Лёд моей души - Юлия Владимировна Монакова

– Я и не думал на тебя сердиться, – Андрис покачал головой. – Наоборот, хотел попросить прощения.

– За что?

– За то, что сорвался тогда на вас с Серёгой. Я не имел права отчитывать вас, будто директор школы – нашкодивших первоклашек. В конце концов, вы взрослые люди. И… вы же думали, что были одни. Это я появился не вовремя и всё испортил!

– Но мы ничем таким и не занимались! – возмущённо вскинулась Аля. – Не знаю, что ты там себе придумал, но у нас с Сережей ничего не было! И нет.

– Мне показалось, что вы… – он озадаченно нахмурился.

– Именно что показалось, – перебила она. – Я просто поблагодарила Серёжу за работу, поцеловала по-дружески в щёку и приобняла.

– Так вы с ним не… – протянул Андрис, недоверчиво изогнув одну бровь.

– Нет! Господи, какой же ты трудный, – выдохнула она в сердцах.

– Я трудный? – изумился он. – Да я уже весь извёлся, не зная, как произвести на тебя впечатление.

– Зачем? – растерялась Аля от такого поворота.

– Ну и кто из нас трудный? – поддел её он насмешливо. – По-моему, это логично – хотеть произвести впечатление на девушку, которая тебе нравится.

Аля обмерла.

– А я… тебе нравлюсь?

Он пожал плечами:

– Я думал, это совершенно очевидно.

– Ничего не очевидно! – с досадой воскликнула она. – Я себе голову сломала над тем, как ты ко мне на самом деле относишься. Знаешь, иногда для того, чтобы признаться в симпатии, люди разговаривают… то есть используют рот, – язвительно добавила она. – А ты… ты даже ни разу не сказал, что я нравлюсь тебе!

Аля легонько толкнула его в грудь, но он удержал её ладонь, накрыв сверху своей.

– Извини, но я не слишком искусный оратор во всём, что касается личной жизни. Предпочитаю не слова, а поступки. Наверное, я чересчур традиционен, даже консервативен, но… Ты ведь ни разу не дала мне понять, что действительно хотела бы этого. У тебя постоянно горел для меня красный свет.

– У меня? – Аля не на шутку удивилась.

– А у кого же ещё? Помнишь, я пригласил тебя на ужин в самый первый день, когда ты пришла на собеседование, а потом забыла паспорт и вернулась в офис? Но ты сказала, что замужем, и что на этот вечер у тебя планы.

– Да я совсем не так сказала! – возмутилась Аля. – Я только упомянула, что с мужем у нас всё сложно… И вообще, мой развалившийся брак и тогдашние планы никак не были связаны друг с другом!

– Ну, допустим. Только я истолковал это именно так.

– Видимо, плохо соображал спросонья, – не удержалась она от подколки.

– И ты совершенно не реагировала на мои намёки, словно не замечала того, что у меня к тебе особое отношение… – с досадой произнёс Андрис. – В лучшем случае улыбалась и говорила “спасибо”, в худшем – пропускала все мои комплименты мимо ушей. Я просто боялся сделать что-то более решительное, точнее – не видел в этом смысла! По-моему, единственный знак внимания от меня, которому ты действительно всегда искренне радуешься – это мармелад в шоколаде, – он усмехнулся. – Поэтому я и старался как можно чаще зазывать тебя на чай…

Аля закрыла глаза, чувствуя себя полной дурой. Неужели всё действительно так, как он говорит?!

– Само собой, если бы я был уверен, что у тебя никого нет, то усилил бы напор, – продолжил Андрис. – Но мне казалось, что ты… в отношениях. Слишком откровенно подкатывать к тебе было бы подло, но и отказаться от мыслей о тебе было невозможно.

В этот момент лирическая композиция закончилась, и из колонок грянула бодренькая попса. Стало ещё более шумно, тесно и бестолково, сотрудники компании энергично заскакали по танцполу, точно горные козлики.

Андрис и Аля остановились, растерянно глядя друг на друга. Им обоим оказалось мало танца, мало пьянящего ощущения близости их тел, мало объятий. Да и разговаривать, перекрикивая музыку, было неудобно…

Он привёл её в свой кабинет.

Свет в приёмной был погашен. Андрис достал ключи, немного повозился с замком в темноте и толкнул дверь, после чего посторонился, пропуская Алю вперёд. Она сделала несколько робких неуверенных шагов и остановилась. Здесь тоже было темно, но Андрис почему-то не стал включать освещение. Впрочем, большое панорамное окно открывало вид на ночной город и создавало естественную неяркую подсветку, придавая помещению таинственный и незнакомый вид.

Она услышала, как негромко повернулся в замке ключ: Андрис запер кабинет изнутри, словно напрочь отсекая их обоих от внешнего мира. Теперь они остались здесь только вдвоём… наедине. И что он, интересно знать, собирается сейчас делать? Трахнуть её прямо тут, на кожаном диванчике? Как он сказал – предпочитаю не слова, а поступки…

Её начало потряхивать от волнения. Чтобы успокоиться, Аля подошла к окну, пытаясь справиться со сбившимся дыханием и обуздать сумасшедшее сердце, прыгающее как теннисный мячик. Ей и хотелось, чтобы Андрис перешёл сейчас ту самую черту, и в то же время было неловко… Пожалуй, даже страшно. Но ведь само собой разумелось, что он привёл её к себе не для того, чтобы светски рассуждать о работе или погоде?!

Аля скорее догадалась, чем услышала, что он подошёл сзади, ощутила спиной его тепло, а затем почувствовала, как Андрис накрыл ладонями её плечи. Затылок опалило его горячим дыханием, что было ужасно щекотно и… ужасно приятно.

– Алечка… – прошептал он.

Поцеловал её в висок, затем за ухом, спустился по шее ниже, словно прокладывая невидимую дорожку из лёгких поцелуев. Немного сдвинул Алино платье с плеча вниз, поцеловал шелковистую кожу… Аля задрожала ещё сильнее, на этот раз от удовольствия. Он обхватил её руками, гладил, но не спешил поворачивать лицом к себе, чтобы перейти к тому самому, чего она так боялась и одновременно ждала. Однако он замечал – не мог не заметить! – чувствовал, видел, как реагирует Аля на его ласки, поглаживания и почти невесомые быстрые поцелуи.

– Вот я дурак… Я ведь всерьёз считал, что не интересую тебя как мужчина, – тихо сказал он.

– Это я дура… – самокритично отозвалась Аля. – Видимо, годы брака напрочь отбили у меня способность и желание видеть в мужчинах эти самые намёки на флирт. Я забилась в раковину как улитка и перестала реагировать на тайные сигналы, разучилась распознавать симпатию посторонних к собственной персоне…

– Да уж… – протянул он. – Чему ещё научили тебя узы брака?

Поколебавшись, она всё-таки призналась:

– Не выношу, когда меня ревнуют. Категорически. До трясучки и зубовного скрежета! Могу укусить.

– Буду иметь в виду… –