Метаморфозы - itatiana

— Ты снова употребляешь, Кэтрин? Тебе нужна помощь?

Брюнетка рассмеялась.

— Ты продал меня, папа. Ты занимался бизнесом в России, отдав Фишеру все, что ты имеешь здесь, даже в доле с Артуром. Ты передавал все, что знаешь о их бизнесе якудза, даже после смерти Леона. А они убивали невинных, хотя должны были тебя. — Кэтрин приблизилась к отцу и подняла руку с пистолетом, направив ему в живот.

— Дочь? — одинокая слеза текла по щеке мужчины.

— Я ненавижу тебя, отец. Ты продал меня. Ты знал, что меня накачивают наркотиками. Мать знала! И никто ничего не делал. Меня трахал на столе на глазах у своего брата сумасшедший, засовывая в рот дуло пистолета, как думаешь, какого мне было? Как думаешь, какого это, когда твои руки дрожат и требуют новой порции травки? Какого это блевать и смотреть на мир непонимающими глазами? Какого это когда на видео снимают, как трахают в задницу твою дочь? — Кэтрин не плакала, она стояла с гордо поднятым подбородком вглядываясь в глаза отца, пытаясь найти в них сожаление.

— Твоя мать беременна, Кэтрин. Она не справится без меня.

— Ты правда думаешь, что меня это волнует? После того, что ты сделал со мной? После того, как в Италии подослал своего знакомого и на меня налетела пресса? Как там Рафаэль?

— Кэтрин, я лишь хотел, чтобы ты вернулась на лед.

— Ты уничтожил меня как личность, отец. Я ненавижу тебя и все, что связывало нас когда-либо. Прощай, — звук выстрела оглушил задний двор, но никто из соседей даже не выглянул в окно.

Все понимали, что рано или поздно Альберта убьют за его грязные дела, но мало кто знал, что он умрет от руки своей дочери.

Предательство-всегда страшно

Двумя часами ранее

Ходж

Пропустив Кэтрин в комнату, я сел в кресло, терпеливо наблюдая за ней. Она подошла к бару и налила себе мартини, усевшись на край кровати, прижав к себе папку. Мне не хотелось думать, что явившись сюда на машине Фишера, она окажется человеком, который предал меня и все, что я для неё делал и делаю.

— Я нашла все это, — она передала папку мне, — в доме Фишера. Когда ты показал мне документы, я вспомнила, что когда-то видела похожую подпись, но не помнила, куда конкретно он прятал документы от посторонних глаз. — Кэтрин сделала глоток мартини. — Они хранились у меня в комнате под штукатуркой за картиной.

— Мои люди проверили весь его дом, но ничего похожего не нашли, — я раскрыл первую страницу и начал вчитываться в написанное.

— Все подписи принадлежат моему отцу, — подняв глаза на брюнетку, я недоверчиво всмотрелся в ее зеленые глаза, которые не излучают ничего кроме холода и ненависти.

— Как такое может быть? Ведь… — я начал просматривать страницы дальше.

Все это время, Кэтрин изучала мой профиль глазами и как быстро менялись мои эмоции на лице по мере поступления информации. Я не мог поверить в то, что лучший друг моего отца смог сделать подобное, да ещё и так, что об этом не узнал никто из приближенных к моему отцу. Когда я дошёл до середины, там была почти вся информация о Кэт. Начиная с самого детства, заканчивая трагедией на льду. Все соглашения, которые были подписаны рукой ее отца и то, как он давал добро Леону на собчиниство над ней.

— Кэтрин…

— Не нужно, Ходж. Не нужно меня жалеть.

Я лишь кивнул и продолжил вчитываться. Каждый мой шаг или шаг моего отца доносился боссу якудза, вплоть до нашего приезда в Мексику. Если бы Ларри не показал мне входящие документы, то и Кэтрин не смогла бы вспомнить об этой папке.

— Чего ты так на меня смотришь? Хочешь что-то предложить? — Хилл как-то странно улыбалась и прожигала во мне дыру.

— Я хочу убить своего отца. Я ненавижу его, Ходж, — ее голос дрогнул. — Разве я заслужила такого отношения к себе? Разве он мог оставаться в стороне, приезжать сюда и обнимать меня, будто ничего не было? Как он мог вообще смотреть мне в глаза?!

— Не думаю, что это выход из ситуации. Это семья, мой отец меня не так воспитывал, — это была правда, да, мы были жестоки по отношению к другим людям, но только к тем, кто были замешаны в делах мафии.

— Все, что я хочу — это месть, Ходж Бейкер.

И я кивнул. Я дал ей добро и волю. Это ее право, решить как поступить с предателем. Мой отец все равно бы это сделал, потому что Альберт не был нашей семьей. Они дружили, Оливия спасла мою мать, но то, что он предал нас — заведомо подписал себе смертный приговор.

Кэтрин договорилась с Оливией о ужине и я оставил ее в одиночестве для того, чтобы она собралась с мыслями и сама для себя решила: стоит идти на такой шаг или нет. Она прекрасно осознавала, что никто не посадит ее за решетку. Во-первых, я бы этого не позволил. Во-вторых, ни полиция, ни ФБР не занимались расследованием убийств мафиози. Если случается так, что кого-то убивают, расследованием занимались лишь приближенные к клану.

Спустя час, Хилл была уже готова и я не стал вставать у нее на пути. Я лишь обнял ее и поцеловал в макушку, заставив проверить перед выходом обойму пистолета. Не стал навязываться и говорить, что буду рядом, ведь это было ее решение. Она бросила вызов самой себе и ей совершенно не обязательно знать, что я ехал параллельно за ее машиной и всегда был неподалеку, чтобы помочь в случае чрезвычайной ситуации. Но сегодня будто все было на ее стороне. Альберт был без охраны и поэтому ей не составило никакого труда вывести его во двор и после продолжительного разговора выстрелить в упор.

Она убежала почти сразу и я поехал за ней. Мне было незнакомо чувство, когда ты убиваешь родного человека, стоя в миллиметре от него, но ее рука даже не дрогнула, совершая правосудие над своим отцом.

— Отец? — я все еще ехал за Кэтрин, когда отец позвонил мне. — Не нужно, это была Хилл. Просмотри то, что я отправил тебе с Домиником и передай через него сразу мне назад, не безопасно это хранить. Скопируй только нужный компромат для других, а оригиналы он сожжет.

То, что нашла Кэтрин сыграло для нашего нелегального бизнеса главную роль. Это поможет укрепиться отцу на международной арене и расшириться, а я смогу