Воспоминание об Алмазных горах - Мария Колесникова

— Да, Юрий Николаевич рассказывал мне о вашем театре, — сказала Катя. — Новые характеры в советской действительности… Это очень интересно.

— Ну что же, подавайте заявление. Только у нас правило: сдать экзамены. Решать о приеме будет комиссия во главе с Мейерхольдом.

Он встал, подал Кате руку.

— Будут трудности — приходите прямо ко мне.

Катя вышла из кабинета директора с чувством исполненного долга.

От проявленного к ней участия на душе стало еще горше. Нет, она не вернется на сцену, с этим покончено навсегда. Ей необходимо переменить обстановку, начать жить с чистой страницы. Уходят же в монастырь, в схиму… А она уйдет в другую жизнь. Вспомнились молодые монахини на набережной Санта Лючия. Какая она тогда была счастливая!

На бирже ей повезло — сразу предложили место корректора в типографии «Красный пролетарий». Катя радовалась, что быстро нашла работу. Зарплата, паек, независимость.

В отделе кадров типографии ее встретили очень приветливо.

— Грамотные люди нам нужны, — благодушно произнес пожилой кадровик, в котором было что-то отцовское.

Он взял Катины документы, поправил съезжающие на кончик носа очки и стал внимательно изучать анкету.

— Окончили Институт сценических искусств? То-то обрадуется наш завклубом, ему как раз нужен руководитель драмкружка.

— А почему вы решили, что я соглашусь им руководить? — сердито спросила Катя.

— Я ничего не решил, само собой решится, — улыбнулся кадровик. — Народ у нас очень активный, одним словом кушнеревцы, среди них невозможно быть в стороне, вот увидите!

— Что значит «кушнеревцы»? — полюбопытствовала Катя.

Кадровик укоризненно посмотрел на нее из-под седых козыречков бровей.

— Да знаете ли вы, милая барышня, куда попали? В Кушнеревку. Здесь Ленина по оригиналам его рукописей печатали! Да, да, все его труды. Сам дал согласие рабочим нашей типографии. Он ведь жил на Сущевке в 1900 году, в квартире Елизаровых на Бахметьевской улице. Так что район наш знаменитый. И типография знаменитая. Кушнеревцы-то на баррикадах сражались в 1905 году на улицах Сущевки, а типография была революционным штабом. Некоторые здесь помнят, как захватили Сущевскую полицейскую часть. Так что у нас традиции, а молодежь эти революционные традиции ух как продолжает. Вот так-то… — закончил он с победным видом.

— Что ж, спасибо за информацию, постараюсь быть достойной вашей Кушнеревки, — полушутя-полусерьезно сказала Катя.

— То-то же! — в тон ей ответил кадровик.

Теперь она каждое утро ехала в битком набитом трамвае на Сущевку, где на Краснопролетарской улице, 16/1 находилась типография «Красный пролетарий», бывшая скоропечатная Кушнерева.

Типография выпускала общественно-политическую литературу — книги, брошюры, журналы, плакаты. Здесь печатались журналы: «Коммунистический Интернационал», «Большевик», «Под знаменем марксизма» и другие партийные органы. С непривычки работать было нелегко: текст трудный, много незнакомых терминов — философских, политических, — приходилось рыться в словарях, напряженно сосредоточивая внимание. К концу рабочего дня она так уставала, что чувствовала себя словно избитой. Голова становилась тяжелой, болели плечи и спина. Но постепенно втянулась в работу и даже получила к ней вкус. Она так овладела политической и философской терминологией, что свободно обращалась с любым материалом. Среди друзей шутливо хвасталась, что стала самой политически подкованной женщиной и может теперь читать даже Гегеля и классиков марксизма.

В типографии была очень боевая комсомольская организация, которая руководила всей жизнью типографской молодежи. В клубе устраивались вечера, на которых выступали с живой газетой. Давались сатирические сценки, критикующие мещанство, живые картины на политические темы с карикатурными буржуями, пузатыми нэпманами, кулаками и мироедами. Публике нравилось, и она выражала свое одобрение бурными аплодисментами.

Эти живые газеты воскресили в памяти Кати зрелищные представления, которые устраивали они, студенты Института сценических искусств, в Таврическом саду. В летнем театре этого сада они часто выступали с одноактными пьесами, живыми картинами, комедийными трюками, злободневными политическими памфлетами. Это был так называемый «Комсоглаз», студенческая самодеятельность, которая возмещала будущим актерам недостаточность учебной практики. Особенно отличались в «Комсоглазе» Николай Черкасов, Борис Чирков, Петр Березов, Василий Меркурьев. О Черкасове даже в газетах писали как о способном комедийном актере. Сколько памятных вечеров провели они в комнате отдыха, сочиняя сатирические сценки, куплеты, комедийные пьески и шутки, под музыку репетируя их. Ее, Катю, обычно просили играть на рояле.

Кадровик оказался прав: среди кушнеревцев невозможно было оставаться в стороне. Их самодеятельный кружок шефствовал над заводом «Тизприбор», который был по соседству с типографией, на Краснопролетарской, 2/4. Кушнеревцы выступали в заводском клубе перед рабочими со своей агитгазетой, а так как самой модной темой была тема труда, тема рабочего человека, то Катя сочла своим долгом помогать им эту газету сделать более действенной, боевой. Тут-то и пригодился ей некоторый студенческий опыт.

Кружковцы обрадовались: за дело берется профессионал!

Типографский клуб был небольшой, но очень уютный, обильно украшенный продукцией Кушнеревки — яркими плакатами, лозунгами, книжными витринами. На витринах можно было видеть первые издания ленинских работ: «Пролетарская революция и ренегат Каутский», «Государство и революция», брошюру Кржижановского об электрификации России, напечатанную в Кушнеревке по срочному заданию Ленина, и первую Конституцию РСФСР.

Здесь все было связано с именем Ленина. Всюду висели его литографические портреты.

Теперь Катя не спешила ехать после работы домой, а шла в клуб, где ее ждали кружковцы.

Она решила сделать газету более театральной, сухие дидактические сценки перевести в живые веселые представления. А серьезные статьи, которые приходилось читать в корректорской, давали ее работе правильное, идейное направление, учили четкой классовой позиции среди неразберихи нэпманского окружения.

Вечера в клубе, срежиссированные Катей, имели шумный успех. Газета получилась живой, конкретной. В ней затрагивались не только бытовые проблемы, но и общественные, вызывающие полемический задор. Каким должен быть новый человек, человек социализма? Вот главный вопрос, который пыталась решать газета.

Многие были смущены контрастами нэпа. До недавнего времени Катя и сама могла про себя сказать стихами Александровского: