Первый - Ольга Джокер

к трассе. Я замечаю, что на навигаторе уже выстроен нужный маршрут. Приблизительное время в пути — шесть часов. То есть, в лучшем случае, в отель мы попадём в два часа ночи. О том, что будет дальше — не получается не думать. Красочные картинки из будущего то и дело возникают перед глазами, путая мысли и вызывая лёгкое покалывающее возбуждение.

Когда автомобиль разгоняется в пределах допустимой скорости на трассе — я, наконец, расслабляюсь. Впереди – море впечатлений, эмоций. Я откуда-то знаю об этом, чувствую.

Андрей уверено ведёт автомобиль, предлагает включить музыку. В какой атмосфере пройдёт дорога — неважно. Главное, результат.

Я интересуюсь, с какой целью запланирована поездка. Бакурин отвечает. Оказывается, ему нужно отснять рекламу и заодно рассмотреть предложение старого знакомого об открытии картинга для юных гонщиков. Он не может сидеть сложа руки, пока идёт реабилитация. Хочет чем-то заниматься.

— Знаешь, я была уверена, что ты будешь гнать где-то под двести, — с улыбкой произношу. — Странно, но на деле оказалось иначе.

— Свои навыки я использую только там, где это уместно, — поясняет Андрей. — У меня тринадцать лет имеются права, но ни одного нарушения за превышение скорости не было. Пока что.

— А что было?

— Парковка в неположенном месте, — пожимает плечами Бакурин. — И то – один раз.

— Оу. Значит, ты почти что законопослушный гражданин.

— Да, вполне. Тебе же точно есть восемнадцать?

Я густо краснею, когда Андрей бросает на меня внимательный взгляд, задерживаясь дольше, чем стоило бы. Поправив платье, оголившее бедро, тут же киваю:

— Могу показать паспорт, если не веришь.

— Покажешь. В отеле – так точно.

Трасса полупустая, поэтому мы без проблем минуем первую сотню километров. Андрей предлагает мне отодвинуть сиденье и поспать, но я сразу же отказываюсь. В этой поездке не хочется упустить ни единой детали.

Мы заезжаем в соседний город, замедляемся. Общаемся на нейтральные темы. Пытаясь чересчур не пялиться на гонщика, я устремляю взгляд в окно и рассматриваю местные достопримечательности.

— Кстати, как твоя рука? — интересуюсь будто бы между делом.

По правде — меня это волнует больше всего на свете.

— Несложно вести автомобиль?

— Хочешь поменяться местами? — отвечает Андрей вопросом на вопрос.

— О, нет. Просто… Это же нагрузка, пусть и небольшая.

Отследив реакцию гонщика, замечаю, что он не злится и не хмурится. Значит, можно и дальше смело ощупывать почву.

— Я еду на автомате, Жень. Рулю левой рукой, а правую почти не нагружаю. Могу опустить на подлокотник, — он тут же показывает, но уже в следующую секунду совершает непредсказуемый манёвр, переместив ладонь на мою ногу. — А могу и сюда.

Сердце с разгона ударяется о рёбра, а в салоне, несмотря на работающий кондиционер, резко становится жарко.

Андрей не убирает руку и свободно скользит вверх и вниз, заставляя волоски на коже встать дыбом.

Мы плетёмся по ночному, но всё ещё оживлённому городу, и мне отчего-то кажется, что люди, сидящие в соседних автомобилях, замечают, чем мы занимаемся. Это добавляет адреналина небольшими, но ощутимыми дозами.

Ладонь Бакурина устремляется выше и касается моего белья. Под грудью собирается пот. Я учащённо дышу и… шире развожу ноги. Позволяю трогать себя везде.

Андрей смотрит на дорогу, перестраивается в правый крайний ряд — со стороны может показаться, что он полностью сконцентрирован на вождении, но его пальцы прижимаются к влажной ткани трусиков.

— Ты меня хочешь? — сипло задаю вопрос.

Гонщик тормозит на светофоре, смотрит в мои глаза и надавливает на промежность. Меня будто током простреливает от тёмного порочного взгляда мужчины, который вскоре станет моим первым — как я и мечтала.

— Да, — честно отвечает, после чего отодвигает преграду и касается влажной чувствительной кожи.

Я выгибаюсь дугой, несдержанно стону. Возбуждение накатывает штомовой волной, когда умелые пальцы утопают в обильной влаге.

Ох, Боже мой. Похоже, это будет увлекательное путешествие.

Глава 26

Автомобиль плавно трогается с места, когда загорается зелёный. Поворачивает на перекрёстке, выезжает на не менее оживлённую улицу и перестраивается в центральный ряд. Если бы я не знала, что стёкла у гонщика тонированы, то попросила бы убрать руку. Наверное, но не точно.

Сначала мне кажется, что Андрей лишь раззадоривает перед главным событием и вскоре остановится, но проходит ещё некоторое время, и я понимаю, что не тут-то было. Он ласкает меня, несмотря ни на что, ловко лавируя в плотном потоке машин. Серьёзный, красивый. Внешне невозмутимый. Идущий на риск и пытающийся поймать недостающую дозу адреналина во время езды.

— Андрей… — со стоном выдыхаю его имя. — Может, не надо?

Бакурин бросает на меня горящий взгляд с каплей упрямства и легко очерчивает пальцами клитор.

— Всё под контролем, Жень. Расслабься.

Спустя мгновение — устремляется вниз и неглубоко проникает между половых губ. Туда, где адски горячо и влажно. Вызывая цветные блики перед глазами.

Гонщик вздёргивает плечами, давит на газ. Я шире развожу ноги, ёрзаю на сиденье и пытаюсь подобрать максимально удобную позу, практически сползая бёдрами.

Совершаю вдох-выдох. Вцепившись в дверную ручку, прикрываю глаза. Движения пальцев становятся резче, острее. Удовольствие накатывает одной гигантской волной и моментально топит в похоти.

Происходящее — лучше, чем я могла представить в своих девичьих фантазиях. Это кайф. Чистый, незамутнённый и концентрированный кайф, который стремительным потоком разносится по венам.

— Жарко, да? — доносится сквозь вакуум голос Андрея.

Не успеваю я ничего ответить, как тонированные стёкла ползут вниз, впуская в салон тёплый воздух и развевая по ветру мои волосы.

Волнение зашкаливает, дыхание рвётся. Пазлы складываются воедино, и я осознаю, для чего гонщик совершил этот опасный непредвиденный маневр.

Открыв глаза, оглядываюсь. Автомобиль останавливается на очередном светофоре, а по обе стороны от него располагаются другие иномарки. Защита, которая казалась надёжной, и скрывала нас от внешнего мира, стремительно рушится. Подключаются опасность и экстрим.

— Ты сумасшедший, — тихо шепчу, устремив взгляд чётко перед собой и выгибаясь навстречу непрекращающимся прикосновениям.

Накрыв руку Андрея своей ладонью — тут же сжимаю. Шансы на то, чтобы противостоять Бакурину в его извращённом желании довести меня до пика на глазах у случайных людей, моментально тают. И я сдаюсь, подстраиваюсь. Пытаюсь контролировать эмоции даже тогда, когда хочется громко стонать в полный голос.

Движения ускоряются, влаги становится больше. Меня швыряет в пот от безрассудности происходящего. Никому и никогда я бы не позволила вытворять