Факультатив для возлюбленной мастера (СИ) - Логоша Кристина

Я села у своего холста и приготовилась к трем часам страданий над полотном. Краски, кисточки, стаканчик с водой — все готово к началу работы. Худощавый преподаватель безразличным взглядом обвел студентов и приказал приступить к работе над портретами. Я зачерпнула пушистой кистью черную краску и написала на полотне круг. Даже такая простая фигура получалась угловатой. Вздохнула. А за спиной раздался звонкий смех.

— Не обращай внимания, у тебя неплохо получается, — поддержала меня Мадди, не отрывая взгляда от своей работы, — если бы ты чаще практиковалась, достигла бы хороших результатов.

— Я что-то в этом сильно сомневаюсь, — сделав две точки в центре круга — обозначила глаза.

— И к Максу своему не ходи. Вот придет сегодня вечером на вечеринку, тогда и поговорите. Я думаю, он не сможет не прийти.

— Думаешь?

— Уверенна. Пусть он проявляет инициативу.

Я засомневалась, но не стала переубеждать подругу, продолжала концентрироваться на рисунке. За два с половиной часа на моем холсте появился человечек, подобный тем, что мои сестры малевали в детском саду: нос — закорючка, глаза — точки, волосы — торчащие антенны. Рука дернулась, когда я пыталась вывести ровную полоску рта, отчего у портрета появилась кривая улыбка. Решив исправить оплошность, набрала на кисть белой краски, чтобы закрасить изъян, и поднесла к портрету.

Две черные точки-глаза начали увеличиваться, словно испытывая страх. Изображение протестующе замотало головой. Я отпрянула и с грохотом рухнула на пол вместе со стулом. Сверху на меня полетели краски и стакан с водой, по волосам и одежде растеклась разноцветная жижа. В этот раз даже Мадди не удержалась от смеха. Да что скрывать — все смеялись, даже меланхоличный профессор рисования.

Стерев большую часть краски тряпкой, пошла в туалет приводить себя в порядок. В зеркале на меня смотрела перепачканная замухрышка. Визит к Максу волей-неволей пришлось отложила на потом — в таком виде невозможно куда-то идти. Благо инцидент произошел в конце занятия, и мне осталось дождаться звонка, и можно идти домой.

Мадди встретила меня сочувственной улыбкой. Я заняла свое место, отдвигаясь подальше от мольберта, и следила за портретом, но тот больше не подавал признаков жизни.

— Ты не поверишь, но мой рисунок… шевелился. Он не хотел, чтобы я ему закрашивала рот, — сказала, понимая, что Мадди посчитает меня сумасшедшей.

Человечка хихикнула.

— Тогда понятно. Ты же пропустила несколько занятий. Видимо, когда ты была здесь последний раз, мы еще занимались рисованием трехмерных пейзажей…

Я стала припоминать деревья в виде палок и овальные кроны, и домики из четырех палочек. Трехмерными рисунки у меня не выходили. А вот в пейзаж Мадди можно было просунуть руку. Будь он побольше размером, можно было бы даже погулять в этой картине.

— …А теперь мы рисуем живые портреты, — она повернула ко мне свой мольберт, на котором был изображен симпатичный блондин с голубыми глазами. Он приветственно помахал мне рукой.

— Мой хороший, — умилилась человечка его жесту, на что рисунок послал ей воздушный поцелуй. — Ой, ноготь забыла дорисовать. Дай сюда, — парень жеманно выставил руку, а Мадди двумя мазками добавила руке цвета.

Я посмотрела на свое чудовище с перекошенным ртом и мысленно возрадовалась, что у этой голова нет рук. Догадываюсь, какую фигуру из пальцев он бы мне показал.

— Может быть, когда-нибудь тебе удастся выбраться из этой рамки, — продолжала сюсюкаться со своим рисунком.

— Они могут стать живыми? — я опасливо посмотрела на своего монстра с кривым ртом — не хотелось, чтобы он ожил и вылез из картины.

— Неживые предметы еще можно внести и вынести из таких картин, а вот живые существа, к сожалению, нельзя. Хотя мой отец лет двадцать пытается найти способ, как выпустить из картин нарисованных персонажей. И как только он его найдет, — она повернулась к своему блондину, — ты будешь первым, кто оживет.

Рисунок радостно зааплодировал.

Глава 13 (2)

Прозвучал сигнал окончания занятия, преисполненная радости, я самая первая вышла в коридор, и тут же на всем ходу в меня кто-то врезался, оттолкнув к стене.

— Осторожней, — произнесла, потирая пострадавшее плечо.

— Прости, я очень сильно тороплюсь, — сказала Ринка, словно не замечая, кто перед ней, и побежала дальше.

— Стой! — я схватила её за руку, останавливая. Только после этого фарви поняла, на меня посмотрела. Из аудитории вышла Мадди. — Ты куда собралась? Занятия закончены, у нас запланирована подготовка к вечеринке.

— Я действительно тороплюсь, но приду вовремя. Мне нужно заглянуть в… библиотеку. Заберу одну книгу и вернусь. Я быстро, — сбивчиво отделалась от нас фарви и торопливо продолжила свой путь.

— Странно. Лифт наверх в другой стороне, и в этом корпусе нет никакой библиотеки, — задумалась я, глядя на удалявшуюся Ринку.

— Она такая со вчерашнего дня, как вернулась после пересдачи фантомологии.

Я встревоженно посмотрела на Мадди.

— Проследим за ней? — предложила подруге.

— Нет! Сначала вечеринка, а потом мальчики и чудаковатые подруги.

***

Звуки музыки разливались по братству, создавая атмосферу легкости и веселья. На празднике среди студентов моего потока, новичков и выпускников были и те, кого я видела впервые. Отовсюду доносились разговоры и искренний смех.

Спускаясь по лестнице, я высматривала Макса. Надеялась, что он придёт, и нам удастся прояснить ситуацию, но в безликой толпе так и не нашла его.

— Привет, Аттика. Ни разу не был у вас в братстве. — Я столкнулась с Киттероном, который восторженно осматривал все вокруг. — Невероятно, что вы все это сделали своими руками.

— Здесь большая заслуга Ринки… Киттерон, ты не знаешь, Макс собирался прийти?

Он сделал глоток из картонного стаканчика.

— Сказал, что задержится, но придет.

Я не смогла сдержать улыбку. Мы обсуждали чудаковатость профессора зоологии, а я то и дело поглядывала через плечо гарпия на вход, в надежде увидеть знакомое лицо. Но Макс так и не появлялся, но появился другой любопытный мне субъект, к которому у меня был серьезный разговор.

Винежка с брезгливостью глядела по сторонам, с ней были еще несколько девушек из её братства. Они открыто высмеивали дешёвый интерьер и мебель.

— Чего тебе, Гейл? — вместо приветствия спросила сводная сестра.

— Мне нужно с тобой поговорить. Это очень важно.

Она что-то шепнула подружкам, и те сдержанно засмеялись. Если бы не вопрос, ответ на который мне нужно было знать, я бы не упустила возможности поставить её на место.

— Ладно, пойдем, поговорим. В вашем сарае есть место, где не так грязно и не так людно?

— Есть одно, — сказала, пропуская мимо ушей колкость.

Мы вышли из издания во двор. Лавка, подвешенная на дереве, пустовала, и мы сели на нее.

— Что ты от меня хотела?

— Мой вопрос покажется тебе странным, но что ты чувствовала после того, как выпила отворотное зелье?

С минуту Винежка молчала, уставившись на меня.

— Ты издеваешься? — она поднялась с места, но я успела схватить её за куртку.

— Мне правда это очень нужно знать. Мне кажется… кажется, что меня тоже околдовали.

На какое-то мгновение на лице Винежки появилось странное выражение, словно она сочувствовала мне. Она вернулась на лавку.

— Что конкретно тебе интересно? — деловым тоном спросила гарпия.

— Как ты себя чувствовала, когда выпила противоприворотное зелье?

Винежка замолчала, словно погружаясь в воспоминания.

— Было очень странно. Я выпила антидот и думала, что по щелчку пальцев мои чувства к Киттерону изменятся, но нечего не изменилось. Я все так же до дрожи в коленях его любила. И мне даже казалось, что чувства настоящие, а не вызваны магическим эликсиром. Было больно… осознавать, что мы уже не вместе, когда я всем сердцем льнула к нему… Первые недели были самые тяжелые. Наверное, я привыкла его любить. Но любая привычка со временем разрушается. Вот и я с каждым днем понемногу стала охладевать к нему. Это было настолько медленно, что я даже не заметила, как одним утром из моей головы пропали все мысли о Киттероне…