Черная вселенная - Макс Максимов

сам стал отражением, попав в жуткий мир зазеркалья в миллиардах километров от дома вместе со всей командой и кораблем. Мысль о том, что они оказались под поверхностью планеты, посетила сейчас всех стоящих возле «Гефеста», и даже Еврина, который не видел себя горящим, потому что, гипотетически, во время повышения температуры его настоящее тело было внутри раскаленного корабля – по крайней мере, так про себя рассуждал ученый, глядя на людей и на их трупы-угли под экранами. Мысли у Альберта Ивановича перепутались, и он с ходу не мог понять, где теперь реальный мир. Звезда сел на корточки и коснулся рукой поверхности. Его черное тело в расплавленном комбинезоне находилось более чем в метре от руки, в глубине экрана, словно на той стороне.

– Вы идете?! – раздался вновь голос Еврина.

Толя встал и огляделся. В том месте, где тянулся горный хребет, контуры которого ранее виднелись в свете «Гефеста», сейчас было ровное плато. Толя ущипнул себя за ляжку. Боль придала уверенности тому, что он, Анатолий Звезда, все еще существует. Конечно же, это можно было и не делать, ведь не будет дрожать на холоде нечто несуществующее, а Толя все еще трясся, окутываемый ледяным воздухом Тихой Гавани.

Его внимание, как и внимание всех присутствующих, привлекла яркая светящаяся точка под поверхностью (или над поверхностью, ведь неясно теперь, где верх, а где низ). Точка увеличивалась, и вскоре стало понятно, что это космический корабль. Он приближался с запада, относительно медленно, со скоростью летящего пассажирского самолета, смещаясь восточнее. Вот уже видно силуэт корабля. Все узнали его – «Чанчжэн», корабль китайской команды, сделанный в виде шаттла, только больше раз в пять. Люди, опустив головы, смотрели на летящий вдали внизу за поверхностью «Великий поход» и на тянущийся за ним огненный хвост выброшенного ионизированного газа, который казался хвостом дракона. Все то время, а именно минуту, что «Чанчжэн» пролетал над местом посадки «Гефеста», люди стояли, замерев (не считая дрожания тела), и ожидали сами не зная чего. Корабль увеличивался в размере, приближаясь, но в итоге исчез где-то вдали во тьме.

* * *

Еврин тут же созвал всех в столовую. Коридор «Гефеста» был точно таким же, как до происшествия. Толя остановился и потрогал рукой теплые стены. Люди, обходя Звезду, шли молча – никто не общался между собой из-за шока и непонимания этой новой нереальной реальности.

Тридцать шесть человек сидели в столовой напротив стены подаяния. Еврин стоял перед ними. Взгляд ученого бегал по их лицам, в которых читались смятение и страх. Людям нужны были ответы, но ответов Еврин дать не мог. Он мог лишь задать вопросы, рассуждения о которых будут порождать вопросы еще и еще. Вопросы эти, словно головы гидры, – отрубишь одну, а на ее месте возникнут две. Но не начать говорить о случившемся Еврин не мог и потому произнес:

– Я не вижу никаких закономерностей. Все, что происходит, тут абсолютно непредсказуемо. Человек, живя в непредсказуемом мире, чувствует себя невыносимо неуютно. Что может случиться спустя час? Два? День? Как вообще можно здесь находиться? В этом мире хаоса… Мы мыслим закономерностями! Мы все делим на категории и ищем порядок, чтоб потом прогнозировать и избегать опасности! А как нам быть тут?! Этот мир – настоящий ад для разума! Ад для здравого смысла!

Ученый ненадолго замолчал и провел взглядом по команде. Все сидели бледные. Все понимали, что случилось что-то страшное, но не ясно точно, что именно.

– У меня есть подозрение, что все мы погибли, – сказал Еврин, – излучение экранов убило нас. Я не знаю, какое это было излучение. Может, СВЧ или ультрафиолетовое, рентгеновские или гамма-лучи, не знаю… Но точно был какой-то выброс энергии.

– Все перечисленные вами излучения не имеют видимого человеком цвета, – сказал Храмов, – почему все сияло оранжевым?

– Понятия не имею.

Больше половины людей в тот жуткий момент не были снаружи, и поэтому пришлось потратить время, чтоб рассказать им все, что видели те, кто выскочил из раскаленного «Гефеста».

– Если мы умерли, то кто мы теперь? – спросил Мишкин.

– Не знаю, – сказал ученый.

– Симуляция? – спросил один из программистов.

– Нет, – категорически ответил Еврин, – симуляция исключается, и вот почему – если мы находимся в симуляции, мы не можем из-за стекла, из-за физической преграды смотреть на реальный мир. Но мы видели сами себя и прилет китайской команды. Я считаю, что мы находимся в одном физическом мире с тем, что за поверхностью. И мы отделены от этого физического мира прозрачной стеной.

– А с чего у вас такая уверенность, что мы погибли? – спросил Марк, обращаясь к тем, кто разделял точку зрения Еврина. – Меня не было на улице, и для меня все, что произошло, выглядело так: сначала стало жарко, потом жара начала доставлять боль, все запаниковали, ринулись к лестнице, моя кожа горела, боль практически дошла до нестерпимой, и резко температура вернулась в норму.

– Да, – кивнул Пельчер, – я все это ощутил точно так же.

Еще несколько людей подтвердили слова Марка.

– А то, что вы видели на улице, могла быть нарисованная картинка, – сказала Лера.

– Чем вы объясните повышение температуры в корабле и резкий спад? – спросил Храмов.

– Не знаю, – ответил Марк, – но точно не тем, что мы все отзеркалились и попали в… не знаю… В мир зеркала? В мир экранов? В еще какую-то параллельную Вселенную внутри параллельной Вселенной? Нет, это слишком громкие выводы.

– А куда тогда пропала горная цепь? – спросил Толя. – Ведь поменялось и место, где мы находимся.

На этот вопрос Марк не стал делать предположений. Он действительно не мог даже гипотетически объяснить, куда могла деться горная цепь, ведь логичнее предположить, что горы никуда не исчезли, а переместился сам «Гефест» и команда.

– То есть мы – это уже не мы? – спросил Андрей.

– Кто-нибудь заметил в себе какие-то изменения? Странности? Новые ощущения? – спросил врач-психиатр.

Люди начали ощупываться и оглядывать себя.

Вскоре раздались множественные отрицательные ответы.

– Отзеркалились, – повторил Еврин выражение Марка, а потом принялся рассуждать: – Если мы на внутренней поверхности планеты, то не будет существовать линии горизонта, вместо этого местность должна вздыматься вдали. И это можно проверить.

– Проверим, – сказал Толя, – я отлечу на дроне от «Гефеста» километров на двадцать, и станет ясно, есть ли горизонт или нет, ведь корабль или я должны будем скрыться за ним.

– Давайте продолжим развивать мысль, что наш прежний мир находится за поверхностью, – начал Храмов, – в таком случае мы действительно все погибли. Пока что для меня это просто гипотеза, я не отрицаю это, но и