Измена. Жизнь вдребезги (СИ) - Тар Анна

Он это серьезно? Признание недееспособной? Такое вообще возможно? В недоумении смотрю на Лешу, который в этот момент сам выглядит удивленным.

Вижу, что Вадим изо всех сил пытается сохранить внешнюю невозмутимость, но ему это удается с большим трудом. А у меня в голове бьется только одна мысль: “Я так и знала…”

- Юлия Эдуардовна эмоционально нестабильна. У нее серьезные проблемы на протяжении нескольких лет, начиная с подросткового возраста. Ранее она проходила лечение в психоневрологическом диспансере, - продолжает вещать Евгений Владимирович.

Вадим вопросительно смотрит на меня. А я не знаю, что ему сказать...

Пятьдесят первая глава

Вадим вопросительно смотрит на меня. А я не знаю, что ему сказать…

Поворачиваюсь и утыкаюсь взглядом в Лешу. Вижу его нечетко. В глазах печет, подступают слезы. Все размывается. Леша опускает голову... Обидно! Горько! Еще одно предательство. Я рассказала ему о своих подростковых проблемах перед нашей свадьбой. Была уверена, что между мужем и женой не должно быть тайн… Господи, наивная глупая девочка! Как он мне сказал тогда в своем кабинете? Дура? Так и есть. Дура. Я не могла себе даже представить, что пройдет совсем немного времени, и моя откровенность будет использована им против меня.

Не дождавшись от меня объяснений, Вадим начинает о чем-то разговаривать с судьей. После этого тот обращается ко всем с какими-то разъяснениями. Я почти ничего не слышу и не вижу. Но, когда присутствующие на судебном заседании встают, понимаю, что на сегодня все закончено.

На выходе из зала заседаний меня пытается остановить Леша.

- Юль, прости, я не знал… Я правда не знал, что речь пойдет об этом… - сбивчиво начинает он и тянется ко мне рукой. Я не реагирую на его слова, уклоняюсь от руки, и мы с Вадимом молча проходим мимо. Слез у меня уже нет, а мои эмоции как будто заморожены.

- Говори, Юля, говори, - просит Вадим, едва мы садимся в его машину. Берет маленькую бутылочку питьевой воды, открывает и протягивает мне. - Пей! Не молчи, Юля! Рассказывай!

- Спасибо, - хрипло выдыхаю и беру бутылку. Делаю глоток, потом еще один. Ну, что ж… Собираюсь с силами и вспоминаю…

Мои родители разбились на машине. Они вдвоем возвращались из деревни от друзей, когда им навстречу выехала фура, у которой отказали тормоза. Сразу, в один миг я лишилась и мамы, и папы. После этого начался, наверное, самый сложный период в моей жизни.

Я перестала нормально спать, мне постоянно снились кошмары. Вечерами я подолгу лежала в постели и боялась уснуть, чтобы снова не увидеть несущийся на огромной скорости автомобиль и не услышать громкий пронзительный крик мамы. Меня не было с родителями в момент их гибели, но мое богатое воображение сделало свое черное дело, нарисовав ужасную картину произошедшего.

Я стала испытывать панический страх перед любыми автомобильными поездками. Сначала я вообще не могла заставить себя сесть в машину. А потом, когда мне все же удавалось преодолеть себя, стоило отъехать буквально несколько метров, как по моей спине начинал струиться холодный пот, появлялась сильная слабость, я задыхалась от нехватки воздуха.

- А если еще добавить к этому переезд в другой город, сложности с адаптацией в новой школе и мое вынужденное одиночество… - продолжаю делиться с Вадимом. Он не задает мне вопросов, но очень внимательно слушает мою исповедь. - Понимаешь, в моей жизни изменилось абсолютно все… А мне было всего шестнадцать лет… Конечно, бабушку сильно пугало мое состояние. Подростковый возраст, гипнофобия, амаксофобия… Естественно, она показывала меня лучшим специалистам. Договаривалась о консультациях с ведущими неврологами и психологами и даже к психиатру меня водила. В тот период мы с ней ходили к врачам как на работу… Мне повезло, попался очень хороший невролог. Постепенно мы с ним восстановили нормальный сон. Параллельно я работала с психологом, больше двух лет. Совместными усилиями мы победили мою боязнь езды на автомобиле…

Да, я сейчас как обычный человек спокойно сажусь в машину, и мое сердце не замирает, когда водитель набирает скорость.

- Юля, вспомни, пожалуйста, ты когда-нибудь проходила лечение в психоневрологическом диспансере? Может быть, состояла там на диспансерном учете? - спрашивает Вадим и испытующе смотрит на меня.

- Нет, Вадим, я никогда там не лечилась и на учете не была, - честно отвечаю, глядя ему в глаза.

- Юля, а невролога и психолога ты здесь посещала, в нашем городе? - Вадим вытягивает губы уточкой и на мгновение прикрывает глаза в ожидании моего ответа.

- Да, здесь. Бабушка же сама врач, поэтому знала к кому из специалистов меня лучше вести на прием… Слушай, Вадим, я уверена, что у нас сохранились все заключения и выписки, в них и диагнозы, и лечение должны быть расписаны…

- Это хорошо, но мало… - размышляет он вслух. - Нужно будет еще официальный запрос делать… Ладно, это уже наша кухня… Главное, что Евгений Владимирович обозначил направления, по которым он будет бить… Так что поборемся…

- Вадим, мне так стыдно… Но я даже представить себе не могла, что до такого дойдет, - зачем-то начинаю оправдываться. - Я бы раньше тебе рассказала…

- Юля, успокойся! - прерывает меня. - Это Евгений Владимирович в своем репертуаре…

- А насколько это реально, сделать так, как он сказал? Признать меня недееспособной? - проговариваю вслух то, что сейчас пугает меня больше всего, и морщусь.

- Юль, если все так, как ты говоришь, а сомневаться в этом у меня нет оснований… то ничего у них не получится… по крайней мере, законными методами… Сейчас еще обсудим с Кириллом эту ситуацию…

Пятьдесят вторая глава

- Сейчас еще обсудим с Кириллом эту ситуацию…

Договариваемся, что мы с Сергеем сначала едем ко мне домой за медицинскими документами и уже вместе с ними приезжаем в адвокатское бюро, где нас будет ждать Вадим.

По дороге домой пытаюсь успокоиться и адекватно оценить сложившуюся ситуацию, но у меня это плохо получается. Вспоминаю о том, что сегодня произошло в зале суда, и внутри вновь все сжимается от пережитого там ужаса и стыда. Вытащить на всеобщее обозрение мои проблемы… Для чего? Кем нужно быть, чтобы бить якобы любимую женщину по самым уязвимым точкам? И даже если поверить Леше, что он не знал о намерениях своего адвоката, а это очень и очень сомнительно… Но ведь именно он рассказал Евгению Владимировичу о моих подростковых сложностях, прекрасно зная, чем они были вызваны. Я даже не злюсь на Лешу сейчас, нет. Тут уместны какие-то другие слова, чтобы обозначить весь спектр испытываемых мною эмоций. И в первую очередь, я искренне недоумеваю. Вот так легко и быстро можно перестать быть нормальным человеком? Не понимаю Лешу… Ради чего все это? Во имя любви? Денег? Удовлетворения своего эго?

В сопровождении Сергея поднимаюсь в квартиру и быстро нахожу нужную папку с заключениями врачей. Спасибо бабушке, сохранила, несмотря на все мои попытки избавиться от этого бумажного хлама.

Дорога в адвокатское бюро занимает у нас с Сергеем больше времени, чем обычно, потому что мы попадаем в пробку. И пока мы медленно двигаемся на машине по центру города, я надумываю себе еще один повод для тревоги - не знаю, как отреагирует Кирилл на новость об имевшихся у меня подростковых проблемах. В разговорах с ним я никогда не касалась этой темы. И теперь вполне допускаю, что обнародование этого факта затормозит или сведет на нет развитие наших отношений. Что ж, значит, не судьба… И от этих мыслей я расстраиваюсь еще больше…

Вадим встречает нас у входа в бюро, и мы все вместе сразу проходим в кабинет Кирилла. Традиционно размещаемся за столом для совещаний, мы с Кириллом садимся напротив друг друга. Переглядываемся. Он только что вернулся с процесса, выглядит уставшим. А сейчас и мы его еще “обрадуем”.

Вадим берет на себя самое сложное, и сам все рассказывает Кириллу. Наблюдаю за реакцией последнего - спокоен, собран. Не вижу на его лице или в глазах ни удивления, ни других ярко выраженных эмоций. Но периодически Кирилл бросает на меня внимательные взгляды. Мне кажется, он переживает за меня. Переживает? Или мне это только кажется?