Никого над нами - Игорь Черный
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И ведь не варвары, а свои, простые рубахи-парни, спекулянты, которым поперек горла стал запрет на изготовление браги и самогона.
Однажды с жуткого бодуна Кормчий-Тридцатый дал зарок не пить самому и не давать другим. Заодно, решив окончательно оздоровить нацию и вспомнив при этом учение о пользе хождения босиком, Кормчий отдал приказ: «Здоровье нации — в пятках!» И, подумав, добавил: «Чем хуже — тем лучше!» Потому-то все немедленно стали ходить босиком — хоть по снегу, хоть по колючей проволоке. Особенно в том деле преуспели маги: они с незапамятных времен считали лучшим закаливанием человеческого ума именно хождение по всяческим не предназначенным к тому вещам: горячим углям, гвоздям, битому стеклу, шипам и прочим весьма опасным для тела предметам. Им-то и пали карты в руки.
Теперь утренняя гимнастика начиналась с обязательного прижигания пяток, отчего Железный отряд заметно охромел.
Пользуясь благоприятным политическим моментом, интриганы-бражники («Хорьки от дрожжей и сахарных плантаций», как их назвали потом в официальном некрологе) подсыпали в утренний кофе Кормчего растолченный в пыль бриллиант. Кормчий с удовольствием откушал чашечку напитка, после чего занемог почками и умер. Правда, перед этим успел отдать приказ «Всех расстрелять!», но не уточнил, кого и сколько десятков. Посему приказ исполнен не был.
Отошедшего поместили в морозильник, где уже лежало очень много мертвых (и один живой, только сумасшедший) Кормчих.
Следующий Кормчий объявил себя Гуру Первым, назвал войну священной и сообщил, что основной смысл той войны — в непрестанной медитации. Согласно новым канонам веры, теперь пернатые ракеты перед вылетом освящались буддистскими монахами. Откуда их столько взялось в Городе, никто не знал, но заунывное: «Ом мане падме хум!» — разносилось по всем улицам с утра и до утра.
Разбитые небоскребы ныне чернели не пробоинами в стенах, но дырами от утерянного зуба Будды.
— Вот здесь, — показал пальцем Колдун.
Машина остановилась, Уорл вылез из-за руля и огляделся. Наверное, это был или конец туннеля, или его поблажка — машина стояла возле мраморных ступеней, а вверху, на выходе, через дверной проем светлело дневное небо.
— Приехали, — мрачно сообщил Уорл, — я так и думал. Ох, же… — Он достал прицел, тщательно протер оптику грязным платком и засек облако в небе. Облако было непривычно лохматое и белое. А небо подозрительно голубое. — Пошли, что ли?
— А куда? — с недоумением спросила Гелла.
— Сюда, милая, — вдруг зачастил Колдун, — куда вы в конце концов и должны были попасть. В самое нутро, так сказать… То есть в логово. К врагам-супостатам.
— А, — отмахнулся Аврелий, — чего-то ты слишком разговорчивый стал. Специально завел, что ли?
— Может быть, — вдруг согласился Колдун. — Мне пора. Ваше дело военное, вы и разбирайтесь. А я пошел рыбок ловить. Они здесь небось вкусные. А то и золотые! — Он достал из глухой стены ведро, удочку и вприпрыжку побежал по ступеням вверх.
— Эй! Ты! — басом рявкнул Уорл. Но было поздно, Колдун исчез.
Схватив вещи в охапку, троица припустила вслед за беглецом.
— Не нравится мне это, — сердито пыхтел Уорл позади Аврелия, — странно оно все как-то!
Лестница закончилась утренней поляной. На густой траве и цветах лежала бриллиантовая роса, ее пили мохнатые пчелы; вокруг поляны росли высокие, едва ли не до неба, кедры. А само небо страшило глубокой синевой, в него запросто можно было упасть… Воистину здесь оказалось слишком хорошо. Как сказал бы Уорл — подозрительно замечательно.
— Будем настороже. — Уорл достал из рюкзака дежурную клеенку, постелил ее возле ближнего кедра и набросал сверху продуктовые припасы. — Но сначала покушаем! — Он еще раз огляделся по сторонам, осуждающе покачал головой: — Ловушка, однозначно! Всем бдить, бдить и еще раз бдить! — После чего, позевывая, сел рядом с клеенкой, прислонился спиной к кедру и немедленно начал клевать носом.
Гелла крикнула: «Ой, бабочка!» — швырнув автомат в сторону, она стеганула воздух пилоткой, но промахнулась.
— Вот-вот, — поддакнул Аврелий и цепко огляделся.
Врагов не было. Только природа: лес, бабочки, трава. Хвойный воздух. Темная поганка выхода туннеля. И более — ничего и никого.
— Здравствуйте, — сказал кто-то из кустов. — Вы кто, охотники, да? — Шелестя ветками, из зарослей вышли двое, парень и девушка в легких пестрых одежках. — А мы тут травы лечебные собираем.
— Руки! — заорал Аврелий, дергая затвор. — Руки!
— Пожалуйста, — ответил парень и протянул их вперед: в правой был букет из разных, незнакомых Аврелию цветов. — Берите, если так нужно. Мы еще нарвем.
— А вот и я! — сказал Колдун. Он тоже выбрался из кустов, но с другой стороны поляны, и встал как раз между автоматом и ребятами из леса. — Не задалась рыбалка, речки тут нет… Эхма, какая красота! — Колдун с умильным видом повел рукой. — Весна! Лето! Смотрите, птички, и вовсе не вороны. Жучки вон… тоже, — и с недоумением оглядел кисть руки: на ней висел здоровенный перламутровый жук и старательно, до крови стриг жвалами бородавку. — А я — то думал, — удивился Колдун, — кто, может, мне руку ненароком прострелил. — Он сбросил жука и принялся массировать кисть.
Незнакомый парень шагнул к Колдуну со словами: «Давай погляжу». Адевушка подошла к Аврелию и потрогала автоматный ствол.
— Это ружье у вас такое, да? Охотничье?
— Автомат, — нехотя процедил сквозь зубы Аврелий.
— А зачем он тут? — с удивлением спросила девушка.
Гелла толкнула Уорла; тот по-турецки сидел возле клеенки и немо созерцал происходящее. Челюсть у него заметно отвисала.
— Вот это да, — хлопнув ртом, сообщил наконец Уорл, встал, громко откашлялся, обратив на себя внимание, и сообщил: — Сдавайтесь, граждане варвары! Вы окружены. Ясно?
После чего опять сел рядом с клеенкой и широко ухмыльнулся:
— Ну я свое сказал. Ей-богу, живые варвары! Такие же дурные, как и ты! — Он протянул руку и шлепнул Геллу по ноге.
Аврелий повесил автомат на плечо. Варварка с интересом повторила:
— Окружены? Как здорово! Это игра новая, да?
— Точно игра, — с серьезным видом подтвердил Аврелий и отвернулся.
Ну и встреча!
Гелла уже вовсю щебетала с девушкой — они осматривали наряды друг дружки и громко восторгались своей непохожестью. Парень-варвар делал пассы над рукой Колдуна: ранка быстро затягивалась, не осталось даже бородавки. Колдун часто кивал и добродушно лопотал что-то о «незлопочитании» и «человекодруговзаимопонимании». Он явно глупел на глазах.
Небо светилось. Сверкающие разноцветные птички штопали воздух яркими искорками; вдалеке, над деревьями, висела радуга — там шел дождь. Откуда-то издалека, с той, покинутой ими стороны, доносился едва слышимый крик ворон. С этой стороны (Аврелий достал бинокль) вблизи от пограничного столба высился щит с предупреждающей надписью: «Опасно! Не подходить! Зеркальная зона!» Щит был старый, буквы местами облупились. Городской граничник — на вершине сопки — кричал в сторону щита что-то невнятное и явно его не видел. Уставно бия левой ногой с отданием чести правой рукой, граничник нес свою нелегкую службу.
— У вас так всегда? — тихо спросил Аврелий.
Парень оторвался от руки Колдуна, широко улыбнулся:
— Ну да. А разве плохо?
Аврелий молча показал пальцем в сторону сопки. Оттуда уже доносился грохот и что-то рыжее, огненное выплескивалось под серое небо — не перелетая через пограничную вершину.
— А-а, — протянул парень, — это… Не знаю, мы туда не ходим. Нечего там делать. Там целебные травки не растут. А здесь… здесь всегда хорошо, — он обвел круг рукою. — Мятные поля. Сосны, цветы, лето. Всегда.
— А удар? — Голос Уорла стал сиплым, он поднялся на ноги. — Ответный удар?!
— Не понимаю, — парень вытаращил глаза, — вы о чем?
Колдун очнулся, бормотнул вежливо: «Спсиб», — тряхнул рукой и уселся там же, где стоял. Аврелий тупо смотрел на парня, нервно постукивая пальцем по прикладу автомату.
— Значит, у вас никто ничего не знает? И не воюет? Вы это хотите сказать?
— Да ничего я не хочу сказать, — дернул плечом парень. — Странные вы какие-то, непонятные. Я пойду. — Он отвернулся, махнул рукой девушке. Та чмокнула Геллу в щеку, сказала: «Извините, нам пора», — и они ушли.
Аврелий только сейчас почувствовал тяжесть оружия на плече, снял и перехватил автомат поудобнее. И, подождав немного, полоснул очередью по соснам, траве. По птицам, небу. По кустам. Вослед ушедшим.
Колдун тяжело встал, пошатнулся.
— Ты посмотри, — тягуче сказал он, — что-то спина болит. Дурак ты, по деревьям стрелять. — Колдун хватко взял Аврелия за плечо, поморщился. — Боюсь, рикошетом от сосны.. — Он сплюнул кровью. Гелла зашла Колдуну за спину, тихо вскрикнула. — Так и есть, — устало подтвердил Колдун.