Увидеть море - Павел Зайцев

В этот момент злосчастный байкер пришёл в себя, принял сидячее положение и уставился на меня круглыми глазами, полными суеверного ужаса. В десяти метрах от него стоял ультрамариновый Таурус 86-го года выпуска, по салону которого, распихивая ворох газет, метался обезумевший от горя и боли молодой человек, раскрывший рот в беззвучном крике.

А это как раз ручеёк отличного бразильского кофе достиг моего тела и наполнил жизнь страданием. Не в силах выносить пытки, я рванулся, как лось из болота, и, открыв дверь, вместе с потоком газет высыпался на неприветливый асфальт шоссе, расцветив тишину морозного утра истошным русским матом.

Оставшись без управления, Таурус секунду помедлил, как бы не веря своему счастью, и тронулся вниз под горку, продолжив свой путь по направлению к байкеру и его металлическому другу.

Некоторое время, редкие прохожие наблюдали, как под горку бежит процессия из байкера, с мотоциклом, Тауруса с открытой дверью, из которой сыпется Сент-Петерсбург Таймс, и подпрыгивающего меня с большим пятном на штанах.

Отчаянным рывком я догнал свой форд, и остановил его, ударив по тормозам. Жизни были спасены, но больше кофе я в машине не пил.

Эпизод 20: Путь дракона, ярость пьяного мастера

Уже третий час я пытался оторваться от преследующих меня ядовитых тварей, прорубая путь сквозь джунгли позеленевшим от травяного сока мачете.

Изредка какая-нибудь осмелевшая гадина высовывала из тропических зарослей утыканную острыми зубами-иголками пасть и с хриплым полным ненависти криком бросалась на меня. Я был слишком измотан, чтобы тратить много энергии. Короткое экономное движение бластером, и куски черной плоти разлетались в красивой голубой вспышке. Но где-то я совершил ошибку — они все-таки достали меня.

Я услышал громкий треск падающей пальмы за моей спиной, рука с бластером неловко вывернулась и… я проснулся.

Первые секунды я не мог понять, где нахожусь. В машине было темно и жарко, мотор не работал, тело моё было укрыто плотным слоем полиэтиленовых брикетов с газетами. Похоже авария.

Так и оказалось. Потерял сознание за рулём.

Две работы доконали меня. Началось с ощущения постоянного недосыпа и недомогания, потом заболел всерьёз. Однако больничные в Штатах не приветствуются. Работа — это священно. Офис — храм. Как, ты думаешь, на тебя посмотрят коллеги и начальство, если ты не пришёл в храм из-за насморка? Даже если это не насморк, а что-то более серьёзное.

Приняв пару таблеток «адвила» и пакет «фервекса», я сбил температуру до тридцати восьми и отправился развозить газеты. Как зомби, катился по району, раскидывая свежие номера Сент-Пит Таймз. Где-то на середине пути болезнь превозмогла, и я вырубился. Съехал с дороги под небольшой откос.

Жизнь мне спасли две вещи — маленькая скорость и трёхметровая куча из сухих пальмовых сучьев, которую кто-то аккуратно сложил на набережной канала. Я въехал прямиком в эту кучу и заглох. Обрушившиеся ветки укрыли многострадальный Форд Таурус толстым слоем, вот почему в кабине было так темно. С трудом сдвинув древесный завал, я выполз из машины и уселся на траву. В голове шумело. Лоб пылал. Во рту был привкус крови. До глубокого канала, набитого кормящимися бычьими акулами, оставалось всего несколько метров.

Меня уволили на следующий день. Я слёг с гнойной ангиной и не вышел на работу. Никого не интересовали мои проблемы. Газеты не могли приехать к подписчикам сами.

Единственной моей работой оставалась развозка пиццы. Я неплохо изучил район и уже стал делать более или менее стабильные деньги на чаевых, но, как говорится, пришла беда — открывай ворота…и вешайся на них.

Мой старый верный «телец» (Taurus — телец пер. с англ) дал дубу. Причем сделал это так каверзно, что я чуть не присоединился к нему в этом трагическом путешествии. Когда автомобиль, набитый мною и горячими пиццами, пошёл на довольно рискованный обгон длинной фуры, мотор в нём заглох. Погасли все электроприборы, а руль без гидроусилителя поворачивался с таким трудом, что сначала я решил, что его заклинило. Злобно клаксоня, встречный дальнобойщик чудом ушел от столкновения, обойдя меня по опасной дуге. Натужно воя всеми креплениями, его железный конь пронесся в нескольких сантиметрах, унося вдаль потного от страха и красного от гнева хозяина, а я остался сидеть в машине, в момент превратившейся в груду безжизненного металла.

- Хэллоу, Пол, — сказал мне в трубку менеджер из «Папы Джонса», — тут у нас клиенты интересуются, где их факин пицца? Ты бы случайно не мог знать кого-нибудь, кто бы мог знать ответ на этот вопрос? Что я мог сказать в ответ на искромётный юмор осатаневшего янки? Я уныло поведал о поломке машины, положил трубку и потащил из коробки кусок гавайской пиццы.

Автомеханики, дантисты и адвокаты в Штатах — это короли обмана и лжи. Но в вопросах обмана клиента они все дети малые перед автомеханиками. Меня умудрились обуть на пару сотен баксов на одних «заменах свеч и лампочек». Но Таурус упрямо ломался. Постепенно я приноровился к его поломкам. Я заметил, что стоит ему постоять в обесточенном положении пять минут, и он может спокойно завестись и ехать дальше. А может и не завестись. Одним словом, после того, как число недоставленных пицц перевалило психологический барьер моего менеджера, он меня уволил.

Ещё пару недель назад я боролся за любой клочок свободного времени, чтобы поспать, и вот теперь свободного времени стало даже слишком много. Надо сказать, что за период моего ударного труда на двух работах, материальное положение нашей семьи несколько упрочилось. Мы полностью рассчитались с долгами, и успели влезть в новые, купив вторую машину в кредит. Это была пятилетняя Ниссан Алтима, как говорится, «со всем фаршем».

Новый «трёхбедрумный аппартмент», который мы сняли вскладчину с подругами жены, находился в двухстах метров от стейк-хауза, где Светка работала официанткой, поэтому острой нужды во второй машине не было. Однако, как показала жизнь, ситуация с работой могла меняться неожиданно.

- Я посчитала, и, учитывая твои пэй-чеки с двух работ и мой заработок в стейк-хаузе, мы сможем выплачивать кредит, не особо напрягаясь, — сообщила Света, сияя от радости. Я не спорил. Я знал, что, когда жена довольна, в семье царит покой и гармония. По иронии судьбы (а судьба к нам частенько была иронична) как только мы взяли кредит, я потерял обе работы.

Для наших отношений вновь настали трудные времена.

Честно говоря, наш со Светой семейный союз всегда напоминал хрупкую парусную лодчонку, несущуюся не пойми куда по неприветливому океану жизни. Мы вышли в плавание, проигнорировав многочисленные штормовые предупреждения, и теперь регулярно сражались с непогодой. Однако любовь — это не только страдания и испытания. Это также источник силы и терпения. Я всегда утверждал, что с любовью в сердце можно быть счастливым даже по дороге на виселицу. С другой стороны, в союзе, где этого чувства нет, и разбитая чашка может стать причиной разрушительного скандала.

- Хватит с меня сферы обслуживания! — заявил я жене, — Буду искать нормальную мужскую работу. Что есть «нормальная мужская работа», которую я буду искать, я не очень отчетливо представлял. Хлеб грузчика или чернорабочего был для меня заказан в виду травмированной спины. Все другие «мужские профессии» требовали каких-то профессиональных навыков.

Я просматривал горы объявлений, переживал, комплексовал и заливал стресс на пару с Серёгой — таким же безработным. У Серёги была другая проблема — он не знал английского языка. Невысокий, но спортивно сложенный с красивым лицом киноактёра, до Америки он жил беззаботной жизнью в Екатеринбурге, где отец его занимал высокую должность в госаппарате. Связавшись с «дурной компанией» Серёга влип в какую-то скверную историю, и вынужден был срочно уехать из страны, спасаясь от карающей длани правосудия. Свой статус «джентельмена на мели» он переживал ещё сильнее, чем я. Мало того, что из разряда «золотой молодёжи» он перекочевал в гастарбайтеры, так ещё и незнание языка обрекло его на самый неквалифицированный труд. Физической и грязной работы он не боялся, но и для такой работы нужен был хотя бы минимальный английский.

Общие проблемы сблизили нас. За дружеской пинтой бюджетной водки мы договорились, что найдем работу вместе, сложив мастеровитость Серёги и мой отличный английский.

В принципе, если не брать во внимание душевные муки самобичевания, время мы проводили неплохо. Ездили на океан, навещали других безработных знакомых из числа русских студентов с целью культурной пьянки, посещали достопримечательности и однажды даже съездили поудить «рыбу-fish» на море. Нагрузившись по самые брови в лучших традициях русской рыбалки, мы вытащили на пирс такое чудовище, что американские фишермены бросились врассыпную с воплями. Чудовище было в ярости — завывало треугольным ртом и скрежетало черными жабрами, поэтому пришлось облить его в виде компенсации водкой и столкнуть обратно в пучины.