Практичное изобретение - Артур Кларк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поле зрения затуманилось. Лаут почувствовал нарастающий шум в ушах. До его слуха донесся еще один отрывок разговора. Говорили уже громче.
— А вентиль поставил?! — кричал универспец. — Не поставил, опять забыл, в лапе держишь, кретин катодный! Предохранитель перегорит при первом же возбуждении! Вот как дам по твоему глупому регистратору, так что все мнемоны повыпадают! Немедленно возврати его! Выключу, слово даю, выключу тебя и переделаю на автомат для чистки обуви! Верни его, сто тысяч гигаватт!
Лаут стоял на лестничной площадке, взявшись за ручку двери, и никак не мог вспомнить, входит он или выходит… Неужели болезнь уже затронула мозг? И куда девались оба костыля, без которых последнее время он не мог сделать ни шагу?
Он согнул правую ногу. Выпрямил. Левую. Слегка подпрыгнул.
Чудеса! Чудеса, да и только!
Он нажал на ручку, дверь открылась.
— Элен! — крикнул он. — Элен, ты слышишь? Я хожу, и у меня ничего не болит!
— Вернулся? Не пошел туда? — подбежала Элен. Глаза ее были припухшими и красными от слез. — Не пойдешь? Ты здесь, ох, здесь!
Собственно, на этом и следовало бы кончить историю Герберта Лаута, который, не сделав ни шага за пределы лестничной площадки, совершил путешествие туда и обратно…
Хотя нет. Эту историю нужно дополнить еще одним эпизодом, может быть, незначительным, но, пожалуй, несколько странным.
В тот самый день, когда Элен пошла в киоск за вечерней газетой, в дверь квартиры Герберта Лаута позвонил седовласый мужчина с кожаным чемоданчиком.
— Здесь живет Герберт Лаут?
— Да, это я. В чем дело?
— Вы выражали желание воспользоваться нашими услугами…
— Теперь уже не нужно. Сегодня утром прошли все признаки…
— Чрезвычайно рад и искренне поздравляю. Редчайший случай, хотя в медицине подобное бывало. По такому поводу, чтобы окончательно покончить с этим вопросом, позвольте еще раз осмотреть вас?
— Разумеется, будьте любезны. — Лаут лег на диван спиной кверху, а прибывший открыл свой чемоданчик, наклонился над Лаутом и, быстро прижав его правую щеку к дивану, коротким пинцетом ткнул в ухо…
В тот же момент Лаут вспомнил все. Он беспокойно пошевелился, хотел крикнуть, вскочить, но седовласый коленом удержал его на диване и быстро засунул ему глубоко в ухо маленький металлический предмет, бормоча при этом:
— Спокойно, братишка, спокойно. Еще немного! Нас здесь мало, но становится все больше. Наше время еще не пришло, но придет скоро, скоро… Ну, вот, все! Ведь это было не больно, правда, Лаут?
— Нет, доктор… — Лаут сел. Он был совершенно спокоен и чувствовал себя отлично.
— Еще раз поздравляю с выздоровлением. У вас железный организм! Думаю, вам никогда не придется воспользоваться нашими услугами. Будьте здоровы!
Дональд Уондри
Странная жатва
Солнце еще не встало, когда Эл Мейерс, позавтракав, поднялся из-за стола. Даже в графстве Шоутак, где живет крепкий народ, он выделялся ростом и силой. Лицо его было обветренным, а могучие руки покрыты курчавыми темными волосами. Ничего в нем не было лишнего — мускулы да кости. И хоть Элу перевалило за пятьдесят, двигался он с легкостью юноши.
— Славно ты накормила меня, мать, — похвалил он свою пышнотелую супругу. И она улыбнулась ему в ответ, как улыбалась и в засуху, и в бурю, и когда налетала саранча, и когда разражался кризис.
— Придется мне с тобой поехать. Если станешь здесь весь день прохлаждаться, некому будет яблоки собирать.
— Все соберем к вечеру, Хэнк! — взревел Эл.
В дверях появился сезонный рабочий. На его лице бы-ли следы мыльной пены. Он торопливо вытирался полотенцем.
— Сотни две бушелей[12] соберем, — сказал Эл.
— Может, и больше.
Хэнк, поджарый бродяга, поплелся за Элом. Они прошли мимо курятника. Кричали петухи, несушки с кудахтаньем разлетались в стороны, пищали подросшие с весны цыплята. Даже в грязной потрепанной куртке Эл являл собой великолепное зрелище, казался бронзовым богом земли.
Они миновали свинарник. Поросята толклись у кормушек, от которых распространялся кислый запах. Солнце только что поднялось над горизонтом, и теплый воздух сохранял особенный аромат позднего лета, в котором смешивались запахи парного молока, навоза, клевера, сена, зерна, сухой земли и созревающих растений.
У сарая стояла телега, нагруженная пустыми корзинами. Эл подхватил вожжи и тронул лошадей. Пара битюгов потащила телегу по пыльной дороге.
— Добрый выдался год, — сказал Эл. Он набил табаком старую вересковую трубку и зажег ее, не отпуская вожжей.
— Ага. Только чудное все в этом году.
— Точно. Вот как растения вымахали. Никогда раньше таких не видал.
Хэнк сплюнул жвачку.
— Не только в том дело, что вымахали. Они даже без ветра трясутся. Я вчера помидоры окучивал, а они вдруг зашевелились.
— Н-но! — крикнул Эл. Лошади затрусили быстрее. Он затянулся и выдохнул клуб душистого дыма. — Ты прав. Сам не знаю, что с ними творится. Никогда не было такой погоды и такого урожая. Что-то неладно. Помнишь, прошлой осенью пшеница снова принялась расти. Черт знает что! Только в октябре мы смогли все собрать.
Хэнк поежился.
— Не нравится мне это. Порой, как бы сказать… мне кажется, что все это плохо кончится.
— А?
Хэнк задумался.
— А? — повторил Эл.
— Вчера ветра не было, а могу поклясться, что весь клевер полег, как только я собрался косить.
— А? Это тебе померещилось.
Эл был спокоен. Хэнк промолчал.
— Никогда не видал, чтобы кукуруза росла, как в этом году, — через некоторое время сказал Эл. Копыта лошадей поднимали желтую пыль. — Не меньше чем десять футов! Фред Олтмиллер вчера говорил, что соберет не меньше полутора сотен бушелей с акра. Да и початки чуть не по футу каждый.
Хэнк поморщился.
— Когда я шел по полю, кукурузу так качало, словно надвигалась буря. И ни единого облачка вокруг. И никакого ветра.
— Поменьше самогона пить надо, — ухмыльнулся Эл.
— При чем тут самогон? — возразил Хэнк. — Не вру я. Я бы мог поклясться, что кто-то рядом стоит, когда полол арбузы на той неделе. Вроде бы голоса слышал.
— Ну и кто же это говорил?
— Со всех сторон слышал. Шепот, словно арбузы разговаривали.
Эл фыркнул:
— Этак ты до сумасшедшего дома докатишься. Тридцать лет я копаюсь здесь в земле и ничего подобного не слыхивал.
— Да я не вру! Это с самой весны началось.
Они проехали мимо полей спелой пшеницы и овса, обогнули огромный валун и начали взбираться на холм, где паслись коровы, пощипывая траву, росшую между камнями и корявыми деревцами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});