Неизвестный фронт Гражданской войны: конфликт между властью большевиков и крестьянской массой в Пермской губернии - Анжела Валерьевна Долгова

Центркомдезертир, требуя от местных комиссий решительных мер по борьбе с дезертирством, предоставила губдезертирам право суда над дезертирами6.

Однако постановления, издаваемые Центркомдезертир, и ее грозные распоряжения не всегда доходили до мест назначения, а если это и происходило, то возникали трудности с выполнением приказов. Отсутствие четкого разграничения функций между учреждениями разных ведомств в деле борьбы с дезертирством приводило к параллелизму в их работе. Плохая связь между учреждениями, между губернскими и уездными городами из-за разбитых дорог и нехватки транспорта не обеспечивала своевременной доставки и выполнения приказов и постановлений Центркомдезертир. Малограмотность работников и отсутствие у них опыта, незнание основ делопроизводства, недостаточное финансирование, отсутствие профессиональных навыков вследствие привлечения в различные учреждения городской и сельской бедноты – все это сильно тормозило не только борьбу с дезертирством, но и вообще деятельность всех советских учреждений.

Выявление дезертиров, равно как и их укрывателей, требовало времени. Установленный срок – две недели – был слишком мал для этого. Поэтому часто на местах работники комиссий подгоняли данные о проделанной ими работе, которые затем отправляли в вышестоящую комиссию. Некоторые военные комиссары избегали встречи с дезертирами и не решались вступать с ними в борьбу. Боялись они и гнева местных жителей – тех, кому дезертиры приходились родственниками. Один из примеров – банда Аликина, которая терроризировала крестьян Пермского уезда в 1920 г.7 Все это существенно затрудняло борьбу с дезертирством.

Центркомдезертир совместно с СТО и Реввоенсоветом Республики регулярно издавали распоряжения о привлечении к ответственности должностных лиц за отсутствие результатов в борьбе против дезертирства.

Так, 3 марта 1919 г. постановлением СТО в качестве наказания за укрывательство дезертиров вводилось лишение свободы на срок до 5 лет с обязательными принудительными работами, а «за упущение в деле проведения в жизнь мероприятий по борьбе с дезертирством и несвоевременное принятие соответствующих мер» ответственные должностные лица должны были подвергаться «исключению со службы или заключению на срок до 3 лет»8.

В постановлении Центральной комиссии по борьбе с дезертирством от 26 марта 1919 г. говорилось, что ввиду того, что планомерная борьба с дезертирством возможна только при полной информации Центркомдезертир местными комиссиями, Центральной комиссией устанавливались для губернских и столичных комиссий сроки присылки еженедельных донесений, к среде, в секретариат Центркомдезертир о числе задержанных на местах дезертиров и о деятельности комиссии. Кроме того, указывалось, что ввиду неаккуратного поступления этих донесений Центральная комиссия постановила привлекать к ответственности за нерадение по службе председателей тех комиссий, кои будут впредь замечены в неаккуратном доставлении сведений: «Равным образом будут подвергаться суровой ответственности в полном составе те из комиссий, деятельность которых будет признана Центркомдезертиром мало энергичной и успешной»9.

Постановлением СТО от 29 марта 1919 г. «с целью скорейшего направления дезертиров на фронт» до образования революционных трибуналов губернским и столичным комдезертирам временно предоставлялось право рассмотрения дел о дезертирстве «с наложением взысканий и наказаний на виновных»10. Данное постановление распространилось на уездные и волостные комиссии, которые также были наделены правом по своему усмотрению определять меры пресечения дезертирства.

26 мая 1919 г. Центркомдезертир разослала на места телеграммы о возложении ответственности на волостных военных комиссаров за каждого обнаруженного в пределах их волости дезертира. Комиссары обязаны были проверять документы, делать систематический обход сел и деревень, вести учет призывников. В телеграмме указывалось, что за бездействие волостные комиссары и сельские власти будут предаваться суду. Следить за исполнением данного распоряжения поручалось губкомдезертир и уездкомдезертир, которые должны были отчитываться в двухнедельный срок о количестве обнаруженных и привлеченных к ответственности11.

В той же телеграмме Центркомдезертир указала на необходимость сотрудничества местных комиссий с большевистскими Советами и коммунистическими ячейками. Всех дезертиров следовало отправлять в комдезертиры. В случае, когда это было невозможно, рекомендовалось «сообщать местопребывание дезертиров и требовать вооруженную силу»12.

Наконец, в телеграмме содержался приказ опубликовать в печати следующее: «За каждого дезертира, проживающего в доме, отвечает собственник его, председатель домового комитета или лицо, ответственное за помещение (комендант или заведующий). За дезертира, служащего в учреждении – его начальник, зарегистрированного на бирже труда – заведующий биржей. Начальники учреждений и организаций, ведающие пропиской и регистрацией граждан (милиция, квартальные комитеты и др.) отвечают за принятие мер по проверке и обнаружению дезертиров»13.

Для публичного судебного разбора дел трибуналам и губкомдезертирам о дезертирах и укрывателях Центркомдезертир постановила выезжать раз в неделю в уезды и волости. В качестве обвинителей при этом должны были выступать члены партии14.

При задержании дезертиров возникал вопрос: кого отправлять на фронт, а кого предавать суду.

В инструкции Центркомдезертир столичным и губернским комиссиям предлагалось руководствоваться следующими указаниями: распределять и определять дела о дезертирах, кто из пойманных подлежит суду, а кто – административному наказанию или отправке в штрафные части, на фронт или в свою часть, не подвергаясь наказанию вовсе. Комдезертиры должны были делить пойманных на «злостных» и «по слабости воли». Им также предоставлялось право наложения наказаний на дезертиров вплоть до отправления их в штрафные части. Дела об особо злостных дезертирах и укрывателях комдезертирам следовало передавать в трибуналы, которые «могли их приговаривать вплоть до расстрела». В тех местах, где трибуналы еще не переформировались и не затребовали от губкомдезертиров дел о дезертирах, что было предложено трибуналам циркулярным распоряжением наркома юстиции Курского за № 854 от 8 мая 1919 г., все судебные функции в отношении дел о дезертирах принадлежали губкомдезертирам. Приговоры по делам дезертиров и их укрывателей должны были публиковываться в местных газетах, печататься на отдельных листах и развешиваться во всех публичных местах городов, в селах и деревнях15.

Приказом РВСР дезертиры, взявшие казенное имущество, обмундирование и вооружение, причислялись к «злостным». Их направляли в комдезертиры по месту жительства. На каждого заполнялась анкета, где указывалось материальное положение задержанного и «злостность». Далее определялось соответствующее наказание. Как правило, это были конфискация имущества и зачисление в маршевые роты для последующей отправки на фронт. Менее злостные дезертиры, которые не были замечены в попытке захватить оружие или поднять восстание против большевиков, также подлежали отправке на фронт.

В действительности определить меру «злостности» дезертира, руководствуясь только его материальным положением и существующими сомнительными доказательствами, было сложно.

В связи с колебаниями политических настроений различных групп крестьянства в течение 1919 г., с одной стороны, стали все чаще применяться меры по предупреждению уклонения и дезертирства, с другой – шло ужесточение карательных мер в отношении злостных дезертиров и тех, кто дезертиров укрывает и помогает им.

К первым заместитель председателя РВСР Э.М. Склянский относил распространение и углубление политической