На расстоянии поцелуя (СИ) - Lama Lieutenant

брови собеседнику в телефоне, стоя в очереди за холодным кофе. — И сделай так, чтобы этому гандону в приличных местах дорожка заказана была…

Дожидаюсь ответа секретаря и отключаюсь. Симпатичная девушка в скромной инийской одежде подаёт мне дрожащий стаканчик с кофе.

Вспоминаю, что нужно сменить лицо, и расслабляю мимику в обаятельной улыбке. Смотрю чуть ниже, туда, где на полной, спрятанной под тёмной тканью груди красуется бейджик с именем.

— Спасибо, Рафа.

Рафа под двумя слоями матовой тоналки краснеет. Наверное, её румянец — лучший комплимент за сегодня. На работе такого не увидишь. Альфы на высоких должностях в основном ненавидят или презирают меня, хоть я давным давно уже отучил их скалить зубы. Омеги и женщины, что зачастую сидят в фирме на должностях обслуживающего персонала, завидуют или также относятся с презрением, мол не по той дорожке иду. Есть, конечно, и те, в чьих глазах я вижу искреннее уважение, но их не так много, хотя и куда больше, если сравнивать с первым годом моей работы на РК. Не так приятно быть первооткрывателем равноправия в этой стране.

Короче говоря, здорово просто ощутить себя… ну. Просто молодым человеком, на которого просто обращают внимание просто так простые девушки. А не вот это вот всё.

А кофе здесь делают охуенный, ни больше, ни меньше.

Подхожу к машущему мне рукой Гани. Хорошо, что он сподобился прийти в кофейню поближе к моему офису, иначе даже не знаю, когда бы я успел выкроить для него время.

— Привет.

Мы крепко обнимаемся. Гани — бета, но он едва ли на пять сантиметров выше. Собственно, как и многие в Имме.

— Вот что. Я разослал приглашения и подготовил зал, тебе осталось только выкрасть картины…

— М-м-м… — угукаю, посасывая кофе. — Самое сложное.

— Ну уж постарайся, — смеётся Гани. — Скажи, что у тебя на работе проблемы. Сможешь всё провернуть, пока он будет разбираться.

Я фыркаю.

— Я столько раз отказывался от помощи, что он сразу заподозрит обман.

— Не заподозрит.

— Да ну?

— Я его знаю больше, чем ты.

— Ты не живёшь с ним.

— И всё же.

Я поднимаю руки в защитном жесте.

— Ладно! Я что-нибудь придумаю. Какие работы нам нужны?

Гани пересылает мне фотографии.

— Он будет иметь успех, — говорит он мне на прощание. — Главное немного подтолкнуть.

Не считаю, что выставка в тайне от художника — это «немного», но ничего не говорю. Я уверен, что Амин будет в восторге. Сам бы он на такое никогда не отважился.

Я решаю не возвращаться к бумажкам, а спихнуть оставшуюся работу на помощника и поехать домой. В конце концов, я решился на авантюру, в которой принимаю полномочия вместо мужа не только для того, чтобы орать на собраниях и трахать мозги маменькиных сынков, по ошибке занимающих нихуёвые такие посты, но и для того, чтобы иметь возможность сваливать с работы, когда захочу. Вот ещё немного пострессую, повникаю в работу, пойму, что уверенно стою на ногах и буду приводить больше своих людей. Пусть делают мою работу за меня. А мне ведь уже под тридцать. Мамуля хочет внуков и всё такое.

Амин ожидаемо находится в студии. Пишет очередной пейзаж. Не то, чтобы я в них что-то смыслил, но мне нравится. После того как мы оформили наши отношения, и я заявил, что не хочу сидеть дома, как лох, сначала были долгие пререкания с его роднёй, с моей роднёй в лице маман, но, неожиданно, всё решил папа, впервые проявив характер и что-то намудрив с договорами. Амин, разумеется, сыграл в этом не последнюю роль. Он, конечно, давно смирился с тем, что всю жизнь будет делать не то, к чему сердечко тянет, а то, что нужно семье, но моё твёрдое решение занимать должность внезапно дало ему большую свободу.

Он не сразу понял, что с этой свободой делать. Хирургом он, как всегда мечтал, уже стать не мог: не тот возраст начинать всё заново в такой серьёзной сфере. Целый год Амин маялся, а потом внезапно зарисовал. Началось всё с моей обнажённой натуры, да и то по приколу скорее, но вскоре весь наш огромный дом пропах краской.

Не стану его отвлекать.

Я тихо прикрыл дверь студии и пошёл на кухню. Выпил стакан воды и заказал нам доставку из ресторанчика на первом этаже. Там все не так красиво и пафосно, как могло бы быть, но мне нравится хозяйка, уж очень душевный у неё вайб. Настолько душевный, что даже еде передаётся.

Амин выходит через полчаса, весь заляпанный и немного сонный.

— Солнышко… — Он улыбается. — Чего это ты так рано?

Я обвиваю его шею руками и висну на нём мартышкой. С освободившимся от работы временем Амин стал больше заниматься спортом, и теперь может вертеть меня, как лучник стрелу. Приятно почувствовать себя слабой омежкой после целого дня на работе, где ты — тот ещё «альфач».

Амин подхватывает меня под ягодицы и сажает на стойку.

— Устал! — ною я. — Они меня достали!

Амин тихо смеётся мне в шею.

— Особенно Бэн, да?

— Нет, Бэн — лапушка. — Вспоминаю, как Бэн, мой секретарь с функцией гугл-транслейта, терпеливо ждал, пока я закончу портить сервиз. — Как твои дела?

Амин что-то воркует мне про заляпанные покрытия, но я не особо вслушиваюсь. Его собственный запах альфы так интересно мешается с запахом свежей краски, что меня немного ведёт.

— Котик, — зову я, дождавшись завершения рассказа.

— М?

— Я хочу тебя.

«Котик» усмехается всем лицом: красивыми губами, хитрыми глазами, ямочкой на щеке.

— Вас отнести, мой принц, или Вы пройдёте на кровать самостоятельно?

Я тяну руки к его шее, что однозначно можно перевести как «отнести».

Амин тащит меня через пол дома уж слишком резво. Надо мне почаще питаться, иначе стану совсем как типичный омега. Мне этого на переговорах не нужно.

Меня оставляют лежащим на покрывале самостоятельно избавляться от одежды, что я и делаю, пока Амин роется в ящике.

От осознания того, что именно он там ищет, у меня почти что трясутся руки.

— Ты же этого хотел, да? — Амин лукаво улыбается, бросая в меня тюбиком лубриканта, и начинает раздеваться сам.

— Ох, блять… — Я жмурю глаза, мысленно благодаря чужого бога. — Вставай на четвереньки, хочу тебя сзади…

Амин молча подчиняется, и я имею возможность оглаживать стройную загорелую спину.

— Знали бы твои друзья, чем мы тут занимаемся…

Мой альфа опускается на локти, соблазнительно прогибаясь в пояснице.

— Как много ты болтаешь, если дать тебе побыть сверху. — Белозубо ухмыляется и получает шлепок по ягодице.

— Если