Та, которая покупает - Джоан Скеррет

Хизер нахмурилась:

— Надеюсь, тебе не пришлось сидеть дома в одиночестве. Хорошо повеселилась?

— Ах да, конечно. Я ездила в Киллингтон с друзьями. Мы отлично провели время.

— Хм… Я не слишком люблю лыжи, но слышала, там очень, очень неплохо, — сказала Хизер.

Через два часа Уэсли вышла из салона красоты и зашагала по Коламбус-авеню. Ее благоухающие волосы подпрыгивали в такт шагам на холодном дневном воздухе. Девушка была рада, что надела новое пальто — подарок мамы на Рождество. Сама она никогда бы не купила себе такое, особенно сейчас. Изрядно похудевший сберегательный счет нуждался в пополнении. Это было длинное, до пят, шерстяное темно-синее пальто с меховым воротником. Терри назвала его старушечьим. Но в таком уж точно не замерзнешь, к тому же оно идеально смотрится с сапогами «Виа Спига», найденными на распродаже в универмаге «Маршалл филдс» на Великолепной миле[7].

Ее увлечение дизайнерскими шмотками продлилось недолго. Но, даже дав себе зарок больше не транжирить на них деньги, она поняла, что уже не может вернуться к своей старой одежде. Она ее больше не радовала. Белые блузки и черные брюки «Гэп» на все случаи жизни стали казаться ей мрачными и скучными. Теперь, ожидая своей очереди в кассу в продовольственном магазине, она непременно складывала в корзину модные журналы. Все члены семьи не сговариваясь отметили ее полный макияж.

— Похоже, в Бостоне тебе живется совсем неплохо, — уверенно предположил отец, поднимая брови.

— Это все ее новый парень, — подшучивала Терри.

Уэсли знала, что они правы, но своей новой идеальной внешностью она была также обязана и Лане, неуправляемой Лане. Недостатков у той хватало, но именно она заставила Уэсли взглянуть на себя другими глазами. И девушка уже не могла отрицать очевидного: в новой одежде, замшевых сапогах и с красной помадой на губах она чувствовала себя уверенной и красивой. Но она не скучала по Лане.

На улицах попадались редкие прохожие. Ее это вполне устраивало. Она надеялась, что и в «Саксе» народу будет немного. Тогда она сможет не торопясь порыться на полках и вешалках с распродажными вещами и подыскать себе что-нибудь интересненькое, еще не потерявшее товарного вида после многочисленных примерок. Девушка знала, Дункан планирует нечто особенное. Она не была уверена, что именно, но хотела, чтобы он отпал, увидев ее.

Уэсли повернула на Кларендой и увидела его.

— Ты следишь за мной? — Уильям сверкнул своей белоснежной улыбкой, прямо как из рекламы жевательной резинки.

— Вовсе нет. Может, это ты следишь за мной? — Уэсли не ожидала его увидеть.

«Хотя ничего удивительного, он живет в этом районе, — вспомнила она. — Но столкнуться с ним на улице…»

— Как поживаешь, Фло Джо?[8]

Он уже не в первый раз называл ее так. И она до сих пор не могла взять в толк, нравится ли ей подобное обращение.

— Только что вышла из салона красоты. Собираюсь пройтись по магазинам.

— Понятно. Это, видимо, один из тех дней, когда вы, женщины, решаете ни в чем себе не отказывать?

— Угадал. — Ей не терпелось спросить о Меган. — А ты куда?

«Надо думать, на свидание с ней».

— Я работал дома. Ужасно захотелось кукурузной каши, вот иду в «Майке».

— Ух ты! Обожаю это место! — воскликнула Уэсли.

«Майкс дайнер» — так называлось бистро в Саут-Энде, где собирались все: от местных уличных головорезов, состоятельных гомосексуальных пар, карабкающихся вверх по социальной лестнице одиноких женщин до политиков, врачей и всех прочих. Лучшего места получить недельную норму калорий за огромной порцией вкуснейшего завтрака в окружении модных, современных и не очень людей трудно было представить.

— Составишь компанию?

Она колебалась.

— Пойдем, — уговаривал он. — Небольшой завтрак прическу не испортит.

Она улыбнулась:

— Согласна.

В ресторане яблоку негде было упасть: все места, начиная с барной стойки и кончая последними столиками в небольшом обеденном зале, оказались заняты, однако после недолгого ожидания им все же удалось получить маленький столик возле окна, выходящего на Вашингтон-стрит.

Пока не принесли завтрак: омлет с мелко порубленной солониной и поджаренным вареным картофелем плюс тост из пшеничного хлеба, — Уэсли пила кофе. Уильям потягивал апельсиновый сок. Он заказал кукурузную кашу, колбаски и блинчики.

После быстрого обсуждения последних новостей о работе и учебе в разговоре все чаще стали возникать неловкие паузы. Поэтому Уэсли спросила первое, что пришло в голову:

— Как поживает Меган? — «Вот черт!»

— Меган? Неплохо. Сегодня улетела обратно в Нью-Йорк.

«Вас разделяют большие расстояния. Гм…»

— Вы часто видитесь? Наверное, нелегко встречаться, когда живешь в разных городах? — «Черт, черт!»

Она понимала, все ее вопросы, должно быть, звучат странно. Ей хотелось казаться беззаботной: праздное любопытство и только. Как бы Уильям не принял ее за следователя, ведущего допрос с пристрастием.

— Ну… да. Но мы оба постоянно заняты, поэтому нас это вполне устраивает.

Он явно чувствовал себя не в своей тарелке из-за ее вопросов.

— Ясно. Дункан тоже весь в делах. Завтра возвращается из Лондона.

Он бросил на нее вопросительный взгляд:

— Ты по-прежнему с ним?

— Да. А что? — «Как он мог не знать?»

С минуту он молчал.

— Просто я подумал…

— Что?

— Нет, ничего.

Уэсли почувствовала приступ легкого раздражения:

— Что ты подумал, Уильям?

Принесли завтрак.

— Слушай, мне не хочется говорить о Дункане. Как твои пробежки?

— Хорошо. Но я хочу поговорить о Дункане. Ты знаешь что-то, о чем мне неизвестно? — Она не могла понять, почему вдруг так разозлилась.

— Уэсли, я не видел его уже пару месяцев. Кое-что слышал, вот и все. Он больше не ведет дела нашей компании.

— Больше не ведет? Он мне ничего не говорил. — «Что, черт возьми, происходит?»

— Ничего страшного. Он не мог уделять нам много времени. Кроме того, его консультации были личной услугой.

— Понятно, — ответила Уэсли. — Ты говорил с ним в последнее время?

Уильям поднял брови, но промолчал. Вместо этого он набросился на кукурузную кашу.

— Происходит что-то такое, о чем ты не можешь мне рассказать? — не сдавалась она.

— Нет, все в порядке, — заверил ее Уильям, не отрывая глаз от тарелки.

Уэсли вздохнула. Ей хотелось верить Уильяму, но он вел себя так подозрительно, будто что-то скрывал.

Какое-то время они продолжали завтракать молча.

— Слушай, может, когда все образуется, мы встретимся? Ты, Меган, Дункан и я.

Уильям наконец-то поднял глаза:

— Уэсли, ты мне нравишься. Причем понравилась с первого взгляда, как только я встретил тебя на вечеринке. Ты особенная, поэтому я тебе это говорю. Поговори с Дунканом. Выясни, о чем он думает и что намерен делать, прежде чем все не зашло слишком далеко. Иначе потом тебе может быть очень плохо.

У Уэсли окончательно пропал аппетит.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Больше мне нечего добавить, Уэсли. Тебе нужно поговорить с Дунканом.

Она посмотрела на него и по взгляду поняла: он сказал то, что думает. Больше от него ничего не добьешься. Она встала и надела пальто.

— Ты знаешь, где меня найти, если вдруг захочется поговорить, — добавил он напоследок.

Девушка вышла из ресторана: в голове только вопросы и ни одного ответа. Как поступить лучше всего? Она хотела пойти домой и сразу же набрать номер Дункана, но он сказал, что весь день будет занят и вряд ли удастся застать его по телефону.

«Ну, Уильям, спасибо тебе на добром слове», — не могла успокоиться она. Уэсли готова была себя убить за то, что согласилась позавтракать с ним. Настроение было окончательно испорчено. Вместо того чтобы безмятежно фланировать по пустынным улицам города, она, сжав зубы, неслась на всех парах. Выгуливающий собаку мужчина, завидев мчащуюся навстречу Уэсли, потянул на себя поводок. Девушка ничего не замечала на своем пути.

Она говорила сама с собой. «Как Уильям мог?» Все это время она думала: то, что между ними ничего не получилось, не стало для него трагедией. Он говорил, все в порядке. Но, видимо, все наоборот, раз он пытается разрушить их с Дунканом отношения. «Какая наглость с его стороны! И это после того, как я предложила дружить с ним и его костлявой подругой». Она прямо-таки кипела от злости.

В бешенстве она за несколько часов обежала «Сакс» и «Ниман-Маркус». Сначала зашла в бутик «Фиори». Футболки по сто шестьдесят долларов — то, что надо. Бледно-желтая и цвета хаки. И длинная юбка цвета хаки с глубоким разрезом тоже пойдет. А замшевые брюки из телячьей кожи от «Эндрю Марк»? Трудно придумать более выгодное вложение трех сотен долларов. Она перекидывала через руку бесконечные платья, юбки, блузки, не переставая молниеносно осматривать вешалки в поисках новых вещей. Что бы еще такое купить? Но ярость не утихала. Поэтому она направилась в ювелирный. Жемчуг. Новый набор обязательно пригодится. Ее взгляд привлекло ожерелье из искусственного жемчуга: несколько нитей в оправе из серебра. Дэвид Юрман! Точно! Она видела его рекламу в «Вог». Или в «Вименс вэар дейли». Какая разница. Не моргнув и глазом, Уэсли выложила за ожерелье девятьсот пятьдесят долларов, а заодно попросила продавца упаковать еще и браслет за шестьсот пятьдесят. Затем она прошествовала в обувной отдел: обуви никогда не бывает достаточно. Попросила отложить четыре пары бальных туфель от «Материя Прима» одной и той же модели: черные кожаные, черные замшевые, коричневые и розовые. Двести сорок пять долларов за пару — выгодная сделка! Она уже почти задыхалась. Ей и в голову не приходило, что продавцы настороженно следят за ее молниеносными забегами в примерочные и обратно с кучей вещей на руках. Шопингомания застилала глаза: девушка не понимала, что носится по магазину как помешанная, примеряя, снимая и снова примеряя. В голове пульсировала одна мысль: «Я в ярости, и мне просто необходимо». Она не знала что. Но ей страшно этого хотелось.