В твою любовь. Рискуя всем (СИ) - "Dididisa"

Она, скорее всего, ещё не спит, не находя себе места из-за беспокойства и стойко ожидая меня. И это заставляло что-то сжиматься внутри.

Каждому человеку важно знать, что его где-то ждут…

— Думаю, стоит наведаться в любимую фракцию ещё раз, — с лёгкой иронией сказал Лэн, когда мы через два часа вновь устроили короткий привал, скинув украденное к стене заброшенного небоскреба. — Я не добрался до дальних стеллажей, а там есть канистры с топливом и куртки.

— Вернёмся. Я тоже кое-что не взял, — коротко кивнул я, восстанавливая дыхание. — Правда, я пока слабо себе представляю, что нам делать с бензином, если мы, блять, понятия не имеем, как вывезти драгстер за Стену, чтобы уехать на нём.

Вопрос транспорта был самым актуальным и острым, когда мы обсуждали возможные варианты побега из города. Перелезть через Стену или пробраться как-то иначе за пределы на своих двоих, а также передвигаться внутри Чикаго — одно; каким-то образом незаметно протащить туда драгстер или внедорожник, когда ты объявлен вне закона — совсем другое. О пешем поиске Макса по бесконечным просторам забытого богами и истребленного войной государства и речи быть не могло.

— Что-нибудь придумаем, — ободряюще вставил Уиллсон, вновь забирая на плечи потрёпанный рюкзак. — Пока всё идет по плану, и у нас уже есть большая часть ресурсов и вещей, которые помогут выживать за городом. Добьём весь список, дальше обследуем метро, найдем координаты и будем думать о способах передвижения.

— Как думаете, когда Том успокоится и перестанет шерстить город? — через некоторое время спросил Лэн, когда мы уже вышли из высотки и направились в холодной тьме дальше по маршруту.

— Когда найдёт нас, — мрачно заверил его я, осторожно выглядывая из-за негустых зарослей в поисках ставшего вражеским патруля Бесстрашных. — Либо когда поймёт, что сбежавшие больше не в городе.

— Интересно, он всё ещё считает, что ты мёртв?

— Возможно. Не думаю, что он подозревает меня в вашем освобождении. Он не настолько туп, чтобы не увидеть связь между хорошим отношением командира… — я махнул рукой в сторону Уиллсона, — …и Криса к Грейс, и не заметить их исчезновение именно в день побега. Они оба сейчас главные подозреваемые. Да и блеф с аттестацией бойцов давно раскрылся, я уверен…

— Как представлю его рожу перекошенную, когда до него довели, что мы втроём сбежали и ещё двое его Бесстрашных людей предали ради нас фракцию, аж тепло становится, — тихо усмехнулся Лэн, и Уиллсон последовал его примеру.

— Сейчас бы реального тепла не помешало бы, — хмыкнул командир, обернувшись к нам на ходу. — Надо как следует выспаться и отдохнуть, когда вернёмся в дом.

В этот момент я непроизвольно дернул плечами от вновь оседающей на тело сырости улицы и про себя согласился с ним.

Кто бы знал, что отдохнуть и выспаться, по крайней мере, сразу, не совсем получится по прибытию…

***

Несколько раз обойдя наше укрытие в радиусе пары сотен метров и убедившись, что слежки нет, мы наконец подобрались к двери. Я повел головой из стороны в сторону, ощущая онемение в плечах из-за рюкзака и холода, и с наслаждением напоследок втянул в себя воздух свободы, прежде чем войти.

Уиллсон осторожно закрыл за нами дверь, ещё раз посмотрев в щели между штор в окно. Дом встретил непривычной тишиной, в которой витало ожидание и нечто, что я никак не мог уловить.

Оставив вещи в прихожей, я первый прошёл в гостиную, попутно взглянув на часы — девятый час утра. Странно, что не было слышно возни на кухне или голосов. С учётом режима подъёма в Бесстрашии, который с годами въелся в подкорку, я ожидал увидеть хоть кого-то бодрствующего.

Но в гостиной, в неудобной позе, глубоко дыша, сидел лишь спящий Крис.

На мгновение, мне показалось, что он всё-таки не уследил за нашими двумя оставленными «пленницами», и их попросту нет дома — одна лишь мельчайшая крупица возможной мысли их самовольного ухода заставила кулаки стремительно сжаться. Но я уговорил себя медленно выдохнуть и не делать скоропостижных выводов — в конце концов, Грейс и Ким могли быть в своих спальнях.

Когда я вышел из кухни, Лэн у лестницы сосредоточенно разряжал автомат, стирая с его влажной поверхности остатки дождя, а Уиллсон возвращался из подвала, куда отнес уже второй рюкзак. Их, кажется, совсем не беспокоила бесшумная и умиротворенная обстановка в доме, а мне она будто всё никак не давала покоя.

— Я наверх, — коротко бросил я им и, не дожидаясь ответа, стал подниматься.

Пальцы покалывало от нервозности, но чем ближе я становился к заветной двери, тем сильнее ощущал присутствие Грейс — никуда она не уходила. Просто показалось, да и усталость за ночь давала о себе знать, рисуя малоприятные картины в воображении.

***

Грейс

Как.

В моей голове не умещалось, как можно требовать от другого человека доверия, когда ты не готов доверять сам, не готов озвучить ему правду.

Как можно лгать, даже если это уже пройденный этап или тема, даже если это не такая уж и серьёзная ложь (но все мы знаем, что великое начинается с малого…), и рассчитывать, что небезразличный тебе человек не узнает об этом.

Я сама столько раз наступала на эти грабли, что говоря тогда Эрику перед сном, что больше не буду врать ему, действительно сделала определенные выводы и искренне дала себе и ему это обещание. А он?..

А на него, похоже, собственные требования к другим людям не распространяются.

Пускай Грейс выглядит как преданная дурочка — мне-то вовсе не нужно быть с ней до конца открытым.

Меня грызли столько сомнений и мыслей с момента, как я пулей поднялась к себе, оставив извиняющуюся Ким внизу. Я не могу сказать, что по-настоящему сердилась на неё — о том, что тот изгой умер на допросе, подруга узнала случайно, да и не от Эрика. Винить её в том, что молчала всё это время, я тоже не могла, потому что, во-первых, нам всем было не до этого, а во-вторых, это была не её тайна, и то, что она сейчас выдала её, было очередной нелепой случайностью.

Я могла бы так и прожить всю жизнь, не зная, что пленник умер.

Но чёрт возьми…

Есть простой факт — Эрик солгал мне о судьбе изгоя, в то время как Лэн, Ким, может, кто-то ещё, знали, что стало с ним на самом деле.

Это в очередной раз доказывает то, что мой лидер относится ко мне, как к разнеженной и чересчур чувствительной барышне, которая хлопнется в обморок, едва узнает о его деяниях.

Несомненно, сама мысль о том, что он голыми руками мучил человека до такой степени, что тот испустил дух, была противоестественна для меня, несмотря на то, что я прекрасно успела познать его жестокую натуру. Эрик никогда не был ангелом, мало того — он в первую очередь ассоциировался у всех с чем-то злым, холодным и мрачным.

Но всё-таки больше меня коробил не допрос, приведший к смерти, как бы цинично это звучало, а именно то, что мой лидер не захотел и не стал говорить мне правду…

И я не желала более спускать подобное на тормоза. Ох как не желала.

Мне страстно хотелось не просто получить извинений, но ещё и проучить моего лжеца. Так, чтобы он понял — меня нужно воспринимать всерьёз. Я — отдельная, обособленная личность, и несмотря на принадлежность к женскому полу, не являюсь слабачкой. Несмотря на наши отношения, не собираюсь довольствоваться крупицами информации.

Привкус сильной обиды на языке стал смешиваться с каким-то подобием азарта, упрямства и желания идти до конца.

Считаешь, что можешь держать меня в ежовых рукавицах, подчинять и ограничивать в действиях и информации, Эрик?..

Что ж.

Посмотрим, кто кого.

***

Эрик

Моя девочка стояла у окна, обняв себя за плечи, что-то пытаясь высмотреть в ткани штор, и даже не обернулась ко мне, когда я вошёл в комнату, хотя прекрасно слышала звук отворяемой двери.

Я, не сводя с неё внимательного взгляда, медленно закрыл замок и прошёл на пару шагов вперёд, начиная удивляться такому безразличному приему.

Меня бесило ощущение того, что вокруг явно что-то происходило, о чём я не догадывался, и это что-то, походу, касалось меня. Или у меня начинается паранойя?..