Время надежд (Книга 1) - Игорь Русый

- Не знаю, - тихо сказала она. - Я и не любила его.

Вышла рано замуж, думала, так полагается. Наверное, так бы и жила .. Он слишком благоразумный. Даже мебель, как началась война, отправил на московскую квартиру. Ничего нет ужаснее, если человек всегда благоразумный. Иногда проснусь, и тоска - выть хочется А не знала отчего.

- Да-а, - протянул Самсонов и опять, мигнув Андрею, смело положил руку ей на плечо. - А бывает, что любовь, как ветер, налетает.

Она не отодвинулась, только наклонила голову, и пальцы, сжимавшие стакан, как бы ослабев, скользнули по стеклу.

Андрей почувствовал, как румянец заливает его щеки, торопливо встал, не зная, куда деть руки, начал расправлять гимнастерку.

- Я пойду... Надо умыться хотя бы.

- Баня теплая, - усмехнулся капитан. - Выйдешь - и направо...

Задев плечом за косяк, Андрей вышел из хаты.

"Нашли время, - думал он. - Когда такие события!

Это же пошлость . А, собственно, какое мне дело до чьей-то жены? Вел себя, как мальчишка".

Старуха была все там же. Ее сухие, натруженные, с узлами вен руки лежали, точно плети, на коленях, и от лица веяло жгучим горем.

"Что ей сказать? - опять подумал Андрей. - Нет ведь слов, чтобы утешить. И сколько еще таких матерей будут сидеть по деревням, глядеть в пустоту, ничего не видя и ничего не ожидая, кроме своей смерти...

Надо письмо маме отослать, и сегодня же".

Обогнув хатку, Андрей разглядел покосившийся сруб Около него маячила длинная фигура Лютикова.

- Ну что? - спросил Андрей. - Говорят, Власкж жив будет.

- Еще как! - Лютиков опустил топор, которым собирался расколоть полено. - Не поверил доктор, что мы его столько возили. В силу ихней науки полагалось моритуру играть. А сержант им - фигу... Где наша бригада, не слыхать?

- Нет, - вздохнул Андрей и добавил: - Сумел узнать только, что в окружение попали.

- Воюют, значит, - сказал Лютиков. - Баниться можно. Я топил, чтоб не остыла.

- Как бы еще гимнастерку постирать, - неуверенно сказал Андрей.

- Да просто... Тропинка вот. За кустами ерик, там и радистка стирает. Добегите.

- Ладно, - согласился Андрей. - Добегу.

Тропинка эта вилась меж грядок с луком и помидорами. Ветер угнал тучи. Звезды, будто умытые, пронизывали ночь трепетным светом Андрей услыхал плеск воды за кустами высокой черемухи, свернул и раздвинул ветки Белизна нагого девичьего тела остановила его.

Услыхав шорох веток, радистка быстро повернулась. Она стояла по колено в черной воде, у ног виднелись блестки звезд. И вдруг, разбрызгивая эти блестки, Ольга шагнула на берег, даже не пытаясь закрыться мокрым бельем Часто вздрагивали ее небольшие острые груди Какая-то порывистость была и в застывшей сейчас фигурке И так, будто ей нестерпимо это мгновение, она резко закинула голову назад ..

Андрей почувствовал, как у него заколотилось сердце и гонит кровь, туманя мозг И затем возникла мысль, что надо сделать к ней только два шага Но сам вдруг, испугавшись этой мысли, попятился, ломая кусты, бормоча извинения, хотя и сознавал, что все слова его не имеют никакого смысла, а имеет смысл лишь поразившая его красота девичьего тела и те чувства, которые были в нем.

"Надо же... Надо же..." - говорил он самому себе, шевеля пересохшим языком, ступая в грядки у тропинки. Ему хотелось вернуться к ручью, и поэтому он шагал еще быстрее. Только у самой баньки остановился.

- Нету ее? - спросил Лютиков.

- Обойдусь, - глубоко вздохнув, стараясь унять непонятную дрожь, сказал Андрей - Это не к спеху.

- А банька форс-мажор, - похвастался Лютиков. - Я и веник соорудил.

VI

В тесной, жаркой баньке Андрей исхлестал веником костлявую спину Лютикова, но тот все повторял:

- Еще малость У-у.. О-о. По хребту... Амброзия!..

Когда, уставшие, разомлевшие, они сели прямо на скользкий пол, Андрей спросил:

- Как ты раньше жил?

- Да всяко... Немного беспризорничал. Катался под вагонами Осенью к югу, весной - назад. Пока в детдом не забрали. Там год лишь держался.

- Почему?

- Книги у воспитателей тибрил. Отправили в колонию.. Сбег и в тюрьму попал.

Лютиков рассказывал неохотно, вялым голосом и, черпая пригоршнями воду из деревянной шайки, лил себе на впалый живот, где синий орел держал в когтях женщину, а с бедер к ней тянулись, разинув пасти, две змеи Если он шевелил ногой, то змеи двигались Сверху было выколото: "Нет любви без страданья"

- А в тюрьме только одну книжку нашел Словарь иностранный Половину листов искурили. Выменял за две пайки хлеба... Как святое писание, читал.

Помолчав немного, ой сказал:

- Одеваться будем? Я сапоги припас, какие из чемодана взяли. Новенькие. Эти-то развалились.

От его неожиданной заботливости у Андрея щипнуло в горле. Он вдруг понял, что на войне все оценивается по иному, чем в обычной жизни, счету.

- Зачем же мне? - проговорил он. - Носи сам.

Но Лютиков молча, как бы считая, что разговаривать тут не о чем, вытащил из-под лавки новенькие, с ремешками поверх голенищ, на мягкой каучуковой подошве сапоги.

Андрей так же молча натянул их.

- Впору, - заметил довольный Лютиков. - Старые тут оставим. Хозяйке сгодятся на обутки ребятам. Их у нее четверо. Один другого меньше. Только картошкой и перебиваются. Мужик у нее то ли пропал, то ли в лесу с бандитами.

- С какими бандитами?

- Кто их знает? Вчера, рассказывают, за селом наших обстреляли.

Приподняв деревянную бадью, он плеснул остатки мыльной воды в печь. Головешки зашипели, пахнули едким дымом.

Кашляя и смеясь, как напроказившие мальчишки, они выскочили за дверь. Андрею было весело и легко, будто в тесной баньке осталась вся усталость и те чувства, которые испытал на берегу ерика.

Село гудело, точно потревоженное: чавкали на рысях по мокрой дороге копыта лошадей, взревывали моторы штабных броневичков А небо снова заволокло тучами.

У хатки стоял низенький командир в надвинутой до бровей фуражке, плащ-палатка его свисала до земли.

Широкие плечи капитана Самсонова белели в темном проеме раскрытого окна.

- Безобразие! - говорил низенький. - Отвечать не умеете! Да еще такой вид! Распустились! Где лейтенант здесь?

- Вам я нужен? - спросил Андрей.

Тот повернулся к нему, и края плащ-палатки разлетелись в стороны Под большим козырьком фуражки на узком лице двумя точками блеснули глаза.

- Именно.

И неловким быстрым жестом отдав честь, он представился:

- Старший лейтенант Солодяжников. Командир отдельной роты курсантов Вы назначены моим заместителем Приказ члена Воелного совета Рыкова. Явитесь через полчаса Связной укажет, где находимся.

- Есть, - машинально проговорил Андрей.

Старший лейтенант запахнул свою плащ-палатку, повернулся и ушел подпрыгивающей походкой.