Бывший 2. Роди мне сына (СИ) - Лина Коваль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Юркнув под одеяло и приподняв полу халата, широкая ладонь ныряет внутрь и накрывает нашего ребенка уже практически без препятствий. Проходится пальцами по линии талии и вглубь, до пупка, а затем обнимает животик снизу и замирает.
Это так трогательно, что мой голос хрипнет от эмоций, но я сообщаю:
— Она спит.
— А вообще… как? Проказничает? — спрашивает Адриан шепотом и я улыбаюсь.
Это он разбудить её боится? Поэтому шепчет?..
— Бывает и покапризничает, — отвечаю спокойно. — Например, если вовремя не поесть или перед сном обычно.
Мне не нужно открывать глаза или разворачиваться, чтобы увидеть, что он тоже улыбается. Я это чувствую…
Чувствую его улыбку затылком. Вот такая у нас связь…
Не знаю, разлюбила ли я этого мужчину, но я его все еще его чувствую. На клеточно-хромосомном уровне.
Каждым уголочком души.
Может, это потому, что, как Адриан сказал, во мне его душа? И я просто не могу её не чувствовать. И разлюбить никак не могла?
Как можно разлюбить, если наши души вместе, сплелись воедино и бережно оберегают нашу будущую дочь?..
— Когда будет пинаться, скажи мне, я хочу поздороваться, — полуприказным тоном произносит Адриан.
Всё же приоткрываю глаза, но только для того, чтобы подзакатить их.
Макрис есть Макрис. Просить он не умеет и вряд ли научится. Говорят, мужчины с возрастом только сварливее становятся.
Как будто женщины — нет, — рассуждаю молча, глядя в светлые окна с незадёрнутыми шторами.
Вспоминаю, что мы в Греции.
В одном из самых красивых мест на планете, где пробудем ещё почти две недели. Небо сейчас такое голубое, без единого облачка. Чистое. Как мой день в записной книжке. И, кажется, я к этому начинаю привыкать.
Счастливо прикрываю глаза и, возможно, мне кажется, но я отдаленно слышу шум морской волны.
Ещё около получаса лежим молча, отходим ото сна. Я периодически изучаю обстановку в новой для себя комнате, вспоминаю вчерашний день и наслаждаюсь легкими поглаживаниями мужской ладони.
А когда на ум приходит ночной кошмар, каменею. Кровь от лица отступает от проникающего в наш уютный мир ужаса.
— Что такое? — спрашивает Андрей, замедляя ласки.
Тоже чувствует. Всегда.
— Сон вспомнила, — всхлипываю.
— Расскажешь, Вер?
Сначала хочется отказать, потому что кажется глупым то, насколько сильно я переживаю за несуществующие пророчества, касающиеся Адриана. А потом неожиданно даже для себя решаю поделиться.
Может, если рассказать кому-то, самой станет легче? Так ведь бывает, правда?
Сбивчиво повествую, вспоминая малейшие детали вроде передника на старухе или того, где располагался ресторан. Андрей прижимается сзади, активно слушает, уточняет детали, а потом выносит вердикт:
— Ерунда всё это, я знаю город. Нет такого ресторана. Ты вчера устала. Очень большой стресс для организма — перелет, дорога. Тело расслабилось, а мозг не успел, поэтому подсознание выдало то, о чем ты мечтаешь. Чтоб меня не стало поскорее, — договаривает со смехом.
— Андрей, — возмущенно бью его по руке.
Вопреки кощунственности этой шутки, я все равно смеюсь. Тем самым расслабляюсь и перестаю думать о случившемся, как о чем-то серьезном.
В конце концов, что может произойти с Адрианом? Вот он лежит, за спиной. Большой, твердый и горячий. Живой. Живее всех живых. Его тяжелый пах дыру в моей ягодице пробил.
— К тому же ты сама сказала, что УЗИ не ошибается и мы ждем девочку.
— А ты говорил, что это какая-то ошибка, — выговариваю с обидой, закусывая губу.
— Нашла кого слушать. Никуда я не уйду, Вера, — вдруг становится он серьезным. — Не уйду, не уеду, не умру. Привыкай к этой мысли. Я буду рядом. Всегда.
Всегда…
Адриан ещё долго шепчет мне на ухо слова поддержки и обещания, которые разливаются внутри благодатным потоком и наполняют сердце спокойствием. А ласковые движения его ладони только усиливают этот эффект образующегося вокруг меня безопасного кокона.
В порыве чувств поворачиваю голову и, кажется, что грек только этого и ждал. Его шепчущие губы тут же захватывают мой рот и крепко целуют. Не давят, не доминируют. Обволакивают и дают такую необходимую сейчас поддержку.
А я… не понимаю…
Не понимаю, что дальше…
И на помощь мне приходит… наша дочь, которая бьёт ровно в ладонь своему отцу.
— Чувствуешь? — шепчу Андрею в губы.
Он улыбается, ловит ещё один толчок и нежно целует мой лоб.
— Это потому что ты вовремя не поела… Мы проспали завтрак, Вера.
Глава 33
— И что ты сделала? — усмехается Адриан, продолжая легкими касаниями поглаживать мою вытянутую руку.
— Пришлось перепрыгнуть через забор…
— Ненормальная, — цедит он сквозь зубы, но его движения всё такие же плавные.
Значит, не злится.
— Мне просто необходимо было это интервью, — беззаботно пожимаю плечами. — Хотя сейчас понимаю — швы на моей пятой точке — слишком высокая плата за того политика.
— Швы…
— Ну да, ты ведь видел, — ерзая на стуле той самой задницей, напоминаю.
— Я в шоке, Вера. Думал, ты в детстве на горке неудачно прокатилась.
— Нет, в детстве я не была такой шебутной.
— Шебутной?
— Ну да, — закатываю глаза. — Это синоним «непослушности».
— Ясно.
Адриан задумчиво качает головой и подносит мою руку к лицу. Нежно прикладывает к губам и целует.
Он весь день этим занимается — выводит из равновесия с помощью прикосновений, а ещё легких, как перышко, поцелуев и крепких, как Великая Китайская стена, объятий.
Пожалуй, самый запоминающийся момент за сегодня — то, как мы любовались закатом. Вместе. Адриан обнимал меня сзади, бережно прислонив к своей груди, и снова рассказывал про детство, про Грецию, про обычаи своего народа и то, как они на протяжении многих веков им следуют.
Мужские руки, обнимающие меня, и губы, шепчущие слова ласковым тоном — это вообще не то, на что я рассчитывала в этом вынужденном отпуске. Отсюда чувствую себя немного обескуражено.
А вернее, совсем растерянно.
— И когда в тебе выросла эта «непослушность», Вера? — вздыхает Адриан, окидывая взглядом стол на нашей кухне.
Мы слишком устали на прогулке, чтобы ждать очередь в забитом людьми ресторане, поэтому заказали еду и пришли ужинать домой.
Удивительно, но здесь — под неустанным контролем Макриса — я впервые за долгое время почувствовала себя дома. Видимо, так действительно бывает. Ты много трудишься в своем городе, но в какой-то момент, понимаешь, что чужая. А потом прилетаешь в гости, и душу щемит ощущение сопричастности и родственности, что ли.
— Не знаю, Андрей, — задумчиво произношу. — Наверное, когда поняла, что я сама за себя.
