы не могли сопротивляться, нам абсолютно нечем было защищать себя. А касательно утверждения, что все погибли, согласен, почти так. Погибли все, кроме меня и того паренька, что остался со мной.

— Вы хотите сказать, он выжил благодаря Вам? — прищурившись, процедил Дункан.

Батлер поразил его своим взглядом, а после ответил:

— Нет, мы остались живы благодаря друг другу.

На этом ответе, все вопросы, непрерывно поступающие от любознательных Грэга и Дункана, иссякли. Теперь они были готовы слушать, примкнувшего к ним, Батлера. Они просто стояли и ждали, когда он объяснит им повод своего обращения.

По причине многочисленных людей, слоняющихся во все стороны, Батлеру пришло на ум, что тут будет неудобно продолжать дальнейший разговор. Им следует найти более укромное место и уже там обратиться к примечательным подробностям.

Его попытка огласить собственное предложение — носила сугубо эстетический характер, так как не обделенный умом Блоу без какого-либо намека догадался о важности будущей беседы и предложил отправиться к нему в машину. Двум остальным участникам намечающегося мероприятия такая идея оказалась по нраву, о чем свидетельствовала натянуто-улыбчивая мимика на их, прежде скупых на эмоции, лицах.

— Если я вас правильно понял, вы оба хотели поговорить с главнокомандующим?

Когда Батлер задал этот вопрос, все они — трое, «разношерстные» участники неорганичного сопротивления сидели в машине Грэга. Стекла в ней были наглухо «задраены» и лишь, практически бесшумная, интенсивная работа автокондиционера защищала их легкие от удушья, а тела от неминуемого перегрева. Температура на улице, ближе к вечеру, поднялась уже до тридцати градусов, а пропитанная влагой поверхность асфальта, под палящим солнцем извергала из своих пор внушительные объемы тепловой энергии.

— Да, это так, — признался Дункан и посмотрел, в поисках подтверждения своим словам, на повернувшегося с водительского места, в их с Батлером направлении, бдительного Грэга.

Непродолжительное молчание новых знакомых быстро утомило Батлера. Он, не выдержав томительной паузы, развел, с открытыми ладонями, свои накачанные руки в стороны и произнес:

— Нет! Не то чтобы я настаивал! — Его крупные ладони, целенаправленно ослабевших рук, развернувшись, шлепнулись ему на четырехглавые мышцы бедер.

Тем временем, в глубине темного подвала гостиницы «Плаза», плетущее красную паутину, столь же красное существо, ожидая прихода ночи, замышляло внеочередной коварный план охоты. Пауку не требовалось быть на поверхности, чтобы понимать, какое в данный момент время суток. Хотя для монстра это понятие было гораздо суженным, нежели для человека. Только день и ночь — единственные различительные периоды в сутках, имели значение для создания, подобного этому.

— У нас есть ценные сведения, — наконец проговорил Дункан, — как можно справиться с пауком с наименьшими потерями и разрушениями. — Он покачал головой. — Это, конечно, не панацея, но все ж лучшее, что вообще можно использовать в такой необычной ситуации — против столь же, замечу, необычного монстра.

Батлер неосознанно щелкнул костяшками пальцев, а голос его прозвучал все так же ровно и в то же время грубо.

— О чем именно идет речь, — поспешно произнес, теряя остатки терпения, Батлер. — Будьте уверены, я смогу вам помочь. У меня есть неоплаченный должок перед восьмипалой сволочью. Мои военные связи еще достаточно крепки и я могу…

Неожиданно прервавший слова Батлера голос Дункана — изменился. Он прозвучал достаточно необычно от предыдущего, и тогда военный в отставке понял, что упоминание о связях не прошло незамечено.

— Так, значит, Вы все-таки военный?! — спросил ученый, широко выпучив при этом глаза и высоко приподняв брови.

Ответ матерого вояки был не мгновенным, но искренним.

— Я в отставке. Так сказать, несмотря на свои награды и достижения, не миновал установленную выслугу лет.

Судя по, ставшему унылым, лицу отставного военного, Грэг сразу догадался о душевной ране, которая была нанесена Батлеру государством своей родины, в силу закона, отказавшему отслужившему человеку продолжать военную карьеру. Группа экстренной помощи, единственное дело, которым смог впоследствии заниматься Батлер. Несколько глубоких вдохов наполнили легкие воздухом, и тут отставной военный обратил внимание, как на виске Блоу дрогнула вена. «Похоже, жизнь тоже потрепала этого человека своими крутыми поворотами и сюрпризами за ними», — подумал он.