Свет. Испытание Добром? - Юлия Федотова

…Йорген слушал спокойный, обстоятельный рассказ кригера фон Зальца и ушам своим не верил. Да, бывает, что люди пьют. Да, видел он дальние бедные села, где мужики не просыхали неделями, постепенно теряя человеческий облик, а порой и некоторые бабы прикладывались к заветному бочонку. Но даже там пьянству не предавались поголовно и столь самозабвенно. Это было неправильно. Что-то странное происходило в замке Эрнау. Но что именно – он пока еще не мог понять и даже думать об этом не мог, так ему хотелось спать, и голова вдруг разболелась жестоко.

– Где тут у вас можно разместиться на ночь? – устало спросил он у кригера, и тот провел приезжих во дворец, в личные апартаменты богентрегера фон Росс-Пфланца. Именно это лицо, состоявшее в должности заместителя начальника гарнизона (то бишь нашего знакомого Сигебанда фон Лерхе), осуществляло непосредственное руководство Ночной стражей Моосмоора. Точнее, должно было осуществлять. Но в настоящий момент ему было не до того – оно лежало в замковом свинарнике в обнимку с племенным кабаном по кличке Непобедимый и состязалось с ним в громкости и затейливости храпа. Так что комната его была совершенно свободна и более-менее пригодна для размещения высоких гостей. По крайней мере, пол здесь регулярно отмывали от содержимого желудка богентрегера, в остальных же частях замка на подобные мелочи давно перестали обращать внимание. Прошло не менее часа, прежде чем Йорген и его несчастные спутники смогли притерпеться к гнусному запаху, пропитавшему каждый уголок замка Эрнау, и кое-как заснуть. И это несмотря на усталость!

Долго проспать тоже не пришлось. За пару часов до рассвета ланцтрегера потихоньку, чтобы не побеспокоить Легивара с Мельхиором, разбудил Кальпурций Тиилл. Лицо силонийца было удивленным и испуганным.

– Друг мой, – прошептал он, – прости, что беспокою тебя. Я знаю, ты устал и нездоров… Но я больше не в состоянии оставаться один на один с собой! Просто не в состоянии! – Он спрятал лицо в ладонях.

Обычно Йорген быстро просыпаться не умел, если только не крики «тревога!» будили его. Кальпурций и не думал кричать, но выглядел так, что сон как рукой сняло, ланцтрегер даже подскочил:

– Девы Небесные, что случилось-то?! Ты на себя непохож!

Силониец отнял руки от лица и выговорил с отчаянием:

– Я ужасно, я просто нестерпимо хочу пить!

– Ох! – Йорген с облегчением упал на солому (единственное ложе в комнате досталось хейлигу как самому чувствительному и неприспособленному к жизни, остальные довольствовались солдатскими матрасами). – Ты меня напугал! За чем же дело-то стало? – Он потянулся к своему дорожному мешку, извлек полную фляжку, протянул другу: – Пей, пожалуйста! Твоя что, кончилась разве? – Запас воды они накануне пополнили все вместе, из одного родника.

Но лицо Кальпурция стало еще несчастнее.

– Ах, ты не понимаешь! Мне нужна не вода! Я не так выразился… – Все приморские королевства Запада, от Фельзендала до Силонии, а также Вальдбунд, Гаар и Фрисса говорили на одном общем языке, но родное для Кальпурция южное наречие заметно отличалось от северного, и некоторые нюансы, особенно касающиеся речи простонародной, порой вызывали у него затруднения. – Не пить я хочу, а как это… выпить! Вина, пива, дурной сивухи – чего угодно, лишь бы оно опьяняло! Я… – Он не удержался и всхлипнул, на глаза навернулись слезы. – Я просто с ума схожу!!!

Йорген похолодел: впервые на его памяти благородному другу Тииллу настолько изменило мужество! Уже не заботясь о спокойствии спящих, он вскочил на ноги.

– Подожди! Я сейчас тебе раздобуду где-нибудь! Здесь все пьют, у них должно быть…

– Ты что?!! – Кальпурций поймал друга за руку. Взгляд силонийца был диким, как будто он уже был пьян. – Не вздумай!!! Наоборот, ты должен меня как-то удержать! Запереть, связать, что угодно! Я не хочу присоединиться к окружающим нас скотам, слышишь! Мне страшно!!!

Йоргену тоже было страшно, и он бесцеремонно растолкал Легивара: он ученый, вот пусть и разбирается, что за напасть творится вокруг. Мельхиор на своей кровати тоже зашевелился, слишком шумно стало в комнате, какой уж тут сон.

– Как хотите, это либо колдовство, либо зараза! – выпалил Йорген взволнованно. – Поветрие вроде чумы. Тут в замке все заражено насквозь, и Кальпурций тоже заразился, надо его как-то спасать!

Легивар Черный сохранял больше спокойствия, он тоже ценил силонийца как друга, но все-таки меньше, чем Йорген. Поэтому в панику не впал и мог рассуждать здраво.

– Ты несешь полную чушь. Если бы это была зараза, да еще такая злая, что способна одолеть человека всего за одну ночь, то стены замка ее не удержали бы и она уже давно бы разгуливала по Эрнау, а то и по всему махтлагу. Однако мы с вами были в городе и ничего подобного не наблюдали. Люди местные живут трезво. Они хоть и варят, по словам кригера, черное зелье на продажу в огромных количествах, но сами его не потребляют. Так о какой заразе можно вести речь?

– Значит, колдовство. Может, проклятие какое-то или порча, – настаивал на своем ланцтрегер.

Бакалавр согласно кивнул:

– Да, это больше похоже на истину. Если на замок наложены чары, заставляющие каждого, кто в нем переночевал, превращаться в горького пьяницу…

– То мое дело плохо! – трагически заключил силониец. – Я погиб, друзья мои!.. Ах, как же хочется выпить напоследок!

– …то надо для начала как можно скорее вывести отсюда Тиилла, – не обращая внимания на его причитания, продолжил Легивар.

– До рассвета мы этого не сделаем, – мрачно напомнил Йорген.

К счастью, рассвет не заставил себя долго ждать, солнце в Моосмооре вставало по-северному рано.

О чудо – за воротами Кальпурцию сразу стало легче. Желание выпить еще не пропало полностью, но притупилось, больше не сводило с ума. Друзья определили несчастного на постой к приличному пожилому вдовцу, школьному учителю, одному из немногих в городе, кто черной винокурни при доме не завел. Там его заперли от соблазна в кладовке без окон, ключ унесли с собой и пригрозили хозяину лютой смертью, если он поддастся на уговоры постояльца и выпивку ему все-таки поднесет. А сами вернулись в замок с твердым намерением костьми лечь, но причину происходящего безобразия отыскать. Даже мысли о грядущем Свете отошли на задний план.

Ланцтрегер фон Раух начал расследование с того, что задался вопросом: почему от неведомых чар не пострадал ни он сам, ни Легивар с Мельхиором, ни те пятеро, о которых, помимо себя самого, упомянул кригер фон Зальц.

– Ну, с нами троими просто, – растолковал бакалавр. – Мы с тобой кол… маги, я хотел сказать! – спешно поправился он. – Вот, это все твое дурное влияние! С кем поведешься… Так о чем мы? – Он окончательно сбился с мысли.

– С нами просто, мы маги, – терпеливо напомнил Йорген.

– Вот именно! Мы маги, поэтому имеем устойчивость к чужим чарам, те из них, что слабее наших собственных, не имеют над нами власти. Мельхиора хранят его Девы.

При этих словах молодой хейлиг молитвенно сложил руки и что-то истово забормотал.

– Значит, нужно разобраться с шестью трезвенниками замка. Вдруг это нам что-то даст, натолкнет на мысль, – решил Йорген.

Он постепенно успокаивался. Другу стало лучше, да и колдовство, с которым предстояло иметь дело, выдающейся силой не отличалось, раз они с Легиваром смогли устоять пред ним, хоть магами были, прямо скажем, далеко не самыми выдающимися.

Как это часто бывает, замок, казавшийся в сумерках очень внушительным и грозным, при свете дня выглядел достаточно скромно. Был он по меркам богатого Эренмарка небольшим, очень старым и порядком обветшавшим. Каменная кладка стен местами расшаталась, из нее повыкрошились крупные куски и валялись теперь у подножия, затянутые густым пологом мха. Сами стены были зелеными от зарослей плюща, таких мощных, что при желании могли с успехом заменить страждущим осадную лестницу. Шторбам, пожалуй, тоже удобно было забираться по ним в замок. Счастье еще, что они не слишком любят пьяную кровь, потому что достойное сопротивление ночному врагу гарнизон Эрнау вряд ли мог организовать.

Внутреннее устройство замка было простым и типичным для укрепленных построек трехсотлетней давности. В плане он представлял собой неправильный пятиугольник, приспособленный к рельефу холма. Единственный ряд стен, пять фланкирующих башенок по углам и выступы по обе стороны ворот. За стенами – двор, во дворе – массивный донжон с непривычно низко, на уровне первого этажа, расположенным входом[17]. Над ним зачем-то приделан нелепый навесик, более приличествующий трактиру или торговой лавке, нежели фортификационному сооружению. Вдобавок был он таким ветхим, что грозил в любой момент обрушиться на головы тех, кто рисковал под ним спать. Зато доски, которыми была заколочена дверь, выглядели совсем свежими. В стороне от донжона – дворец очень простой, даже грубоватой архитектуры без признаков силонийского влияния, рядом еще более грубый и массивный арсенал и множество хозяйственных построек, обеспечивающих все нужды обитателей замка… Впрочем, теперь у них осталось совсем немного нужд, и одну из них они справляли, не утруждая себя посещением соответствующей постройки (отнюдь не трехсотлетней давности, сами понимаете: в ту далекую пору даже трезвым людям были присущи самые свободные нравы).