Похитители жвачки - Коупленд Дуглас

Ди-Ди

Роджер,

принесла тебе еще тематической еды: хлебцы, оранжевый чеддер и (вместо скотча) бутылку шардоне «Сонома Вэлли» за 20$. По-видимому, дверь ты не откроешь, так что оставляю коробку у входа – будем надеяться, еноты ее не тронут. Я не заметила признаков первой коробки, стало быть, все нормально.

Бетани рассказала, что случилось в магазине. Как мерзко с их стороны так смеяться над прекрасной книгой! «Шелковый пруд» – отличный роман, Роджер. Не обращай внимания на всяких малолетних невежд. Они просто завидуют. В наш век, когда никто ничего не добивается, ты начал писать книгу – это просто чудо! А недоумки с твоей работы только и могут, что брать пожизненные кредиты. Продолжай писать. Я очень польщена, что могу одной из первых прочесть твой роман.

А теперь про Бетани. Роджер, я просто рехнусь чокнусь сойду с ума, если не пойму, откуда взялась эта мисс Свежий Воздух и Гимнастика. В чем дело?! Она ест только кусочки сырой рыбы, которые выковыривает из суси. Пьет грейпфрутовый сок. Спит с открытыми окнами, и в комнате у нее морозилка. Она выбросила всю готическую одежду. Правда, я достала ее из мусорного контейнера – Бетани об этом не знает, но когда-нибудь скажет мне спасибо. Черные тряпки выглядят мрачно, зато стоят немало.

Что самое странное и жуткое, она больше со мной не спорит. Если я как-нибудь ее провоцирую (например, говорю: «Клади салфетку под горячее»), она только извиняется. По-настоящему, искренне извиняется. Бетани даже не высмеяла рождественские гирлянды, не назвала меня обывателем или жертвой религии. Наоборот, похвалила и крепко обняла. Такое ощущение, что ее подменили, и эту новую девушку я совсем не знаю. Трудней всего было однажды вечером, когда я наделала попкорна и села смотреть кино в голубых тренировочных штанах. Выглядела я как старая жирная развалюха, обожравшаяся «Криско». Но когда я подошла к телевизору, думая, что вот сейчас Бетани и сострит, она пролепетала: «Мама, так здорово, что ты нравишься себе в любом виде!». Да, молодые умеют говорить снисходительно, но она сказала это на полном серьезе! Бетани словно примирилась с тем, что я – ничтожество, а значит, я и есть ничтожество, понимаешь? Кошмар.

В общем, попкорн я в тот вечер не ела. Каждую рекламу бегала в ванную и крутилась перед зеркалом, притворяясь другой. И пришла в ужас. Роджер, скажи мне, что в молодости я была красавицей. Мне это очень нужно. Знаю, я напрашиваюсь на комплименты, но у меня совсем не осталось горючего в баке. Еду на последних каплях.

И что делать с этой Солнечной девочкой? Есть идеи? Отвести ее к психологу? Она напоминает мне старшеклассницу, которая поссорилась с парнем и решила уйти в монастырь. Я должна бы радоваться, что она худеет, но она делает это по неизвестным мне причинам, и материнское чутье подсказывает, что причины у нее неправильные.

Вот.

Излила душу.

Роджер, если ты не забросишь «Шелковый пруд», это поддержит и вдохновит Бетани. Такое возможно?

Х

ДД.

Роджер

Ди-Ди…

Когда Брендан умер (Капилано-роуд на бульваре Каньон; воскресный день; водитель был совершенно трезвый, просто случайность), я понял, что жизнь моя кончена и начинается что-то иное. Я все еще жив, но как-то иначе. Джоан тоже все поняла. Мы никогда это не обсуждали – просто с тех пор не смотрим друг другу в глаза. Джоан ходила к психологу, и ей нравится думать, будто она научилась смотреть мне в глаза, но это только видимость. Мы оба это знаем. Зоуи была еще слишком мала и ничего не помнит.

Вскоре я ушел из фирмы, торгующей внесезонными путевками на лыжные курорты: не мог свыкнуться с мыслью, что коллеги украдкой бросают на меня взгляды и шепчутся о моем горе. Я порвал все знакомства, растерял друзей. И устроился статистом в треклятый местный театр-ресторан – просто хотел начать с чистого листа. Я ведь даже играть не умел. Просматривал как-то раз объявления в газете, увидел вакансию в театре и подумал: вот моя гавань. Полно незнакомых людей, среди которых можно затеряться. В театре, как и в любом заведении, всегда найдется местечко для пунктуального и обязательного работника, не болтающего попусту. Так я начал поднимать и опускать занавес и убирать стулья.

Потом был секс. Потом была Диана Тигг – сварливая ненасытная змея, старая ведьма, исполняющая главную роль в постановке «Через год в тот же день». (Подумала о хорошем ужине и спектакле? Лучше подумай о «творческом фуршете», накрытом раз в неделю и только в определенные часы.) Нет, я не жду от тебя сочувствия, потому что не заслужил его. Я достоин презрения – запал на актрису, беспощадный пульсар-квазар неистребимой алчности и мелочности, высасывающий из окружающих все хорошее.

Как любая посредственная актриса, ля Тигг была куда интересней в жизни, чем на сцене. Есть такой старый трюизм: все мы – плохие актеры, гордо расхаживающие по сцене. Так вот, я в это не верю. В следующий раз, когда выйдешь на улицу, понаблюдай за простыми людьми. Как они изящно и легко выполняют самые простые действия – к примеру, забирают белье из прачечной, беседуя о погоде с управляющей – корейской мама-сан, – и одновременно выковыривают мелочь из бумажников и карманов. Виртуозы! Но если дать им сценарий с теми же словами и действиями, ни черта у них не выйдет. Обычную жизнь не сыграешь.

Вот где вступает Диана. Эта женщина просто не умела быть естественной. Она и в самом деле считала повседневность театром и говорила исключительно словами из разных спектаклей и телесериалов. Просто физически не могла придумать что-нибудь свое. Еще у нее был дар: не замечать, какое впечатление она производит на окружающих. Диана не понимала, когда нужно говорить медленнее или быстрее, а когда и вовсе заткнуться. Но прежде чем я все это узнал, мы оказалась у нее дома и все пошло так… как пошло. Уже через сорок восемь часов она начала оставлять (угадай какие) сообщения на моем автоответчике, Джоан их прослушала и выгнала меня на улицу. Что самое ужасное, Диана занималась со мной сексом из сострадания – кассирша, которая до этого работала в нашем туристическом агентстве, разболтала всей труппе про Брендана.

Прощай привычная жизнь… здравствуйте комнаты в подвале и «Скрепки», место настолько безликое и серое, что поначалу я нежился в его стерильности. Никакого чувства локтя. Мне помогала миссис Водка.

До встречи с Бетани во мне было столько же человеческого, сколько в уцененном программном обеспечении для налоговиков. А когда твоя дочь ненароком прочла мой дневник, я вдруг подумал… может, творчество меня спасет, может, я смогу создать более приятный мне мир и извлечь из боли, потерь, одиночества что-то полезное… даже разбогатеть! И может… ну, в общем, полно еще всяких «может».

Последнее время мне приходится нелегко. Но зато у меня есть Вэйн и – раз в месяц – Зоуи.

Постараюсь не забрасывать «Шелковый пруд». То, что меня кто-то читает, меняет дело. В одиночку я нипочем бы не справился. И спасибо за угощение – я все съедаю.

Роджер.

P.S. Кстати, Диана ни разу не приходила ко мне в «Скрепки». Если когда-нибудь захочешь вычеркнуть из своей жизни актера, просто скажи ему, что он бездарь. Фьють! – и его как не бывало.