Схватка Бессмертных Екатерина Шельм (СИ) - Шельм Екатерина

«Простите, патер…»

Ролан «молчал». Телохранители давно привычные к телепатическим беседам, спокойно хмуро таращились вперед, даже головы никто не повернул.

Они въехали в город и машину затрясло на брусчатке. Леонид посмотрел на улицы и у него возникли смутные подозрения куда именно они едут.

— Все верно, маркиз. Сегодня мы навестим твою принцессу. — сказал Ролан, резко сворачивая в крутой поворот. Завизжал покрышки, на Леонида бросило телохранителя герцога. Ночной констебль замер на дороге в свете фар как испуганная лисица, Ролан молниеносно ушел с линии столкновения влево, машина подпрыгнула на бордюре тротуара, они сбили стопку вчерашних газет у киоска. Служивый засвистел им вслед, но автомобиль герцога уже умчался дальше. — Как ты сказал она укрепила свою резиденцию? — невозмутимо спросил Ролан.

Леонид похолодел. Он не знал точно, только подозревал. И он не хотел предавать Маргариту. Он всегда очень тщательно прятал все мысли, что хоть косвенно могли намекнуть, что она замыслила недоброе против герцога.

— Ясно. Жалкие потуги. — ответил Ролан. Леонид понял, что все, любую даже самую тщательно скрытую мысль Великий Герцог мог прочесть в его голове.

— Что вы с ней сделаете? — прошептал Леонид. Он и сам не понимал, что испытывает от угрозы Маргарите. Она не была его близким другом, они не были так уж близки, да что там, он откровенно не любил ее и злился. Но всю его жизнь, даже тогда когда он был смертным сыном рыбака из Творцом забытой деревушки, Маргарита Фетаро существовала в этом мире. Он служил ей половину тысячелетия. Что если сегодня Великий Герцог Ролан Фетаро просто убьет ее и все? Что именно он, Леонид по этому поводу должен чувствовать? Сожалеть? Бояться? Скорбеть?

— Ты боишься терять ее, потому что она одна из немногих, кто видел твою жизнь от начала и до конца. — заговорил Ролан. В тряске и реве мотора, его голос звучал снисходительно и устало. — Она та, что смогла бы после твоего ухода сказать «Ах, Леонид, я знала его смертным и бессмертным». Нам так хочется, чтобы о нас помнили, не изживаемое и цепкое человеческое желание жить вечно. Нам кажется, что став вампиром, мы презреем страх смерти и забвения, что он останется только им, жалким смертным, нашей пище. Но это не так. Мысль, что твою жизнь, что длилась целых… сколько там? Пять сотен лет? Семь? Мысль что эту жизнь забудут, как мелькнувшую падающую звезду, как забывают умерших давным-давно родственников, парализует нас ужасом. О, что за страшная-страшная мысль, что при всех твоих потугах ты ничто иное, как пылинка, до которой ни истории ни будущим поколениям не будет никакого дела. — глумливо усмехнулся герцог. — И нам хочется чтобы остались те, кто мог бы рассказать о нас. Помнить о нас. Смертные заводят детей, чтобы перебороть страх забвения. Мы пытаемся сделать то же самое с нашими творениями. И это никогда не работает. Никогда.

Герцог обернулся, отвернувшись от дороги. Скорость движения вампира позволяла ему такие фокусы даже на бешеной скорости.

Леонид молчал, растерянно посмотрел ему в глаза. Ролан удовлетворенно улыбнулся, отвернулся, поерзал в кресле.

— Не плохо, — к изумлению Леонида, телохранитель герцога, что сидел спереди, достал блокнот и быстро стал записывать его слова. — Мне не нравится звук колес, задние заметно отстают и пробуксовывают. Тормоза неудовлетворительные, слишком медленные. Да и двигатель шумноват.

— Так ведь четыре цилиндра, патер. — пробормотал вампир, скрипя самопишущим пером.

— Неважно. Пусть придумают что-нибудь. Тебе не кажется что переднее стекло маловато, Леонид?

— Эм… — Леонид растерянно посмотрел вперед. Он умел водить автомобиль, но это скорее было необходимостью, чем страстью. Он всегда предпочитал посадить за руль Морхеда и не дергать эти проклятые ручки, жать педали и крутить руль. Плебейское какое-то занятие.

— Тебе ли не знать, что есть плебейское занятие. — сказал Ролан с улыбкой. Леонид понял, что никогда не видел патера в таком прекрасном расположении духа. Он, видимо, любил водить.

— Но если поднять его, то придется поднимать крышу и тогда сопротивление воздуха замедлит машину. — Ролан побарабанил пальцами по рулю. — Еще одна загадка, которую только предстоит решить. Через десять лет автомобили будут бегать быстрее чем самый быстрый оборотень, быстрее ста километров в час.

Леонид не удержался от смешка.

— Предлагаю пари. — Ролан обернулся, небрежно подруливая одной рукой.

— Боюсь у меня нет ничего достойного для ставки, патер. — прохладно пожал плечами Леонид. Ролан отвернулся и печально вздохнул.

— Слова, что еще раз доказывают твою непроходимую глупость и прискорбную близорукость, Леонид. У тебя есть зубастая нищенка, испившая моей крови, вышколенная, элегантная совсем неглупая мисс Балера, которая все еще может ходить под дневным светом, и наконец твой чугунный кулак, эта ходящая гора Морхед.

— Всех их вы можете забрать, если пожелаете. Как будто я могу помешать вам. — разозлился Леонид. Он не привык, чтобы его тыкали лицом в собственную якобы недалекость.

Ролан Фетаро снова повернулся и снова посмотрел ему в глаза. Круглые навыкате, черные как уголь глаза впивались в Леонида и он знал, что Ролан видит не только его глупые мысли, но и те движения души, что для него самого остаются незримыми.

«Не должно в мире быть такой силы… Словно он видит мою душу… Это уже чересчур…» — подумал он напугано.

Ролан расхохотался.

— А вот и коронное «Так нечестно!» — он сымитировал капризного ребенка. — Сила не знает, что есть честно и нечестно, Леонид. Сила есть награда. И дается она тому, кто посмеет и дерзнет взять ее. Сжечь все, что есть в тебе слабого, низкого, и, если угодно, человеческого. Стать выше, значит отречься от прошлого.

Леонид отвел глаза. Он вынужден был признаться самому себе, что отчасти он не понимал о чем этот древний вампир толкует. Что ему от него вообще нужно?!

— При поворотах кренит, он явно тяготеет к перевороту. — сказал Ролан.

— Патер, да быть не может, — проворчал парень с блокнотом. — Мы же проверяли.

— Проверяли?! — взбесился Ролан. Он вырулил на улицу и Леонид увидел мелькнувшие в свете фар кованные ворота поместья Маргариты.

«О, Марго, моя милая, недалекая, нежная Марго…» — подумал он с тоской. — «Что будет с тобой?»

Ролан выжал газ, они понеслись на ворота.

— Они укрепили их алхимическими средствами ты, говорил, Леонид?

Леонид никогда такого не говорил. Он лишь однажды увидел на столе Марго счета одной алхимической фирме и неубранные стремянки около ворот. Он сделал выводы. И эти выводы легко и непринужденно Великий Герцог прочитал в его голове. Леонида окатило жгучее чувство вины. Он ведь не хотел… Но он отвез Тесс к герцогу, прекрасно понимая риски. Месть Шефердам или Маргарита? Он сделал свой выбор в тот день, что же сейчас малодушно изображать раскаяние?

Ворота приближались и Леонид понял, что тормозить патер не собирается. Когда до ворот оставался метр-другой герцог резко крутанул руль. Машина отчаянно накренилась.

Ролан бросил руль и выскочил прочь. Все тут же последовали его примеру. Пока автомобиль еще не рухнул первый раз на крышу, вампиры выскочили из него.

Машина закувыркалась по брусчатке, заскрежетал металл, искры полетели во все стороны. Автомобиль с грохотом снес ворота поместья. Капотом машина задела каменную колонну, развернулась от удара и влетела в ухоженный сад, разметав садовую дорожку. Камни брызнули фонтаном. Проскользив еще пару метров, автомобиль, наконец, остановилась. В свете мигающих фар металась растревоженная садовая пыль и качались искалеченные пионы. Шипел двигатель, со скрежетом отвалилось боковое зеркало.

Ролан отряхнул свой черный жакет

— Не склонен, значит, к перевороту? — едко переспросил он. Телохранитель благоразумно вписал в блокнот это замечание и трижды подчеркнул.

После оглушающего скрежета и грохота аварии ночная тишина, отскочившая было, снова стала медленно подбираться к ним. Герцог несколько секунд стоял и смотрел на освещенный дом, из которого не доносилось ни звука. Никто не выскочил посмотреть, что произошло. За занавесками мелькали тени, так быстро, что человек бы не заметил. Леонид чувствовал себя предателем, стоя в эту минуту с Роланом Фетаро у порога дома своей принцессы.