Души потемки - Владимир Наумов

— Что-то затянулось твое прощание.

Его спокойствие вызывало во мне раздражение. Хотелось осадить, поставить его на место.

— Зачем звал?

Пожевав, Джошуа выплюнул травинку.

— У тебя сейчас сила.

Слово сейчас он подчеркнул.

— А я уважаю тех, у кого сила.

Я присел на корточки. Пристально вгляделся в его лицо. Циничность заявления не вязалась с открытым добродушным взглядом.

— Кто за тобой стоит?

Джошуа оглянулся и ткнулся лбом о ствол дерева.

— Проклятье!

Я завалился от хохота на траву.

— Ох, уморил.

Потирая лоб, Джошуа с недоумением поглядывал на меня.

— Что за шутки? Там никого нет.

Всхлипывая, я размазал слезы по щекам.

— Это… выражение такое.

Напряжение последнего времени выплеснулось в этом приступе смеха. Даже если бы меня пообещали убить, я вряд ли бы смог остановиться. Содрогаясь в конвульсиях смеха, я катался по траве под хмурым взглядом воина. Наконец комичность ситуации дошла и до него, и мы, хлопая друг друга по плечам, ржали как два жеребца. Джошуа оборвал смех. Внезапно у меня появилось ощущение, что местность неуловимо изменилась. Доля секунды, и я сообразил. На опушке воцарилась тишина — сплошное безмолвие, не нарушаемое ни жужжанием насекомых, ни щебетом птиц. Звуки, которые мы воспринимаем как нечто само собой разумеющееся, вдруг стихли. Тишину отягощало ощущение надвигающейся опасности. Джошуа, видимо, почувствовал то же самое — он замер, настороженно прислушиваясь и поглядывая по сторонам. Воин медленно опустил руку, его пальцы сомкнулись на рукояти меча, но он не стал обнажать клинок — врага не было. Было лишь тревожно на душе. В воздухе витала угроза нападения нечисти. Слева затрещали кусты, и на опушке показалось бледное безволосое существо.

— Рапаиты!

Меч со свистом вылетел из ножен. Джошуа вскочил на ноги и взмахнул рукой, клинок рассек воздух и ослепительно засиял на солнце.

— Слышал о таких, но самому видеть не доводилось.

За первым монстром появились и другие. Они выступали из-за деревьев и выстроились в некое подобие цепи.

— Серьезные ребята! Справа!

Подобрались рапаиты бесшумно, но теперь, не скрываясь, окружали нас. Судя по треску сучьев, у нас большие неприятности.

— Что будем делать?

— Ты бегаешь хорошо?

Прищуренный взгляд Джошуа не сулил ничего хорошего.

— Ты серьезно Велес?

Мне не нравилось поведение Слизняков. В прошлые встречи они перли в атаку, не раздумывая. Сейчас же в их действиях просматривалось подобие некой стратегии. Странно, но Перстень оставался холоден, как лед.

— Вполне. Движутся они медленно. Кстати, ты не видел моего зверька?

— Сбежал твой грызун.

Рапаиты прибывали, появилась вторая линия цепи. Вокруг Джошуа замерцала магическая дымка.

«Кто же тебя бережет?»

По ноге, ловко цепляясь за комбинезон, заскочил Шнырь-Шнырь. Устроившись на плече, он принялся чистить шерстку.

— Как дела, ребятишки?

Если я правильно разобрал его пересвист, то у дома все спокойно.

— Велес! Тебе не кажется, что бежать поздновато?

Поигрывая мечом, он сделал несколько шагов по кругу. Я распустил магическую сеть. Она переливалась зелеными огоньками. Десятки, сотни слизняков. Матерь божья. На поляне уже появился третий ряд, а рапаиты все прибывали.

— Джошуа! Кто твой покровитель?

— Хороший вопрос. Не знаю.

Я ему поверил. Сразу.

— Наш отряд ушел в набег незадолго до смерти Карлоса.

Время от времени поглядывая на слизняков, я заметил, что ни один из них не вышел прямо на нас, только справа или слева.

— Обычный рейд плюс поиски какого-то лопоухого бродяги.

Велес зашевелился пробуждаясь.

— Давно ты у Карлоса?

Джошуа улыбнулся.

— Хитер ты, Велес.

— Разве?

Проводив взглядом слизняка, Джошуа с сожалением вогнал меч в ножны.

— Драки не будет. Карлос вытащил меня из темницы.

Его лицо приобрело мечтательное выражение. Я щелкнул Шнырь-Шнырь по носу, а то он увлекся и куснул меня за ухо.

— Ты знаешь лопоухого?

Последовательный у нас получается разговор.

— Допустим.

— Что будем делать?

— Ждать. Как ты угодил в тюрьму?

Джошуа прислонился к дереву. Усмехнулся.

— По глупости. В Картахеке, где стоял наш гарнизон, я познакомился с одной дамой.

— Она была замужем?

Он развел руками.

— Я этого не знал. Он ворвался в разгар нашего свидания.

Знакомая ситуация. Доводилось мне сигать в окно от мужей, не вовремя вернувшихся домой.

— И…?

— Я его убил.

Спокойствие сквозило в каждом его слове. Ни тени сожаления.

— Она тебя возненавидела?

— Ошибаешься. Вдов утешают в постели при еще не остывшем трупе мужа.

Век живи — век учись.

Шнырь-Шнырь пискнул, привлекая мое внимание. Рядов десять-двенадцать слизняков выстроились на поляне. Живые статуи. Джошуа, казалось, полностью потерял к ним интерес. Велес был с ним солидарен. Вглядываясь в крошечные глубоко посаженные глазки, я обнаружил молитвенное благоговение. Прикажи я им сейчас перебить друг друга, и они, ни секунды не колеблясь, сделают это.

— Твои почитатели?

— Не знаю, что и думать.

— Тогда не думай, просто пошли отсюда.

Так мы и сделали. Стоило мне шагнуть вперед, как выстроился живой коридор.

— Ну, что прикажете с вами делать?

Я не лишен тщеславия, но почитание на грани божественного экстаза приводит меня в смущение. Я сдался.

— Черт с вами, пошли, потом разберемся.

Все так же безмолвно за нашей спиной сформировалась колонна. Чересчур много впечатлений, а ведь еще даже не полдень.

— Сдается мне, что пора поговорить откровенно.

Я скинул ботинки и блаженствовал, опустив ноги в ручей. Шнырь-Шнырь отправился на охоту, а Джошуа вяло пережевывал копченую грудинку.

— Говорить, в общем, не о чем, — буркнул он с набитым ртом.

Пока он расправлялся с мясом, я любовался своей гвардией. Сто двадцать слизняков, беспрекословно подчинявшихся малейшему жесту, охраняли мою персону.

— Весть о смерти Карлоса принес гонец из молодых претов. Он многое говорил. Не всему я поверил, но при случае решил присмотреться к тебе.

В памяти всплыла сцена встречи в подземелье Карлоса. Молодой прет. Восторг. Судя по всему, это был он.

— Где этот юноша сейчас?

Кривая улыбка Джошуа отбила желание узнать ответ.

— Там же, где и остальные — ты всех убил.

— Не всех, — зло огрызнулся я, — ты уцелел.

На некоторое время воцарилось тягостное молчание. Появление Шнырь-Шнырь со змеей в зубах разрядило обстановку.