История Бога - Карен Амстронг

Одни христиане хотели поладить с греческим миром, другие, наоборот, не желали иметь с ним ничего общего. После 170 года, ознаменовавшего начало эпохи гонений, во Фригии (на территории нынешней Турции) объявился новый пророк, по имени Монтан, - якобы воплощение Бога. "Я Господь Бог Всемогущий, нисшедший во человека, - утверждал он сам. - Я - Отец, и Сын, и заступник (параклет)". Его спутницы Присцилла и Максимилла тоже притязали на высочайшее положение{58}. Монтанизм был неистовой, апокалиптической верой и рисовал ужасающий портрет Господа. Его последователям не только вменялось отрекаться от мира и жить в строжайшем воздержании, но и внушалось, что единственный верный путь к Богу - тяжкие страдания. Мученическая смерть за веру должна была приблизить второе пришествие Христа: мученики были воинством Господним, сражающимся с силами зла. Это свирепое учение пробудило в христианах прежде дремавший дух экстремизма: монтанизм стремительно, как пожар, распространялся по Фригии, Фракии, Сирии и Галлии. Особенно силен он был в Северной Африке, где издавна привыкли к богам, требовавшим человеческих жертв. Тут культ Ваала, не обходившийся без Жертвоприношения первенцев, был подавлен императором лишь во втором столетии. Вскоре ересь монтанизма привлекла даже таких видных мыслителей, как Тертуллиан, который был ведущим богословом Римской Церкви. На Востоке Климент и Ориген проповедовали миролюбивое, радостное возвращение к Богу, но для устрашающего Господа западной Церкви спасение покупалось лишь ценой мучительной смерти. В ту эпоху христианство все еще боролось за господство в Западной Европе и Северной Африке, и в нем с самого начала проявилась склонность к суровости и крайностям.

Тем временем на Востоке христианство шло вперед семимильными шагами, и к 235 году стало господствующей религией Римской империи. Христиане все чаще заговаривали о Вселенской Церкви с единым законом веры - без крайностей и чудачеств. Ортодоксальные богословы искоренили мрачное мировоззрение гностиков, маркионитов и монтанитов и предпочли иной, срединный путь. Христианство становилось городской верой и сторонилось как мудреных культов-мистерий, так и прямолинейного аскетизма. Оно все сильнее привлекало высокообразованных людей, способных разработать понятные греко-римскому миру принципы веры. Новая религия обращалась и к женщинам: тексты гласили, что Христос не был ни мужчиной, ни женщиной, а мужей призывали беречь жен так же, как Христос заботился о своей Церкви. Иными словами, христианство приобретало все те преимущества, которые некогда сделали заманчивым иудаизм, - тем более что не требовало обрезания или соблюдения чужого Закона. Особое впечатление на язычников производили учрежденная Церковью система благотворительности и сострадательная, братская близость между христианами. За долгие годы борьбы с гонениями извне и расколами изнутри Церковь превратилась в действенный институт, повторявший в миниатюре устройство самой Империи: она тоже была межрасовой, соборной, международной и экуменической, а руководили ею опытные чиновники.

Такая Церковь была мощной стабилизирующей силой и в конце концов привлекла в свои ряды императора Константина, который принял новую веру в 312 году, после сражения у Милвийского моста, а на следующий год ее узаконил. Отныне христианам разрешалось владеть имуществом, открыто молиться и на равных правах участвовать в общественной жизни. И хотя язычество процветало еще добрых пару веков, христианство стало государственной религией Империи и быстро набирало новообращенных, которым новая религия сулила материальную выгоду. Вскоре та самая Церковь, которая начинала свой путь как презренная секта, взывавшая к терпимости, потребовала от всех единодушного признания собственных законов и взглядов. Причины триумфа христианства остаются неясными. Разумеется, оно ни за что не преуспело бы без поддержки Римской империи, однако и это обстоятельство не позволяет ответить на все вопросы. Христианскую веру постоянно преследовали злоключения - благополучной ее не назовешь. И первой же проблемой, которую надлежало незамедлительно решать, была доктрина Бога. Стоило Константину избавить Церковь от внешних врагов, как внутри нее тотчас зародилась новая опасность, разделившая христиан на несколько непримиримых лагерей.

1. Map. 1:10-11.

2. Map. 1:15; буквальный перевод с греческого звучит даже более впечатляюще: "Царствие Божие здесь!"

3. Geza Vermes, Jesus the Jew (London, 1973); Paul Johnson, A History of Jews (London, 1987).

4. См. Мат. 5:17-19.

5. Мат. 7:12.

6. Т.Sof., 13:2.

7. Мат. 17:2.

8. Мат. 17:1-5.

9. См. Мат. 17:20; Map. 11:22-23.

10. Astasahasrika 15:293 in Edward Conze, Buddhism: its Essense and Development (Oxford, 1959), p. 125.

11. Бхагавад-гита, 11:15. Пер. Б.Смирнова.

12. Op. cit., 11:15, 11:39.

13. Oр. cit, 11:18.

14. См. Гал. 1:11; 1:14.

15. См., напр., Рим. 12:5; 1 Кор. 4:15; 2 Кор. 2:17.

16. 1 Кор. 1:24.

17. Слова, вложенные в уста Павлу автором "Деяний" (Деян. 17:28); возможно, цитата из Эпименида Критского.

18. 1 Кор. 15:3.

19. См., в частности, Рим. 6:4; 2 Кор. 5:17, Ефес. 2:15.

20. "Совершившийся факт" (фр.).

21. См. Кол. 1:24; Еф. 3:1, 3:13; 1 Кор. 1:13.

22. См. Рим. 1:12-18.

23. Фил. 2:6-11.

24. Иоан. 1:1-3.

25. 1 Иоан. 1:1.

26. Автор имеет в виду не христианский, а еврейский праздник, называвшийся иначе "праздником седмиц" или "жатвы"; в этот день Бога не только славили за Синайский Завет, но и благодарили за новые земные плоды. - Прим. перев.

27. Деян. 2:2-3.

28. Деян. 2:9-10.

29. См. Деян. 2:17; Иоил. 2:28.

30. Деян. 2:22-36.

31. Деян. 7:48.

32. "Новое порочное суеверие" (лат.).

33. Quoted by A.D.Nock, Conversion, The old and the New in Religion from Alexander the Great to Augustine of Hippo (Oxford, 1933), p. 207.

34. Ad Baptizandos, Homily 13:14; quoted by Wilfred Cantwell Smith, Faith and Belief (Princeton, 1979), p. 259.

35. В пересказе Иринея ("Опровержение ересей", 1.1.1). Почти все труды ранних "еретиков" были уничтожены и дошли до нас только в полемике их ортодоксальных оппонентов. Перевод (синодальный) прот. Преображенского. Цит. по изд.: Поснов М.Э. Гностицизм II века и победа христианской Церкви над ним. - Киев, 1917 [Репринт: Bruxelles: Жизнь с Богом, 1991]. - С. 686.

36. См.: Ириней. Опровержение ересей, 7.21.4.

37. Ibid., I.5.3.

38. Ипполит. Обличение всех ересей, 8.15.1-2.

39. См. Лук. 6:43.

40. Ириней. Опровержение ересей, 1.27.2. Цит. по изд.: Потов М.Э. Указ. соч. - С. 691.

41. Тертуллиан. Против Маркиона, 1.6.1. Перевод (синодальный) Н.Н.Щеглова. Цит. по изд.: Поснов М.Э. Указ. соч. - С. 400.

42. Ориген. Против Цельса, 1.9.

43. Климент Александрийский. Увещания эллинам, 1.8.4.

44. Ibid., 10.106.4.

45. Климент Александрийский. Педагог, 2.3.381. Перевод (синодальный) Н.Н.Корсунского. Цит. по изд.: Климент Александрийский. Педагог. - Б/м.: Учебно-информационный экуменический центр ап. Павла, 1996. - С. 142.

46. Климент Александрийский. Увещания эллинам, 1.8.4.

47. См.: Ириней. Опровержение ересей, 5.16.2.

48. Мат. 19:12.

49. Эннеады, 5.6.

50. Ibid., 5.3.11.

51. Ibid., 7.3.2.

52. Эннеады, 5.2.1. Перевод под ред. проф. Г.В.Малеванского. Цит. по изд.: Плотин. Избранные трактаты в 2-х томах. - М.: РМ, 1994. - Т. 1. - С. 27.

53. См. Эннеады, 4.3.9.

54. Ibid., 4.3.9.

55. Ibid., 6.7.37.

56. Ibid., 6.9.9. Цит. по изд.: Плотин. Указ. соч. - Т. 2. - С. 140.

57. Ibid., 6.9.4. - Указ соч. - С. 131.

58. Jaroslav Pelikan, The Christian Tradition, A History of Development of Doctrine, 5 vols., I. The Emergence of the Catholic Tradition (Chicago, 1971).

4. ТРОИЦА: БОГ ХРИСТИАН

Около 320 года церкви Египта, Сирии и Малой Азии были охвачены страстными богословскими спорами. Моряки и путешественники пели популярные песенки, в которых утверждалось, что лишь Отец является истинным, непостижимым и единственным Богом, а Сын вовсе не предвечен и не предсущен, так как жизнь и бытие дарованы ему Отцом. До нас дошли рассказы о банщике, надоедавшем посетителям неустанными разглагольствованиями о том, что Сын явился из ничего; о меняле, который непременно предварял обмен монет долгими рассуждениями о разнице между сотворенной вселенной и присносущим Господом, или о пекаре, который в разговорах с покупателями не забывал напомнить, что Отец-де куда возвышеннее Сына{1}. Простой люд обсуждал эти высокие материи с тем же пылом, с каким сегодня обсуждают футбол. Причиной разгоревшихся споров был Арий - обаятельный и статный александрийский пресвитер с ласковым, проникновенным голосом и поразительно грустным лицом. Местному епископу Александру трудно было не обращать внимания на поднятую Арием проблему, но решить ее было еще труднее - действительно, как мог Иисус Христос быть Богом в той же мере, что и Отец? Арий вовсе не отрицал божественности Христа - напротив, он называл его "Богом крепким" и "настоящим"{2}, но одновременно утверждал, что считать Христа божественным по естеству было бы святотатством, ибо сам Иисус подчеркнул: Отец много выше него. Александр и его многообещающий юный помощник Афанасий сразу поняли, что речь идет отнюдь не о второстепенных тонкостях богословия. Вопрос был принципиальным, поскольку касался естества Бога. Тем временем сам Арий, искушенный в пропагандистских приемах, положил свои идеи на музыку, и вскоре миряне обсуждали их не менее горячо, чем епископы.