Тесный путь. Рассказы для души - Ольга Леонидовна Рожнёва

Лена вспоминает свои первые шаги духовного младенца как поток чудес, быстрых ответов на молитву, милость Божию:

— Как близко святые! Как быстро слышат они молитву! Приехала я из Оптиной домой. А у нас с Андреем был очень хороший друг, Михаил. Сколько раз он нас выручал! Такой парень золотой: и умный, и красивый, и добрый! Но вот случилась у него скорбь в жизни, и он запил. Да так запил, что очень быстро почти в бомжа превратился.

Лена с Андреем его пытались остановить, и навещали, и помогали, и уговаривали. Да у него новые друзья появились — собутыльники. И вот Лена встретила его, а он уже совсем дошёл, уже пьёт всякую гадость.

Пошла Лена в храм, только входит, а там икона большая архангела Михаила. Припала Лена к иконе, стала за друга молиться. Со слезами помолилась. Возвращается домой, и идут они с Андреем навестить Мишу. Заходят, а он с собутыльником. Сидят за столом, на столе бутылка спирта «Роял», тогда везде такой спирт продавали. И вот сидят они перед откупоренной бутылкой. И так её повернут, и эдак понюхают, а выпить не получается. Страх какой-то напал:

— Не, этот спирт нельзя пить, он палёный…

— Да какой палёный, мы с тобой такой сколько раз пили! Мы с тобой даже одеколон пили! И стеклоочиститель пили!

— Не, у меня прям сердце чует: эта бутылка палёная!

Так они вокруг неё кругами ходили и выпить не смогли. Три дня Миша не пил, а до этого его трезвым и не видели давно… Потом, правда, собутыльники опять споили.

Лена вздыхает:

— Если б я могла за него так каждый день молиться… А я не смогла… Тяжело это — молиться за кого-то.

Но тогда я испытала на себе, как это — небо близко совсем. И Господь близко… И святые — они совсем рядом, всё слышат…

И вот появился у Лены с Андреем духовный отец. В Москве у них в это время начались тяжёлые испытания, скорби, о них Лена вспоминать не любит. В одном уверена: если бы не послал Господь своевременно духовника, то неизвестно, какой бедой всё могло закончиться… Атак с трудом, но держались. И стали они всё чаще в Оптину наезжать. А потом мечта у них появилась: совсем сюда перебраться. Своей мечтой поделились с духовным отцом.

Пошли они как-то после службы гулять по окрестностям. Идут: красота, тишина, сосны вековые шумят, река Жиздра на солнце играет, птицы поют… Выходят к посёлку, а там домики один другого краше. Стали Лена с Андреем загадывать:

— Вот бы хорошо в этом домике нам жить! Да… Лес рядом, река рядом, до Оптиной недалеко. А вот в этом доме — ещё бы лучше!

Выбирали-выбирали себе домик играючи — выбрали. Всем дом хорош! Вот в таком бы жить! Вздохнули — и обратно в Оптину пошли. Приходят, а навстречу отец духовный:

— Где вы ходите?! Я тут вам дом нашёл! Поедем смотреть!

И что вы думаете?! Приезжают, а это тот самый дом и есть! И купили они его мгновенно. Люди делились, сколько времени и сил на покупку и оформление документов обычно тратится, а Лена с Андреем за день обернулись! Сами удивляются: как это всё так удачно сложилось-то?! Стали смотреть в календаре вечером, какой же праздник, кто из святых им так помог? Смотрят, а это праздник преподобного Тихона Калужского. Сам хозяин земли Калужской, видимо, походатайствовал…

Вот так и оказались Лена с Андреем в Оптиной. И живут здесь уже около двадцати лет…

— Лен, а не жалко с Москвой прощаться было? Вы же коренные москвичи, и квартира трёхкомнатная…

— Нет, нисколько не жалко! В Москву мы можем в любой момент поехать. Только Андрюшка шутит: машина у него прямо живая, всё понимает. Как в Москву поедем, а там пробки, суета, толкотня, так автомобиль пыхтит, кряхтит, заводиться не хочет. А уж из Москвы назад в Оптину тут же заведётся и радостно скорость набирает.

Вот такая история…

О чадах и пастырях

Эта история поразила меня не только явным и видимым проявления промысла Божия в жизни людей, но и тем, какую власть, какое знание о чадах даёт Господь духовным отцам, пастырям. Как приоткрывает им Свой замысел, позволяет чудесным образом подняться над ковром бытия и в переплетении дней и событий, красок и нитей, маленьких узелков и крупных узлов судьбы разглядеть властную руку Творца. И, уразумев замысел Художника, дать совет духовному чаду, указать правильный путь.

Главная героиня этой истории, Ольга, моя тёзка. Она уже немолода, но ещё полна сил. Энергичная, быстрая, трудолюбивая. Успешно трудилась в миру, вырастила сына, выучила, женила и, выйдя на пенсию, уехала в Оптину пустынь, где и трудится на послушании уже несколько лет.

Духовный отец Ольги — известный Оптинский духовник, игумен N. Новоначальные, особенно те из них, кто впервые оказался в Оптиной, поражаются: как опытные Оптинские духовники, особенно первого призыва, те, что приехали сюда в конце восьмидесятых, видят их помыслы, страсти, тайные грехи. Про отца N. шепчутся: «прозорливый».

Но в монастыре слово «прозорливость» не в ходу, о прозорливости здесь упоминают лишь по отношению к старцам Оптинским. А об опытных духовниках говорят: интуиция, пастырская интуиция. И вот Ольга, несколько раз столкнувшись с тем, что её духовный отец, кажется, знает о ней всё, даже о чём она сама ему и не рассказывала, как-то осмелилась спросить у батюшки про эту самую интуицию. Знала, что напрямую спрашивать нельзя, поэтому спросила уклончиво, как, дескать, получается, что вот некоторые чада и хотели бы что-то от духовных отцов скрыть, да не получается. Откуда, дескать, отцы узнают?

Игумен N. ответил: «Господь на сердце кладёт»… И этот ответ, такой краткий, приоткрывает на самом деле тайну духовную: Господь даёт пастырям особую благодать, открывает им многое про духовных чад.

А меня этот ответ поразил тем, что слышала я уже именно эти слова много лет назад. Дело было так. На исповеди в храме исповедалась я знакомому священнику. Был батюшка человеком пожилым и не слишком образованным, и меня, юную выпускницу университета, смущали его какие-то слишком простые слова, какие-то ошибки речевые. Прямо на исповеди батюшка стал что-то говорить мне, что-то советовать. А я слушала его совсем рассеянно и думала про себя: вот я университет окончила, два языка иностранных знаю, а уж книг перечитала сколько! И что может мне батюшка нового сказать, мне — такой умной и взрослой!

И Господь не посрамил