Джура - Георгий Тушкан

— Может быть, у вас есть золотой песок? Я куплю, — сказал Ивашко и вынул деньги.

Муса перевел.

Джура с интересом тер пальцами бумажки. Он не понимал их значения. Аксакал отрицательно покачал головой. Джура отошел к проходу в стене и поманил Юрия пальцем. Ивашко пошел вслед за ним. По дороге Джура взял горящий светильник, и они вошли в пустую кибитку.

— Дай нож, — сказал Джура, показывая пальцем на охотничий нож Ивашко. — За него дам золото и камни.

Ивашко сразу понял, о чем речь, и немедленно согласился. Он плохо знал узбекский язык, но отдельные легкие фразы были ему уже понятны.

Джура вышел, сунув нож за пояс, и вскоре принес мешочек золотого песка и несколько рубинов.

— Не говори аксакалу, — предупредил он и пояснил это жестами.

— Хоп, хоп, — улыбаясь, ответил Ивашко.

— Сколько хочешь за твою винтовку? — спросил Джура, сначала сделав вид, что прицелился, а затем показав на камни и на свою пустую горсть.

Ивашко отрицательно покачал головой.

— Это все не мне, а для изучения, понимаешь? — сказал он, мешая русские и киргизские слова. — Понимаешь?

Но этого Джура не понимал.

— Я хочу выменять твое ружье, — повторял упрямо Джура.

Ивашко отрицательно качал головой. Джура двинулся со светильником назад. Ивашко заметил, что стены излучают странный блеск. Он взял светильник из рук Джуры и поднес его к стене, сложенной из камня.

— Молибденит! — закричал он, пытаясь выдернуть один камень из стены.

Джура, боясь, что завалится стена, отбросил его руку. Не понимая друг друга, они ссорились. Наконец Джура нашел в углу кусок молибденита и отдал его Юрию. Ивашко совершенно успокоился и весело поблагодарил. Джуру удивило, что пришелец положил в сумку простой камень вместе с дорогими.

— Зачем? — спросил Джура.

— Этот камень делает железо крепким, — так, не совсем точно попытался объяснить Юрий.

Подумав, Джура вышел и скоро вернулся с куском железной руды.

— Откуда? — спросил Ивашко.

Джура насмешливо сделал широкий жест.

Они возвратились к остальным.

— Я объяснил аксакалу, — сказал Муса Ивашко, — что мы преследовали басмачей, грабящих народ. А он все интересуется, как мы прошли через пропасть. Я говорю — по снежному мосту, а он уверяет, что никакого моста не было.

— Ты им скажи, — ответил Ивашко, — что мы преследовали бандита Тагая и что он погиб. Скажи ему, что, если у них когда-нибудь появятся басмачи, пусть расправятся с ними сами. Скажи, что басмачи — это те, кто помогает баям держать народ в темноте и невежестве, как рабов. Это те, кто приносит бедность, слезы и несчастья…

Муса говорил долго, но Джура не все понимал и не всему верил. Он давно знал из рассказов аксакала: раз человек с ружьем и не охотник — значит, это басмач, угоняет чужие табуны скота, грабит купцов. Эти пришельцы вооружены — значит, они басмачи и гонятся за другими басмачами. Первые награбили, вторые отбирают.

— Мы комсомольцы, — продолжал переводить Муса. — А в Коммунистический Союз Молодежи вступают самые смелые из молодых. Они ничего не боятся — ни врагов, ни трудных дел. Комсомольцы хотят все знать и все уметь, чтобы сделать жизнь народа счастливой. А это нелегко, и коммунисты — старшие братья комсомольцев — направляют их на верный путь. Сейчас мы учимся и воюем с басмачами и помогаем отбирать у богачей земли и скот, чтобы ими сообща могли пользоваться трудящиеся. Кто не работает — тот не ест…

Последнее Джуре понравилось. Значит, аксакалу тоже надо будет работать и наравне со всеми есть гульджан.

— Это все хорошо, — сказал Джура, хитро прищурившись, — но почему гости одеты в простые овчины, а не в горностаевые или лисьи халаты? Плохие вы, наверно, джигиты, если не только бедным, но и себе не смогли достать хорошую одежду.

— Настоящий джигит не о себе думает, а обо всем народе. Когда весь народ одет — и он одет, когда весь народ сыт — и он сыт. А кто думает только о своем благополучии, тот мелкий человек. — Муса разошелся. — Хорошо за горами! Сядем в железную кибитку на колесах. Вы не знаете, что такое колесо? Это такая круглая штука, она катится… Не понимаете? — Он покатил по кошме пиалу.

Присутствующие не поняли и недоверчиво засмеялись.

— А еще есть другая вещь, называется кино. Придешь ночью в большую кибитку, в сто раз больше этой…

— В ханскую? — подсказал Кучак насмешливо.

— Правильно, в ханскую: мы отобрали у ханов кибитки. Так вот, смотришь на белую стену, а кругом большевистские светильники горят, огонь в них холодный, белый, и когда его тушат, так не дуют на огонь, а только нажимают пуговку в стене. Понимаете? А на стене, — продолжал Муса, — тени живых людей бегут, стреляют, по саду гуляют, пьют и едят.

— Вай, вай, вай! — закричали в испуге старухи. — Он чародей, он может вызывать тени умерших людей. Может быть, его подослали снежные люди?!

Джура сердился и исподлобья смотрел на пришельцев. В его душе боролись зависть и недоверие.

Аксакал беспокоился. Ему было не по душе, что на пришельцев обращено такое внимание всех жителей кишлака и что страна, откуда они приехали, может показаться лучше его родного кишлака Мин-Архар. Смутно он представлял себе опасность, которая таилась в словах комсомольца Мусы. Если Джура и Кучак захотят отправиться в другую страну и покинут родные горы, что будет делать он, дряхлый и беспомощный старик? Искандер, стараясь казаться равнодушным, кивал головой и приговаривал: «Знаем, знаем, нас не удивишь», хотя о многом он слышал впервые.

Муса рассердился:

— Аксакал все знает, так пусть и расскажет.

Наступило молчание. Все с нетерпением ждали. Старик начал говорить:

— Нет молодца, который не тосковал бы о своей родине, равной в его глазах священной Каабе. Белый сокол в неволе грустит по своей стае, вспоминая, как парил в заоблачной синеве. Нет мужа, который не заботился бы о безопасности рода своего; нет птицы, которая не заботилась бы о гнезде своем.

Аксакал говорил неспроста: он хотел удержать молодежь от необдуманных поступков и поднять свой авторитет. Каждый может гнуть молодые деревья на свой лад, только старый согнутый ствол выпрямить нельзя. Аксакал рассказывал сказки о какой-то неведомой стране — так казалось обитателям кишлака. Но гости кивали головой в знак того, что все это им хорошо известно. Пятый раз Айше подливала в светильник нефти, а аксакал все говорил.

В речах старика было много непонятного, но Джура поверил, что где-то наяву существует эта сказочная страна.

Все слушали затаив дыхание. Аксакал говорил о летающем железном ковре.