Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Научные и научно-популярные книги » Культурология » Писать поперек. Статьи по биографике, социологии и истории литературы - Абрам Рейтблат

Писать поперек. Статьи по биографике, социологии и истории литературы - Абрам Рейтблат

Читать онлайн Писать поперек. Статьи по биографике, социологии и истории литературы - Абрам Рейтблат

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 29 30 31 32 33 34 35 36 37 ... 117
Перейти на страницу:

Чтобы справиться с этим бюрократическим учреждением, Рассохин использовал знакомства. Так, например, в 1880-х гг. он неоднократно прибегал к протекции А.Ф. Крюковского, цензора драматической цензуры и в то же время драматурга, прося его ускорить прохождение через цензуру тех или иных пьес и включение их названий в регулярно публикуемые списки разрешенных пьес, и старался услужить ему изданием его пьес221.

Еще одной ключевой проблемой для Рассохина было установление тесных связей с потребителями, т.е. с антрепренерами, режиссерами, актерами. В условиях России, с ее обширными пространствами, проблемой для издателя всегда становилось обеспечение распространения.

Рассохин использовал все средства, чтобы довести до потенциального потребителя информацию о своих изданиях и вообще о фондах своей библиотеки. Для этого он регулярно публиковал как каталоги библиотеки, так и списки своих последних изданий, причем как отдельными книгами и брошюрами222, так и в театральной периодике223. Каталоги библиотеки рассылались по требованию бесплатно224.

Рассохин стремился к полноте комплектования и, соответственно, к тому, чтобы выполнить любой заказ. Он просил издателей присылать по нескольку экземпляров новой изданной пьесы, за которые сразу выплачивал деньги225. В результате он мог удовлетворить практически любой запрос. Известный актер П.Н. Орленев вспоминал, как в 1890 г., находясь в Минске, «достал роман Альфонса Додэ “Джек, современные нравы”. Узнал, что из него переделана пьеса, выписал ее из московской театральной библиотеки Рассохина и засел за работу над ролью Джека»226. Активно пользовались подобной формой получения пьес и многочисленные тогда кружки любителей театра, сами ставившие пьесы. Известный театровед Н.Д. Волков вспоминал, что для кружка любителей, созданного его отцом в Пензе в конце XIX в., «пьесы выписывались из московских театральных библиотек»227. В результате Рассохин успешно решил проблему распространения.

Он сумел выдвинуться, упростив и укоротив связь между производителями (драматургами) и потребителями (театральными деятелями). Драматурги заключили с ним контракт, а потребителей он прельстил четким обеспечением их запросов.

В этом отношении его можно сравнить с И.Д. Сытиным, который выпускал лубочную литературу и из мелкого издателя стал одним из крупнейших, используя сеть офень-разносчиков. Сытин, подобно Рассохину, имел налаженные связи и с авторами (низовыми литераторами, работавшими на заказ)228. Успех и Рассохина, и Сытина был определен тем, что они сумели эффективно посредничать между различными сферами.

2008 г.

СОЦИАЛЬНОЕ ВООБРАЖЕНИЕ

В СОВЕТСКОЙ НАУЧНОЙ ФАНТАСТИКЕ

1920-х ГОДОВ229

I

За последнее время в работах широкого круга зарубежных обществоведов и гуманитариев – историков, социологов, культурологов, религиоведов, исследователей литературы – обозначилась не слишком ясно очерченная тематическая область, получившая название «воображаемое»230. Она охватывает всю совокупность проективных форм самоопределения индивидов и коллективов различного характера и масштаба. Специфика этой сферы (и сложности ее изучения) связаны с тем обстоятельством, что относящиеся к ней феномены выходят за рамки современности того или иного лица или общности и в этом смысле не содержат прямых императивов к действию, результаты которого обычно и фиксируются в тех или иных формах культурной записи как собственно «история», «исторический факт». Составляющие область воображаемого и сохраняющие в отношении «настоящего» ту или иную модальную (временную) дистанцию регионы памяти и воображения представляется адекватным трактовать как относительно самодостаточные данности, видя в них своего рода границы смыслового мира личности или общности. В отсылке к этим «пределам» конституируется идентичность субъектов и коллективов различной природы. В этом смысле сфера воображаемого «отвечает» не за ход или результаты деятельности, понимаемой обычно по образцу целевого действия расчетного типа, а за «образ действия» – замкнутую структурную целостность системы его субъектов: она содержит общие символические модели действия как формы личности в ее связи с другими, отложившиеся в культурных традициях и отшлифованные сознательной работой поколений матрицы субъективности в ее социальном существовании.

Одним из способов фиксации работы и плодов воображения, своего рода лабораторией воображаемого является литература.

Формы воображаемого общества, воплощенные в советской фантастической прозе полутора пореволюционных десятилетий, вызывают заметный интерес исследователей у нас в стране и за рубежом. В СССР этому периоду развития научной фантастики посвящен ряд содержательных работ231. В Европе и США изданы библиографические указатели и обзоры, статьи об отдельных авторах и проблемах, книги аналитического и обобщающего характера. Пристальное внимание советской фантастике 1920-х – начала 1930-х гг. уделяют авторы обзорных работ по истории мировой научной фантастки232. Опубликован также целый ряд специальных монографий о советской научной фантастике, в которых подробно анализируются утопические и антиутопические мотивы в книгах 20-х – начала 30-х гг. Авторы их исходят из различных методологических посылок и рассматривают разные аспекты изучаемого объекта. Так, немецкий социолог Б. Рюлькоттер233 исследует советскую фантастику с позиций социологии знания, опираясь на работы К. Маннгейма и Г. Крисмански. Другой немецкий исследователь, Г. Бюхнер, исходит в своем анализе из трактовки утопии как динамической и критической сипы развития, разработанной Э. Блохом и Л. Колаковским234. Известный немецкий литературовед Ю. Штредтер, опираясь на бахтинскую концепцию полифонического романа, исследует языковые формы самовыражения и взаимодействия героев, обусловливающие жанровые вариации и трансформации романного жанра у Замятина и Платонова235. Американец М. Роуз рассматривает жанровую парадигму научной фантастики как воплощение центрального конфликта – человеческого в столкновении с нечеловеческим, вынесенного в иное пространство и время и метафоризированного в образах машины или чудовища236. Испанский ученый X. Феррерас кладет в основу своего исследования жанра научной фантастики (в том числе и в СССР) социологию романа, разработанную Г. Лукачем и Л. Гольдманом237. Как форма социальной критики, осуществляемой путем демонстрации моделей альтернативного общественного устройства, выступает научная фантастика и в книге Л. Геллера238.

Подобный интерес исследователей к советской научной фантастике понятен: «…утопия, реализуемая греза, всегда обращенная к открытым горизонтам человеческих возможностей, – <…> базовая философская и литературная традиция социализма»239.

Научная фантастика (НФ) как «прикладная форма утопического метода», по выражению видного западногерманского исследователя литературных утопий Г. Крисмански240, представляет собой обсуждение – в ходе заданного литературной формой мысленного эксперимента – того или иного желаемого социального устройства, путей и последствий его достижения. Ясно, что НФ – эвристическое упрощение исследуемого мира, ценностное его заострение, приведение к показательному образу. В предельном случае воображаемая действительность ограничивается минимумом различий в отношении той или иной ценностной позиции – дихотомией «положительное—отрицательное», «сторонник—враг», «мы—они» и т.д. Таким образом, НФ есть способ рационализации принципов социального взаимодействия и возникающего на его основе и в его ходе социального порядка. Рационализация эта ведется силами определенных, в той или иной мере специализированных культурных групп, представляя собой средство интеллектуального контроля над ситуацией социального изменения, темпами и направлениями динамики общества.

Эта динамика конкретизируется в процессах социальной дифференциации, которые являются и толчком к утопическому проектированию, социальному зодчеству «планирующего разума», и предметом обсуждения, и формообразующим принципом литературной утопии. Объектом утопического проектирования выступают те сферы жизни общества, которые достигают (или стремятся к) известной автономии от иерархических социальных авторитетов, характеризуясь универсализмом организаций социального субъекта, – наука в научной фантастике, политика в политической утопии, культура в интеллектуальной Нигдейе, скажем, Р. Музиля или Г. Гессе. Эта автономность – конститутивная характеристика утопического мира, отделенного неким временным или пространственным порогом от области привычных связей и отношений и потому могущего выступать условной, модельной действительностью экспериментального образца. Сама подобная автономность (и символизируемые ею сферы политического действия, научной рациональности, технического инструментализма) может оцениваться различными группами (и ориентирующимися на них авторами) по-разному: то как зона идеального порядка в окружающем хаосе, то как инфернальная угроза стройности социального целого, то как безвыходный кошмар чисто функционального существования, упраздняющего чувства, волю и разум индивида.

1 ... 29 30 31 32 33 34 35 36 37 ... 117
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Писать поперек. Статьи по биографике, социологии и истории литературы - Абрам Рейтблат торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит