Черная акула - Иван Сербин

– Капитан Сулимо, – представился он. – Особый отдел штаба округа. Где задержанный? Уфимцев коротко кивнул в сторону неряшливой, рваной дыры. Капитан понимающе улыбнулся.

– Трое со мной! – Он небрежно повернулся к четвертому и добавил спокойно: – Ты знаешь, что делать. И чтобы все было чисто. Работай! Уфимцев еще ничего не успел понять, когда замыкающий здоровяк молча натянул тонкие черные перчатки и распахнул пальто. На правом боку у него висел короткий автомат. Это был не «АКМСУ», а что-то необычное и незнакомое. Молодчик, правда, не воспользовался экзотическим автоматом, а извлек из-под мышки обыкновенный «ПМ». Валерий Уфимцев почувствовал, что его ноги буквально приросли к полу, а тело сковала жуткая ледяная короста. Он не мог ни пошевелиться, ни моргнуть, ни даже закричать. И, конечно же, Валера Уфимцев напрочь забыл о собственном пистолете, который все еще держал в руке. Убийца, глядя дежурному прямо в глаза, вдруг быстро шагнул вперед, ткнул оружие Уфимцеву под солнечное сплетение и дважды нажал на спуск. Пистолет выплюнул две тяжеленькие аккуратные пули. Тело заглушило звук выстрелов. Уфимцева швырнуло назад. Он вломился головой в стеклянную витрину, та лопнула, и острые зубья осколков осыпались вниз, подобно ножам кошмарной гильотины. Стеклянные пики пронзили мертвое тело дежурного насквозь. Кровью забрызгало стены, стол, журнал регистрации, линолеум на полу. Темно-серый китель Валеры Уфимцева мгновенно набухал кровью, становясь сочно-черным с едва заметным на свету бордовым оттенком. Ясенев не был столь подвержен страху, как его товарищ. Он понял, что эти люди не оставят в живых лишнего свидетеля. Летчик этот, Семенов Алексей Николаевич, капитан, рассказал ему правду. Более того, убийца-капитан по фамилии Сулимо был описан Алексеем настолько точно и живо, что в реальности почти не отличался от портрета, составленного Ясеневым в уме. Женя Ясенев – для своих Жека – понял, что жить ему осталось всего несколько секунд. Эти люди были профессионалами, и под полой у них прятались незнакомые короткоствольные автоматы с глушителями, а у него был всего лишь ерундовый «ПМ». И все-таки сержант попытался сделать хоть что-то. Не меняя позы, он вскинул руки, выцеливая квадратную фигуру капитана, поймал мишень на мушку, но нажать на курок не успел. Идущий за капитаном здоровенный румяный парень на ходу передвинулся чуть в сторону и быстро выбросил вперед правую руку. В ней не было пистолета, она не сжимала автомат. Женя Ясенев даже не успел сообразить, что это за оружие. Он различил лишь слабый металлический щелчок, а в следующий момент узкое, идеально заточенное лезвие пробило ему горло и застряло в стене. Пистолет выпал из разом ослабевших пальцев. Женя скрючился, схватившись за шею, чувствуя, как жесткими сильными толчками выплескивается из раны кровь. Он захрипел, дернулся, конвульсивно вытянулся и затих. Даже не посмотрев на мертвого, Сулимо переступил через неподвижное тело и зашагал дальше. Стрелявший молодчик остановился, ухватился за лезвие, двумя точными сильными рывками выдернул его из стены и сунул в карман. Тот, что убил Уфимцева, в это время рылся в журнале регистрации задержанных. Не обнаружив никаких записей, он внимательно осмотрел остальные бумаги, лежащие на столе дежурного, нашел ту, на которой была записана фамилия подполковника Сивцова и липовые сведения о дезертире Семенове Алексее Николаевиче, скомкал бумажку в кулаке и сунул в карман пальто. Затем выдвинул все ящики стола и методично изучил их содержимое. Не найдя ничего достойного внимания, здоровяк перешел к осмотру трупа. Через секунду в его руках оказались ключи от несгораемого шкафа. Отперев сейфовый замок, убийца извлек на свет пакет с высотно-компенсирующим комбинезоном и куртку. Оглядевшись, он шагнул к мусорному ведру, вытащил из него скомканную вчерашнюю газету, аккуратно разгладил ее и упаковал мокрую куртку. Затем вышел в коридор. У кабинетов, двери которых были распахнуты, он задержался. Сперва зашел в тот, где Алексей писал свои показания, увидел разлетевшиеся по полу бумажные листки, поднял и пробежал глазами написанное. На лице убийцы не отражалось никаких эмоций. Сложив листы вчетверо, здоровяк сунул их в карман пальто и перешел во второй кабинет. Здесь тоже стоял стол с выдвижными ящиками. Убийца подергал за ручки, убедился, что все ящики заперты, и достал из кармана нож. Взломав замок верхнего ящика, выдвинул его, осмотрел, потом совсем вытащил из пазов и швырнул на пол. Выдвинул второй ящик, за ним третий, потом четвертый. Ничего. Абсолютно ничего, что хоть как-то указывало на существование некой группы, похитившей самолеты. Пустые бумажки. «Осмотрели…», «Постановили…», «Алкоголик Сурцев разбил витрину кинотеатра «Мечта»… Никчемный бред. Спрятав оружие в карман пальто, парень вышел в коридор. Нагнувшись, заглянул в пролом, а затем вернулся в предбанничек и, опершись могучим плечом о стену, застыл у дверей.

Алексей пронесся по этажу, тычась на бегу в запертые двери. Никого. Пусто. Он хотел попробовать выломать одну из них, но решил, что если ему не удастся это сделать с первой попытки, то на вторую времени не останется, а драгоценные секунды будут упущены. Топот убийц слышался уже на лестнице. Окно, ведущее из коридора на улицу, украшала неизменная железная решетка. В дальнем конце коридора Алексей остановился. Слева располагался туалет, справа – неприметная фанерная дверь с надписью «Пожарный выход». Уже не особенно веря в удачу, он толкнул ее ладонью и… дверь подалась. Легко и плавно. Проскользнув на площадку, заваленную окурками, пеплом, рваными бумагами и прочим хламом, Алексей на секунду задержался, чтобы перевести дух. C площадки можно было попасть на чердак. Для этой цели предназначалась торчащая у стены короткая металлическая лесенка, над которой отливал тусклым замызганным металлом квадратный люк. Зажимая зубами рвущийся наружу стон, Алексей вскарабкался наверх и, уперевшись спиной в оцинкованную крышку, попробовал приподнять ее. В раненом плече забили боевые барабаны, а крышка даже не пошевелилась. Дужки оказались приколочены куда сильнее, чем можно было ожидать. Еще одно усилие. Сухо затрещало над головой ломающееся дерево, а гвозди начали выходить из пазов. Алексей понял: еще немного – и крышка откроется. А с чердака есть выход на крышу. До спасения оставалось буквально два шага. Алексей стиснул зубы, напрягся и нажал на крышку так, что гвозди, удерживающие горизонтальную дужку, полезли, словно червяки после дождя. Еще одно незначительное усилие, и люк наконец открылся. Задыхающийся от напряжения Алексей с трудом поднялся по двум последним перекладинам лестницы в ледяное нутро чердака. Здесь было сухо и пахло птичьим пометом. Справа и слева в крыше располагались по два смотровых окна, прикрытых деревянными ставнями. Впрочем, ставни не самое страшное. Самое страшное оставалось за спиной. Откуда-то из чердачной тени шарахнулся перепуганный голубь. Не обращая на него внимания, Алексей протопал к оконцам, щелкнул ржавыми шпингалетами и сбросил ставень на пол. Поднявшаяся туча пыли закрутилась в оранжево-алых лучах вечернего солнца. Несомненно, шум услышали и убийцы. Алексей даже удивился, насколько отчетливо звучали здесь их шаги. Он понял, что они бегут. Бегут по коридору, осматривая двери, пытаясь найти ход, которым он, Алексей, проник на чердак. Значит, в запасе есть немного времени. Алексей наклонился и головой вперед выбрался на покатую крышу. Железо было покрыто тонкой ледяной корочкой. Водосточная труба, поблескивающая метрах в двадцати слева, показалась ему столь же далекой и недоступной, как прошлогодняя зима. А ведь именно на ней и базировались все его расчеты. Раскинув в стороны руки, словно дурной артист, неумело изображающий пощипанную в драке ворону, Алексей сделал крохотный шажок и ступил на недовольно загрохотавшее железо.

– Твою мать!.. – шепотом пробормотал он в сердцах. Мало того, что ботинки были малы, они оказались еще и безобразно сношенными. Конечно, спасибо старику, все не босиком, но здесь, на крыше, на ледяном скате, стоптанные каблуки уменьшали его шансы благополучно добраться до трубы примерно наполовину. Алексей подождал секунду, переводя дыхание, и сделал еще один шажок, поморщившись от накатившей волны железного грохота. Он представил, как в это мгновение один из убийц протискивает могучие плечи через узкий проем чердачного люка и оглядывается. Настороженно, внимательно. «Эх, – подумал Алексей, – была бы у меня лопата, я бы встал рядом с люком и бил бы их по головам. Каждого, кто отважится сунуться». Он понимал, что это всего лишь бравада, пустая фантазия, которую, даже будь у него лопата, он не посмел бы осуществить. И все-таки Алексей мысленно произносил эти пустые, никчемные слова. Хотя бы ради того, чтобы успокоить, удержать натянутые до предела нервы. Еще шажок. Что-то зашумело прямо под ногами. Какой-то жуткий, пугающий треск, хлопки. Алексей вздрогнул и обернулся. Ничего страшного. Просто ополоумевший от нашествия людей голубь наконец вырвался из чердачного окна и шарахнулся влево и вверх, пролетев за спиной застывшего словно пугало человека. Алексей вздохнул с облегчением. Птица, обычный помоечный сизарь, чуть не угробила его. Слишком резкий поворот мог стоить ему жизни. Он чуть расслабился, и в эту секунду подошва старенького ботинка внезапно скользнула по тонкой корочке льда. Алексей взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, и не смог. Поехал, поехал вниз. Сердце испуганно ёкнуло и сжалось. И вдруг он увидел, как по самому краю крыши, по цинковому скату пробежал розовый солнечный луч. Это было совершенно ирреальное ощущение. Розовый луч обозначал границу, границу между жизнью и смертью. Для него, Алексея. Он все скользил и скользил, и падение это растянулось на бесконечно долгие мгновения. Он напрягся. Когда от пропасти его отделяло не больше двадцати сантиметров, Алексей вдруг разглядел внизу безобразный коричневый штакетник, примыкавший к зданию милиции, крохотный сад и ущербную развалюху чуть дальше, за деревьями. В ней кто-то был, из трубы шел дымок. Но сейчас спасение заключалось не в этом. Алексей увидел еще и куцую яблоню, не очень высокую, едва достигавшую середины второго этажа. От края крыши до деревца было метра три, может быть, три с половиной. Если вдуматься, не такое уж большое расстояние. Правда, вдумываться Алексею было некогда. У него оставалась одна секунда, всего одна, на то, чтобы рассчитать силу толчка. Он успел представить, как летит головой вниз и, перевернувшись в воздухе, падает спиной на страшный коричневый штакетник. И как острые рейки пробивают его тело насквозь словно копья. Все это прошло перед глазами за сотую долю секунды. А дальше мозг дал команду истерзанным мышцам. Алексей завис на самом краю крыши, будучи уже не в силах ничего изменить. Потом ноги послушно оттолкнулись от цинкового желобка, и он взлетел, разбросав руки в стороны, выкатив грудь и запрокинув голову, словно рассчитывал взмыть в вечернее небо. Мгновение Алексей свободно парил, застыв в абсолютной точке полета, а затем ухнул вниз, будто скользнув по невидимой горке. Розовощекий молодец, высунувшийся из чердачного оконца, рванул с бедра автомат, но был он хотя и ловок, но слишком здоров. В уличной драке его могучее тело могло сослужить отличную службу, но только не тут. Автомат грохнулся глушителем о ступеньки, палец, лежащий на спуске, спазматически дернул курок. Словно резкий порыв осеннего ветра, прошуршала короткая очередь. Пули впивались в птичий помет, в пыль, в деревянные стропила, прошивали дранку и штукатурку и застревали этажом ниже в потертой крышке бухгалтерского стола.