Морские гезы (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич

— Я с ними не только говорить, но и встречаться не собираюсь, — поставил его в известность. — Мне бы выгрузиться успеть. Не хочу Андреаса Циммерманна подводить, но и тебя тоже. Можешь на пару дней уехать из города, чтобы не знать, что я вернулся?

— Только на одни. Завтра в обед должен быть здесь, — ответил купец.

— Хорошо, завтра во второй половине дня доложишь инквизитору, что тебе сказали, что я прибыл из Гамбурга, выгружаюсь здесь, — сказал я. — А если они меня здесь не застанут, это уже не твоя вина.

— Они вину всегда найдут… — тяжело вздохнув, молвил купец Рольф Шнайдер.

Первым делом я позвал в каюту Яна ван Баерле и сообщил ему:

— Нас ищет инквизиция.

Лицо у юноши моментально вытянулось, побледнело и поглупело.

— Возьми пистолеты, юнгу и одного матроса и быстро иди домой. Первым пусть зайдет юнга, проверит, нет ли там засады. Пока он не вернется и не скажет об этом, в дом не заходи. Прикажешь Моник быстро собрать только самые нужные вещи, взять деньги и прийти сюда с дочкой. Матери своей расскажешь, что и как. Ее вряд ли тронут, но, если захочет, пусть присоединяется к нам, — проинструктировал его. — Нигде не задерживайтесь. Попробуют остановить, прорывайся с боем. Главное, чтобы Моник с ребенком не попали к ним в руки, а тебя я вытащу из любой темницы, — пообещал ему, хотя не был в этом уверен.

Наверняка инквизиторы сделали выводы из предыдущего нападения. Теперь с ними легко не справишься.

Ян ван Баерле рассовал три пистолета под гаун, который накинул, несмотря на теплую погоду, и с юнгой и матросом ушел на берег.

Вторым был проинструктирован Маартен Гигенгак:

— Возьми матроса в помощь, зарядите нашу малую пушку картечью, установите в сторону пристани и накройте чем-нибудь, чтобы не привлекала внимание. Потом приготовите к бою три большие и подкатите к борту, но не открывайте порты. Стой возле малой и держи наготове огонь и фитиль, чтобы быстро мог выстрелить.

— А что случилось? — не удержался и спросил он.

— Пока ничего, — ответил я. — Может, ничего и не случится, но будь готов.

— Ага, — кивнул Маартен Гигенгак и пошел выполнять приказ.

Матросы выгружали пучки прутьев на пристань, в арбу, запряженную парой волов. По шесть пучков. Их отвозили в пакгауз, который располагался на второй линии от реки. Примерно полчаса на ходку. В таком темпе выгружать будем дня три.

Когда арба поехала в пакгауз, я приказал матросам:

— Выгружайте прямо на пристань.

— Ты что, сдурел?! — накинулся на меня чуть ли не с кулаками Андреас Циммерманн. — На какую пристань?! Только в арбу!

— Как хочешь, — спокойно ответил я. — Скоро ко мне пожалуют инквизиторы. Разговор у меня с ними будет горячий. После чего я сразу уйду отсюда. Груз свой получишь в Схидаме или Брилле.

Первый порт находится ниже по течению, а второй — на острове Остворн, уже можно сказать в море. Придется нанимать речную баржу, чтобы доставить груз в Роттердам. Маартен Гигенгак и еще одни матрос, которые устанавливали на кронштейн карронаду, окончательно убедили купца в правдивости моих слов. Андреас Циммерманн сразу обмяк и схватился двумя руками за полы гауна.

— А нельзя решить с ними по-хорошему? — с надеждой спросил он.

— Я-то не против, но они не простят гибель трех своих солдат, — ответил ему.

— Я попробую договориться с ними, — предложил купец. — Когда они придут?

— Надеюсь, не скоро, — сказал я.

То ли Рольф Шнайдер не сдержал слово, то ли у инквизиторов были и другие осведомители, в чем я не сомневался, но заявились они до того, как закончили выгрузку, и, к счастью, после того, как на судно прибыли Моник с маленькой Ритой, служанкой Лоттой и кучей узлов со всяким барахлом, которые несли Ян ван Баерле, матрос и юнга. Я как раз показывал им, где и что положить, когда услышал с палубы крик Маартена Гигенгака, что к нам идут непрошенные гости.

Их было больше двух десятков. Впереди вышагивали два инквизитора в белых рясах и черных накидках на плечах, а за ними строем в колонну по два — солдаты с аркебузами и гвизармами. Грузчики, которые принимали пучки с прутьями, сразу исчезли.

Я встретил гостей у установленной на кронштейн и накрытой брезентом карронады. На поясе у меня сабля и кинжал, за поясом — два пистолета. Винтовка стояла рядом, прислоненная к фальшборту. Маартен Гигенгак стоял по другую сторону карронады с тлеющим фитилем в руке. Рядом с ним занял позицию Ян ван Баерле. Остальным членам экипажа я не предлагал поучаствовать, потому что не был в них уверен. Связываться с инквизицией многие боялись. Один вид инквизитора действовал на некоторых людей, как взгляд удава. Они цепенели и теряли способность мыслить и защищаться.

Поскольку трап был убран, процессия остановилась напротив меня. Солдаты встали позади инквизиторов. В первой линии вооруженные гвизармами, во второй — аркебузиры. Инквизиторы были похожи, как братья-близнецы. У обоих вокруг загорелых тонзур росли короткие курчавые черные волосы, лица круглые, откормленные, носы крючковатые. Возможно, один из них удирал от меня в Антверпене, но головой не поручусь. Они обменялись взглядами, после чего стоявший справа инквизитор кивнул. Видимо, это он удирал тогда, а теперь опознал меня.

— Именем короля и церкви, ты арестован за убийство трех солдат! — провозгласил стоявший слева и потребовал: — Сойди на пристань. Мы доставим тебя в трибунал, где тебя будут судить.

У них не было ни грамма сомнения, что я тут же выполню приказ. Недавние погромы ничему не научили инквизиторов.

Я кивнул Маартену Гигенгаку, который снял брезент с карронады и направил ее на инквизиторов и солдат, после чего проинформировал:

— После ее выстрела вас обоих разнесет на клочья и погибнет половина солдат.

Солдаты сразу поверили и начали потихоньку пятиться.

— Ты не посмеешь! — как-то не очень уверенно воскликнул стоявший слева инквизитор, глядя в довольно широкое отверстие ствола карронады, а его коллега мигом побледнел.

— Еще и как посмею! — насмешливо сказал я, взял из рук матроса чадящий фитиль и сделал вид, что подношу его к запальному отверстию карронады.

Оба инквизитора мигом рухнули на доски пристани. Их примеру последовали несколько солдат, а остальные развернулись и понеслись туда, откуда пришли.

— Обоих инквизиторов на борт! — приказал я Маартену Гигенгаку и своему шурину.

Матросы установили трап, по которому оба пленника были доставлены на квартердек, где их привязали к фальшборту, лицом к берегу, чтобы их опознали те, кто вздумает стрелять по шхуне. У солдат забрали оружие и разрешили убраться по добру по здорову. Городской гарнизон в Роттердаме почти весь был из местных. Я не хотел нападать на них первым.

— Продолжаем выгрузку — приказал я матросам и прикрикнул на грузчиков: — Эй, бездельники, вы где там попрятались?! За что вам купец деньги платит?!

После небольшой раскачки, выгрузка возобновилась. Пучки прутьев двумя стрелами переносили из трюма на пристань, где сваливали в кучи. Когда кучи стали слишком высоки, появился риск, что прутья могут упасть в воду, я приказал перетянуться вдоль пристани. К тому времени на обоих ее концах, на удалении метров двести от шхуны, стояли отряды солдат. Судя по всему, нападать им не приказывали. Так они там и простояли до вечера, пока мы не закончили выгрузку. Андреас Циммерманн произвел со мной окончательный расчет, после чего сошел на берег, пожелав счастливого пути. При этом он всем своим видом показывал инквизиторам, что был таким же заложником, как и они.

Отлив уже заканчивался, но я приказал отшвартовываться. Джекасс развернулся носом по течению и, медленно набирая скорость, пошел в сторону моря. Инквизиторов перевели на правый борт, чтобы служили живым щитом. Впрочем, никто по нам не стрелял. Что-то мне подсказывало, что роттердамский гарнизон не сильно огорчился, избавившись от этих двух типов.

Когда я убедился, что нам ничего уже не угрожает, приказал развязать инквизиторов.