Дневник Жеребцовой Полины (часть вторая, Чечня, 1999-2002гг.) - Полина Жеребцова

Недалеко от этого места расстреляли старую женщину, в ночной рубашке и в теплом платке на плечах и ее дочь. Она была полностью раздета, лет тридцать.

Примерно через два квартала и выше, если подниматься от нас по частному сектору в гору, расстреляли девочку-чеченку семи лет с ее матерью и с теткой. Люди с этой улицы рассказали, что старшую сестру расстрелянного ребенка, девушку примерно моего возраста военные увели с собой.

В подвал общежития от хлебозавода военные бросили гранату.

Погибли и чеченцы и русские люди, которые прятались там от обстрелов. Много людей! Были дети… Мать одной из убитых женщин, по имени Галина, мы встретили на рынке «Березка». Вероятно, там и погибли молодые чеченки, у которых однажды мы прятались от бомбежки в районе «Березки». Во всяком случае, они втроем собирались именно в этот подвал.

19 января нас вывели из родных домов.

Мы скитались девять дней на территории, где уже закрепилась часть федеральных войск…

Тогда все мы считали: с нами поступили жестко и несправедливо.

А на самом деле нас спасли!

Я вспомнила фразу одного из военных: «Другие части идут. У них — жестче!»

Значит, мы ошибались!

Они только играли с нами, уже зная, как будет с теми, кто останется в своих домах.

Их прикончат те, кто придет потом…

Голодные собаки давно перешли на мертвечину.

У Султана, примерного семьянина, мирного жителя, отца двоих детей, были обгрызены лицо и рука. Его завернули в большой ковер и увезли на тачке. Вдову проводили подружки — Лина и Аза. Вернулись и рассказали, что на военных постах спрашивали:

— Что, ковры везете?

А жена показывала ноги мужа в ботинках…

Случайно им встретились иностранные журналисты.

Они сняли соответствующий сюжет. Взяли интервью, пообещали: «Будет документальный фильм!»

Бедная моя подруга Хава! Она так любила своего отца!

Жутко! До чего дошли люди!

В голове моей звучит музыка и слова песни Виктора Цоя:

Белый снег, серый лед,

На растрескавшейся земле,

Одеялом лоскутным на ней —

Город в дорожной петле…

А над городом плывут облака,

Закрывая небесный свет…

А над городом черный дым,

Городу две тысячи лет,

Прожитых под светом звезды

По имени Солнце!

Две тысячи лет война!

Война без особых причин…

Война — дело молодых,

Лекарство против морщин.

Красная, красная кровь —

Через час уже просто земля!

Через два — здесь цветы и трава.

Через три — она снова жива,

И согрета лучами звезды

По имени Солнце…

P.S:

Мы, наверное, уедем куда-нибудь — нельзя же жить в руинах?

Мне нужно закончить школу…

Но на металлическом зеленом заборе сгоревшего детского сада я обязательно напишу:

«Аладдин! Будур уехала…» и свой примерный адрес.

Если он жив, найдет меня.

Я его люблю.

Царевна

13 февраля 2000 г

Утро.

Я постоянно ругаюсь с мамой. Она говорит гадости, кидается на меня с кулаками. У меня с ней были сложные отношения с младенчества. А в последнее время, видимо, в связи с войной, ее душевное состояние ухудшилось, и она надломилась. Вчера к вечеру я почувствовала себя плохо: болели печень, желудок, сердце. Я ведь одна делаю всю работу — рублю дрова, готовлю, стираю, несмотря на ранения. А едва я падаю от слабости или боли в ногах, она кидается ко мне и кричит, что поднимет меня за волосы, если я не буду все делать по дому. Бьет меня по лицу и ругается. С тех пор, как я стала взрослеть, она просто свирепела с каждым днем. Я думаю, а я редко ошибаюсь, что у нее была очень сложная и печальная женская судьба, и теперь, видя мою молодость, она втайне боится, что мне повезет, и я найду свое счастье, любовь…

Я очень прошу Бога дать мне терпение и мужество это все пережить.

Мне не так страшна война, как конфликт с матерью.

Я боюсь за ее рассудок.

П.

14 февраля 2000 г

Были на остановке «Иваново». Люди говорили — там дают гуманитарную помощь, но это оказалось неправдой. Зато нам встретились тетя Таня — инвалидка и ее дочь Юлька 16 лет. Мы были конкурентами по продаже печатных изданий на грозненском рынке.

Рыдая, они пересказали нам подробности гибели отца. Их сосед успел спрятаться за кирпичную стену, лежал там, не дыша, и все видел! Их отца убили потому, что он, несмотря на то, что был пожилым русским человеком, не сбрил бороду в суматохе войны и был причислен к «боевикам». Таня осталась одна с тремя детьми!

Ее старший сын под обстрелом нес на себе тело отца почти двенадцать часов через небольшой двор в несколько десятков метров. Дело в том, что двор обстреливали, и он полз медленно, часами лежал на щебне, прячась за руинами!

Мама забыла о былых конфликтах. Пригласила мать с дочерью в гости. Советовала приходить летом за фруктами в наши сады.

Мы долго стояли на шоссе…

Таня и Юлька уже побывали в бесплатной столовой. Они посоветовали сходить и нам.

Взять с собой маленькую кастрюлю или бидон.

Объяснили:

— Очередей несколько. У каждого котла очередь отдельная. Поэтому путаница! Можно плотно поесть там. И… взять кашу домой!

Едва мы вошли в свой двор, Аза и Лина позвали нас помогать собирать вещи Султана.

Объяснили так:

— Нам поручила все подготовить вдова погибшего.

Первым делом мы вынесли кухонную мебель и сложили ее в другой квартире, рядом. По словам наших соседок, именно так распорядилась хозяйка.

Лина и Аза аккуратно сняли прекрасную хрустальную люстру. Унесли ее.

— Иначе — украдут! Мы спасаем! — уверяли нас они.

Явилась помогать Ольга — жена Вовки. Я увидела, как под ее курткой исчезла красивая кастрюля, стоявшая на полу в ванной комнате.

Я спросила ее:

— Ты что это?!

Тогда притвора — Ольга произнесла: «Жалко Султана», — и выскочила во двор, делая вид, что плачет.

Я попросила, если хозяевам не нужны, дать мне старые учебники по разным предметам, чтобы заниматься вперед. Ведь школьная программа не сильно изменяется. Аза и Лина разрешили.

Мне понравились деревянные книжные полки, но Лина отказала мне.

Она заранее договорилась о них с мамой Хавы для себя.

Нам эти женщины дали полбаллона искусственного меда. За помощь.

Он стоял открытым, засох, и никто на него не польстился.

Какая — никакая, а сладость!

П.

15 февраля 2000 г