Пепел - Диана Килина

Что–то подсказывает мне, что ее аккуратный, ровный носик – работа пластического хирурга. Уж очень он идеален, на фоне остального лица. Она не была красавицей, скорее обычной, с миндалевидными серо–зелеными глазами в обрамлении светлых ресниц и достаточно полными губами. Мне понравилось, что волосы у нее не крашеные, естественного серо–русого цвета. Если бы она была блондинкой или шатенкой, то она выглядела бы точно так же, как любая другая женщина за тридцать. Но естественность скидывала с нее лет десять, как минимум. Я очень удивилась, когда Эрик сказал, что ей тридцать семь.

– Это пройдет, – отвечаю я.

Мы замолкаем, я всматриваюсь в окна высотки, ища глазами до боли знакомые мне. Если честно, я ума не приложу, где именно его окна.

– Эрик здесь живет? – неожиданно спрашивает Маша.

– Да, – отвечаю я, – Ты ни разу у него не была?

– Нет. Игорь редко водит меня в гости.

– Странный он, – вырывается у меня, и волна напряжения пробегает по моему телу.

Не стоило этого говорить.

– Почему?

Я судорожно пытаюсь подобрать слова, чтобы ее не обидеть и не выдать некоторых подробностей его жизни, о которых она явно не знает.

– Ну, он построил такой большой дом, но при этом вы не зовете гостей. И сам ни разу не привел тебя в гости к лучшему другу.

– Я знаю, о чем ты думаешь, Дана, – вздыхает она, – Что он запер меня в золотой клетке. Но это не так. Он просто привык все контролировать.

– Не обижайся, но по–моему ты очень нуждаешься в хорошем друге.

– Это правда, но в остальном… – Маша изящно пожимает плечами, – У меня есть все. Любимый муж, дети, красивый дом. Я даже могу нанять прислугу, если захочу. В принципе, если бы я настояла на том, чтобы сделать права и купить машину, Игорь не стал бы сильно противиться. Просто я не стремлюсь к этому. Мне всего хватает.

– А общение?

– Ну, на самом деле, мне не интересен круг его знакомых. О чем говорить с женщинами, у которых кроме платьев и туфель больше ничего нет в голове? – она смеется, и я тоже невольно улыбаюсь, – Просто ты – другая, вот мне и стало интересно с тобой подружиться.

– В каком смысле – другая? – я настроила ушки на макушке и стала внимательно слушать.

– Не знаю, просто ты не такая, как жены его знакомых. Ты – простая. С тобой легко, – Маша едва улыбнулась уголками губ.

– Наверное, – вздыхаю я, пытаясь перевести от своей персоны, – А они с Эриком давно дружат?

– Лет десять, наверное. Эрик хороший. Между прочим, ты – первая девушка, которую он представил мне.

Опять она переводит тему на меня. Ой, не к добру.

– Серьезно? – мой голос получился слишком довольным.

– Да. Эрик всегда отличался от остальных знакомых Игоря. Те приводили каждый раз новую подружку, слащаво увещевая, что она «та самая – единственная». Причем с каждым годом подружка становилась все моложе и моложе, прямо пропорционально тому, как они старели. Через лет пять я начала боятся, что они начнут таскать с собой восьмиклассниц, – Маша забавно хихикнула и продолжила, – А Эрик всегда был один. Я даже некоторое время думала, что он – гей, – теперь она смеется, а я в изумлении уставилась на нее, – Серьезно. Ну, представь красивого мужчину, который из года в год приходит в гости один?

– Я бы подумала, что он со странностями.

– Вот–вот. Поэтому, когда Игорь рассказал о тебе, я обрадовалась. Ну, а когда увидела тебя, сразу все поняла.

– Игорь говорил обо мне?

– Ну да, он рассказал, что Эрик познакомился с девушкой, – в голосе Маши появились нотки напряжения, и мое любопытство подскочило на новый уровень.

– Я ему не нравлюсь? – неожиданно для себя спрашиваю я.

Маша пожимает плечами и отвечает:

– Не знаю. Он сказал, что ты – темная лошадка. Что о тебе ничего не известно и Эрик не рассказывает.

Ну конечно, Игорь, ты ведь привык делиться своими победами и ждешь того же от друга. Мне отчаянно хочется рассказать Маше, какой на самом деле ее муж. Перед глазами всплывает образ довольного Игоря, окруженного тремя проститутками и сладко рассказывающего о своей персоне, о своих достижениях в бизнесе, об успехах, обо всем, кроме семьи. Ни слова о жене и детях, хотя вот чем ему нужно гордиться.

– У Эрика скоро день рождения, – начинаю я и мысленно ругаю себя за то, что скажу дальше, – Приходите к нему в гости. Он не хочет праздновать, так что можно скромно посидеть вчетвером.

– Правда? – лицо Маши сияет.

– Да. Я вас приглашаю, Эрик не будет против.

Я в этом точно уверена?

– Мы придем, обязательно! А что ты ему подаришь?

– Футболку Мюллера из немецкой сборной, – морщусь я.

– Ты же болеешь за Бразилию?

– Да, но Эрику понравились немцы. Он оценит.

Неожиданно Маша громко и звонко рассмеялась.

– Наверное, для тебя это был тяжелый шаг – купить такую футболку.

– Ты даже не представляешь, – улыбаюсь я, – Я до сих пор борюсь с желанием порвать ее на кусочки.

– Чего не сделаешь ради любимого мужчины, – вздыхает Маша.

Я почему–то отвечаю:

– Да.

ГЛАВА 24

– Ты вообще собираешь вещи? – спросил Эрик через неделю.

В этот момент я как раз нарезала помидор для салата, рука дрогнула, и я полоснула ножом по пальцу.

Очень вовремя.

Подставив руку под холодную воду, я ответила:

– Потихоньку. Ты же говорил, что въехать туда можно будет в конце августа.

– Я поторопил Ирину. Документы уже готовы. На следующей неделе мне передадут ключи.

Кто бы сомневался.

– Значит, соберусь в быстром темпе, – улыбаюсь я, когда он приближается ко мне. Ловлю его озабоченный взгляд и отвечаю, – Порезалась.

– Дай поцелую и все пройдет, – лукаво улыбается Эрик и берет мою руку.

Нежно целует несчастный онемевший палец, потом второй, третий, а после всю ладонь покрывает поцелуями. Он прокладывает дорожку своими сухими губами по моему запястью, поднимается по предплечью и останавливается. Довольно смотрит на новую татуировку, и прикладывает свою руку к моей, с точно такой же.

Знак бесконечности. Живой и живая.

Я прижимаю его к себе, и он усаживает меня на столешницу. Я угодила прямо на сок от помидор и поморщилась, чувствуя, как мои джинсы намокают.

– Ты меня испачкал, – шепчу я, когда он приближает лицо для поцелуя.

– Сними их, – он дергает пуговицу джинсов и плавно расстегивает мою ширинку, – Ты же знаешь, я люблю смотреть на тебя без одежды.

Это правда. За эти два месяца я наконец–то перестала стесняться собственного тела. Он изучил каждый мой шрам, каждую впадинку и много раз говорил, что не видел ничего красивее. Я поверила ему. Он никогда не врет.

Эрик мягко приподнял меня и спустил джинсы мне на берда. Потом отстранился, стягивая их с моих ног. Через мгновение, он стоит передо мной, я обнимаю его ногами за талию, и мы дышим в друг друга.