Дилемма мисс Блам - Патрисия Лэй

Виктория оглядела маленькую шикарную закрытую карету и деревянным голосом вымолвила:

— Вероятно, вам следовало приехать в открытом экипаже, так как с нами нет мисс Итеридж. — На лице Виктории отразилось беспокойство при мысли о том, какой скандал это может вызвать. Она метнула взгляд на Хардвика, начиная сердиться на него за то, что он ставит ее в такое неловкое положение, — Я думаю, что это вряд ли хорошая идея: пригласить меня на прогулку.

— Это не дружеская поездка по окрестностям, — отпарировал Хардвик, устраиваясь напротив нее. Он скрестил руки на груди и пристально наблюдал за ней; легкая улыбка изогнула его губы. Он искренне наслаждался ее недовольством.

— У вас поистине странная манера ободрять, — с насмешкой откликнулась Виктория.

— Что я должен был бы сделать, так это перекинуть вас через колено и задать хорошую взбучку. Ваш отец должен был заняться этим намного раньше, и тогда нрав у вас был бы мягче.

— Вам не нравятся женщины с характером?

— Не имел случая узнать. До сих пор вы не проявили избыток здравого смысла, поэтому трудно сказать, насколько рассудительной вы можете быть.

Виктория так и вскипела.

— Это самое оскорбительное из всего, что вы наговорили до сей минуты.

— Ну, я предупреждаю вас, что это не самое страшное, что вам доведется услышать сегодня.

Онемев от подобной наглости, Виктория отвернулась боком и, не обращая на него внимания, уставилась в маленькое прикрытое ставнями окошко. По крайней мере, будет так же трудно заметить ее в карете, как и ей смотреть наружу, раздраженно подумала Виктория.

Хардвик ехал молча, открыто рассматривая ее. Что же было такое в этой девушке, что ему небезразлично ее мнение о нем. Она молода, избалованна, склонна попадать в неприятности и все-таки она влечет его к себе, как никакая другая женщина в мире. Он желал ее, но понимал, что ее можно добиться, только женившись на ней. Готов ли он остепениться? Настал ли такой момент? Бог знает, сколько женщин сменил он на своем веку. Не начинает ли он уставать от случайных романов? Хардвик изучал ее тонкий профиль с упрямо вздернутым подбородком и улыбался про себя. Она своенравна, но умна, а когда она смотрела на него своими темно-синими глазами, которые, казалось, проникали ему в самую душу, ему всегда приходилось сдерживать себя, чтобы не заключить ее в объятия и не осыпать поцелуями. А те два раза, что он целовал ее, он испытал потрясение как от удара молнии.

Теперь Виктория разрушила его связь с Френсис. С тех пор как актриса приехала в Стоун-хаус, он не делил с ней постели. Их роман был кончен, и никакие слезы или мольбы Френсис не могли этого изменить. Она все еще находилась в Стоун-хаусе по той простой причине, что в течение двух недель она была свободна от спектаклей и попросилась остаться на это время у него в доме. Он понимал, что Френсис надеется снова завоевать его, но, увы, это было невозможно. Хардвик был уверен: Френсис чувствует, что он влюблен в Викторию. Вот он и признал это, наконец. Он без ума от Виктории, а ей ненавистен один его вид. Он тяжело вздохнул и переместился на подушках, дабы долее не лицезреть красавицу. А она и не подозревает, как она хороша и какую власть имеет над ним. Ха! Знай, она это, то славно поводила бы его за нос, с насмешкой подумал Хардвик.

Наконец он заговорил.

— Мы приближаемся к фабрике. Как вы могли заметить, дома рабочих опрятны, крыши плотно покрыты соломой, и у каждого дома разбит маленький садик. Это наводит на вас ужас? В этом вы усматриваете скаредность помещика?

Виктория, сдержавшись, покачала головой. Она была честна, даже слишком.

— Нет.

Она продолжала всматриваться в окно, не глядя на него.

Улыбка тронула губы Хардвика.

— Полагаю, Мейнард изобразил меня подлым кровопийцей? Признайтесь откровенно, моя дорогая?

Лицо Виктории стало пунцовым, потому что Мейнард употребил именно эти слова.

— Ну, если надменная мисс Блам краснеет, то именно так и обстояло дело, — подколол ее Хардвик.

Виктория обернулась и сверкнула на него глазами.

— Вам не делает чести то, что вы насмехаетесь надо мной.

— О, чувствую, что меня еще не слишком уважают. Тогда, наверное, самое время пройтись по фабрике, и мы посмотрим, как вы заговорите после этого.

Карета остановилась, и они вышли. Виктория пренебрегла поданной им рукой, но он мягко положил ее руку на свою, чтобы поддержать ее.

Не говоря ни слова, они прошли на фабрику. Здание, построенное из кирпича, было большим, с окнами вдоль каждой стены. Все же Виктории потребовалось несколько минут, чтобы после солнечного света глаза привыкли к более темному помещению.

В помещении было приятно тепло и чисто. Пока она ходила, осматривая все вокруг, рабочие продолжали прясть и ткать на больших машинах.

Дети и, правда, работали, помогая своим матерям, но никто из них не выглядел истощенным, ни на ком не было следов дурного обращения. Все казались опрятными, сытыми и довольными. Они сновали от машины к машине, поднося связки с шерстью, и подкладывали уголь в две чугунных печки, установленные на каждом конце фабричного здания.

Рабочие вскидывали глаза и улыбались Виктории и лорду Хардвику, когда те проходили мимо. Женщины приседали перед лордом, и он останавливался, чтобы перекинуться словечком с некоторыми из них, обращаясь к ним по имени.

Пожилой мужчина подошел и обменялся рукопожатием с Хардвиком.

— Добрый день, лорд Хардвик. Что привело вас сегодня к нам? Я надеюсь, что все идет, как следует.

— Мисс Блам пожелала обойти фабрику, и мы заглянули, чтобы я сам мог показать ей все. Скажите нашей гостье, что вы думаете о фабрике, Уолтер. Мужчина поклонился Виктории.

— Фабрика — дар божий для деревенских жителей, мэм. Лорд Хардвик хорошо платит за честно отработанный день, и это ответ на наши молитвы. У нас теперь есть постоянный заработок, и можем прокормить свои семьи.

— Но раньше вы делали то же самое у себя дома.

— Да, мэм, и это было очень удобно, но времена меняются, и если мы не будем поспевать за ними, то останемся совсем без работы. Ни в каком случае, ни мужчина, ни женщина, работая дома, не смогут выткать полотно так быстро или так много, как на одном из этих станков, мэм, я позволю себе смелость высказать свое мнение.

Виктория кивнула, но не ответила. Хардвик повернулся к ней и предложил:

— Обойдем рабочих и поговорим с ними, если это требуется для вашего спокойствия.

— Как насчет детей? Они не в опасности? — спросила она, наблюдая, как десятилетний мальчуган стремглав мчится к машине, чтобы продеть нитки в иголки.

— Не могу утверждать, что несчастный случай вообще невозможен. Но могу вас заверить, что мы очень заботимся о малышах. Я скорее предпочел бы видеть их здесь на фабрике лорда Хардвика, где они под присмотром, нежели в угольном забое, в котором их жизни грозит опасность ежедневно и ежеминутно.