Если бы ты был здесь - Джоди Линн Пиколт

– Ди…а? – слышу я прерывающийся голос Финна. – Ты… все еще…

Хотя я стою на одном месте, сигнал пропадает. Телефон в моей руке гаснет. Я засовываю его в карман и бреду обратно вдоль стены в поисках Беатрис. Вскоре я обнаруживаю девочку – она сидит в тени и царапает одним куском базальта гладкую поверхность другого.

– Это звонил ваш парень? – спрашивает Беатрис.

– Да.

– Он скучает по вам?

Я сажусь рядом с ней.

– Да. – Я наблюдаю, как она рисует на камне решетку и заштриховывает каждый второй ее квадратик, получая шахматный узор. – Что это?

Она бросает на меня странный взгляд:

– Искусство.

Я прислоняюсь спиной к острым камням стены. Существует бесконечное множество способов оставить свой след в мире – резьба, гравировка, живопись. Быть может, каждое из них требует определенной платы – частички вас самих: вашей плоти, вашей силы, вашей души.

Я нахожу острый камешек и вырезаю им свое имя на другом камне, затем на соседнем имя Беатрис. Потом я встаю и выковыриваю несколько камешков из стены, чтобы вставить на их место камни с нашими именами.

– А это что такое? – спрашивает Беатрис.

– Искусство, – отвечаю я, вытирая грязные руки о свои шорты.

Беатрис вскакивает и вместе со мной отходит на некоторое расстояние от стены. Камни, на которых я вырезала наши имена, бледно-серые, а потому отлично выделяются на фоне темной стены. Издалека их не видно. Но если подойти чуть ближе, не заметить их невозможно. Достаточно сделать всего несколько шагов.

Впервые я увидела искусство импрессионистов в Бруклинском музее. Мы были там вместе с отцом. Он закрыл мне глаза руками и подвел к картине Моне «Парламент, эффект солнца».

– Что ты видишь? – спросил он, убрав руки с моих глаз.

Оказавшись всего в нескольких дюймах от холста, я видела перед собой лишь розоватые и голубоватые бесформенные пятна, отчетливо различимые мазки кисти.

Отец вновь закрыл мне глаза и заставил попятиться.

– Абракадабра, – прошептал он и позволил мне взглянуть на картину еще раз.

Теперь я видела перед собой здания, воду и туман. Целый город. Он был там все время, просто я стояла слишком близко, чтобы его заметить.

Прищурившись, я смотрю на светлые пятна в стене с нашими именами и думаю, что искусство работает в обоих направлениях. Иногда нужна перспектива. А иногда невозможно сказать, на что вы смотрите, пока оно не окажется у вас под носом.

Я поворачиваюсь к Беатрис. Она задрала голову к небу. Ее глаза закрыты, а кожа на шее натянулась, словно в ожидании, когда по ней полоснут ножом.

– Отличное место, – говорит Беатрис, – чтобы умереть.

Дорогой Финн!

К тому времени, когда ты получишь эту открытку, то наверняка уже забудешь о том, что сказал мне, когда мы наконец смогли поговорить, даже если наш разговор и длился не больше минуты.

Я никогда не хотела ехать куда бы то ни было без тебя.

Если ты не хотел, чтобы я летела на Галапагосы одна, зачем сам это предложил?

Не могу перестать задаваться вопросом: всегда ли ты говорил мне то, что хотел сказать на самом деле?..

Диана

Тулуз-Лотрек редко рисовал самого себя, а когда рисовал, то скрывал недостатки нижней части своего тела. На картине «В кабаре „Мулен-Руж“» мы можем узнать художника на заднем плане рядом с его гораздо более высоким двоюродным братом, при этом непропорционально короткие ноги Тулуз-Лотрека не видны – их закрывает группа людей за столом. На «Автопортрете перед зеркалом» художник изобразил только верхнюю часть своего тела. Знаменитая фотография Тулуз-Лотрека в костюме маленького клоуна как бы говорит, что люди, которые замечают лишь недостатки художника, составляют о нем неправильное мнение.

Все это делало картину Китоми Ито поистине уникальной. Это была единственная работа Тулуз-Лотрека, где он представал почти голым, как бы подчеркивая тем самым, что любовь обнажает нас и делает уязвимыми. В отличие от большинства работ, которые были выставлены после смерти художника в музее, финансируемом его матерью и расположенном в городе Альби, где Тулуз-Лотрек родился, картина Китоми попала в поле зрения общественности лишь в 1908 году. До тех пор она хранилась у друга французского живописца, торговца произведениями искусства по имени Морис Жуаян. Художник оставил своему другу прямое указание касательно этого полотна: продавать только тому, кто готов отказаться от всего ради любви.

Первой владелицей картины стала Коко Шанель, которая получила ее в подарок от Артура Боя Кейпела, богатого аристократа, купившего работу Тулуз-Лотрека, чтобы увести Коко у ее первого любовника Этьена Бальсана. Шанель безумно любила Кейпела, который поддерживал ее страсть к дизайну одежды и финансировал открытие бутика в Довиле и дома моды в Биаррице. Их отношения были напряженными и страстными, хотя Кейпел никогда не был верен Коко, женился на аристократке и имел вторую любовницу. Когда Кейпел погиб, незадолго до рождества 1919 года, Шанель задрапировала окна черным крепом и постелила на кровать черные простыни.

– Я потеряла все, когда потеряла Кейпела, – однажды призналась она. – Он оставил во мне пустоту, которую не заполнили годы.

Несколько лет спустя Шанель познакомилась с герцогом Вестминстерским, и тот пригласил ее отобедать с ним на его яхте «Летящее облако». У пары завязался роман. Впоследствии герцог предложил эту яхту в качестве места для свиданий своему другу Эдуарду VIII, королю Великобритании, который без памяти влюбился в Уоллис Симпсон, американку в разводе. Яхтой пара так и не воспользовалась, однако страсть к этой женщине заставила Эдуарда отречься от престола. Несколько месяцев спустя, в 1937 году, Эдуард купил картину Тулуз-Лотрека для Уоллис, связавшись с Коко Шанель через их общего друга герцога Вестминстерского. Шанель хотела избавиться от картины, потому что она, по словам Коко, разбила ей сердце.

В 1956 году Уоллис Симпсон взъелась на Мэрилин Монро из-за того, что последняя перетянула внимание передовиц на себя. Супруга бывшего короля Великобритании пригласила американскую актрису на чай, решив подружиться со своим заклятым врагом. Именно в доме герцогов Виндзорских Монро впервые увидела картину Тулуз-Лотрека и не смогла скрыть своего восторга. В 1962 году, когда Джо Ди Маджио хотел во второй раз жениться на Мэрилин, он убедил Уоллис Симпсон продать ему полотно и подарил его Мэрилин за три дня до ее смерти.

Неизвестно, как именно пересеклись пути Сэма и Джо, но в 1972 году Прайд купил картину у Ди Маджио и преподнес ее Китоми Ито в качестве свадебного подарка. Работа Тулуз-Лотрека висела над кроватью в их