ТАЙНА КАТЫНИ - Владислав Швед

Правда, Е. Помяновский допустил традиционную польскую неточность. Президент Ельцин лично не вручал документы Валенсе. Однако польскому профессору уж очень хотелось до предела повысить статус события. Это, между прочим, характерный для Катынского дела пример - беззастенчивое искажение польской стороной, казалось бы, всем известных фактов.

Обнаружение «исторических» документов по Катыни сопровождает шлейф труднообъяснимых странностей. При передаче документов Р. Пихоя публично заявил в Варшаве Л. Валенсе, что якобы президент Ельцин узнал о документах только после возвращения из Бишкека 11 октября 1992 г. Но спустя несколько дней, уже в Москве, тот же Пихоя в официальном интервью сказал представителю Польского агентства печати, что Ельцин знал о содержание документов с декабря 1991 года.

15 октября 1992 г. польское телевидение транслировало интервью самого Ельцина. Говоря о нравственной стороне Катынского дела, он воскликнул: «Сколько же надо цинизма, чтобы скрывать правду полвека! Каким же цинизмом должны были обладать Горбачев и Ярузельский!»

Оскорбленный Горбачев не остался в долгу и с присущей ему патетикой заметил: «Почему Ельцин молчал почти десять месяцев? Почему не передал документы Леху Валенсе, когда тот минувшей весной приезжал в Москву и посетил Катынь? Каким же цинизмом надо обладать!» .

Чем была обусловлена почти десятимесячная пауза с обнародованием документов? Напомним, что в мае 1992 г. в Москву приезжал президент Польши Л. Валенса. Его визит, несомненно, напомнил Ельцину о секретах «закрытого пакета № 1», полученного им от Горбачева 24 декабря 1992 г., но Ельцин предпочел тогда Валенсе катынские документы не передавать. Почему? Возможно, ждал более удобного(?) момента, а может, «подельники» просто требовали время для «корректировки» содержания этих документов? Вспомним, сколько фальшивок, дискредитирующих советский период, появилось в начале 90-х годов прошлого столетия.

Упомянем лишь две наиболее известные фальшивки, запущенные в оборот в начале 1990-х. Так называемый «совместный приказ Берии и Жукова № 0078/42 от 22 июня 1944 г. о выселении украинцев в Сибирь» и «Справка к записке Зайкова» о захоронении Советским Союзом химического оружия в Балтийском море. Обе фальшивки наделали в свое время много шума. На доказательство их поддельности у российских специалистов ушло немало времени и сил.

Заявления руководителей архивной службы России о «безусловной сохранности» всех документов из «Особой папки» и «закрытых пакетов» следует воспринимать с определенной долей скепсиса. Достаточно вспомнить историю про то, как Горбачев в свое время ненавязчиво предлагал заведующему общим отделом ЦК КПСС Валерию Болдину уничтожить секретный дополнительный протокол к пакту Молотова Риббентропа.

После выступления в 1989 г. на первом Съезде народнь депутатов, когда Горбачев на весь мир заявил, что попыт найти подлинник секретного договора не увенчались успехом, он уже не намеками, а прямо спросил Болдина, уничтожил ли тот протоколы? Болдин ответил, что сделать это без специального решения нельзя (Катынский синдром. С. 252) Болдин также утверждал, что Горбачев дважды спрашивал его о том, не уничтожены ли секретные материалы, связанные Катынью из «закрытого пакета № 1».

Бывшие работники Общего отдела ЦК КПСС в частно беседе с авторами вначале полностью исключили возмож ность фальсификации документов из "закрытых пакетов какими-либо злоумышленниками. Но они вынуждены были признать, что возможность такой фальсификации существовала, если в этом были заинтересованы первые лица партии и государства.

Один из бывших сотрудников Общего отдел ЦК КПСС вспомнил любопытную деталь. По его словам, в 1991 г., накануне распада СССР, заведующий VI сектором (архив Политбюро) Л. Машков «портфелями носил» в кабинет заведующего Общим отделом В. Болдина секретные документы Политбюро, в том числе и из «Особой папки». Делалось ли это по указанию Горбачева или это была инициатива Болдина, установить не удалось. Также неясно, все ли документы вернулись в архив в первоначальном виде.

Не меньшие возможности изымать и «корректировать» документы сохранились и у администрации Ельцина, представители которой приложили немало усилий для шельмования «советского периода» в истории России.

«Особая папка» и «закрытые пакеты»

Для читателя, вероятно, представит интерес информация о системе секретного делопроизводства в ЦК КПСС, так как без этого трудно понять, о каких документах идет речь и как они хранились.

В СССР существовали четыре основных грифа секретности - «Для служебного пользования», «Секретно», «Совершенно секретно» и «Совершенно секретно особой важности». Но в практике работы ЦК КПСС применялись еще две специальные категории для особо важных документов - «Особая папка» и «закрытый пакет». Как правило, «закрытые пакеты» входили в категорию документов с грифом «Особая папка».

Бумаги, хранившиеся в «закрытых пакетах», относились к узкому кругу исторических событий и государственных проблем, дополнительно засекреченных в силу разных обстоятельств (например, секретный протокол к пакту Риббентропа-Молотова, информация о предках Ленина, о самоубийстве Н. Аллилуевой и др.). Попасть в «Особую папку» и «закрытый пакет» могли любые документы, в том числе несекретные, вплоть до газетных заметок, частных писем и фотографий - в случае их непосредственного отношения к засекреченной проблеме.

Архивных томов с документами «Особой папки», как вспоминал Горбачев, к началу 1990-х годов накопилось уже более полутора тысяч (Жизнь и реформы. Кн. 2, с. 349). «Закрытых пакетов», по свидетельству бывших работников Общего отдела, было значительно меньше - максимум несколько десятков.

Режим доступа к материалам «закрытых пакетов» предписывал очень серьезные ограничения. В частности, на пакетах имелась приписка типа: «Только для первого лица», «Вскрыть только с письменного разрешения Генерального секретаря» (в разные периоды формулировки могли меняться, но смысл был именно такой). Даже заведующий Общим отделом ЦК КПСС, лично отвечавший за сохранность «закрытых пакетов», не имел права без санкции Генсека знакомиться с хранящимися в них документами.

В ЦК КПСС существовал порядок - после избрания нового Генерального секретаря заведующий общим отделом лично приносил ему «закрытые пакеты» для ознакомления. Генеральный секретарь собственноручно вскрывал каждый принесенный ему запечатанный «закрытый пакет» и знакомился с документами. После ознакомления с документами, Генеральный секретарь вновь лично запечатывал каждый «закрытый пакет», ставил дату и подпись и возвращал пакет в запечатанном виде заведующему общим отделом.

Этот порядок нарушил Горбачев. В силу патологической боязни ответственности «он не ставил подписи даже при просмотре «особого пакета № 1», переложив эту обязательную операцию на Болдина» (Катынский синдром. С. 253). Такое поведение позволяло Горбачеву в критических ситуациях уходить от ответственности, ссылаясь на «незнание». Примерами служат ситуации с действиями военных в 1989-91 гг., когда Горбачев публично заявлял, что ему неизвестно, кто дал санкцию на применение силы в Тбилиси, Баку, Вильнюсе и т. д.

В 1970-е годы «закрытый пакет» по Катыни длительное время хранился в сейфе Константина Черненко (тогдашнего заведующего Общим отделом ЦК КПСС), затем поступил на хранение в VI сектор Общего отдела (архив Политбюро) с указанием «Справок не давать, без разрешения заведующего общим отделом ЦК не вскрывать» (Катынь. Пленники. С. 431).

Об особой секретности этого пакета свидетельствует следующий факт. В интервью журналу «Новая Польша» (№ 11, 2005) бывший член Политбюро ЦК КПСС А. Яковлев рассказал: «В 1985-1989 гг. Горбачев был в постоянной связи с Ярузельским. У них были хорошие личные отношения. В это время генерал Ярузельский настаивал на выяснении подробностей хатынского дела. Я от Политбюро руководил в товремя работами комиссии по этим вопросам. Это было непростое задание. Я многократно обращался в канцелярию и архив Горбачева, чтобы получить необходимые документы. «Ведь невозможно, чтобы не было никаких бумаг», - говорил я. «Нету», - отвечали мне» . А. Яковлев также заявил, что о катынских документах он неоднократно лично спрашивал М. Горбачева, но ответ всегда был отрицательный.

По свидетельству бывших работников Общего отдела ЦК КПСС, в 1985-1987 гг. «закрытый пакет» с документами по Катыни в VI секторе был только один. Этот пакет представлял из себя увесистый запечатанный почтовый конверт для документов формата А4, его толщина составляла не менее 2,5-3 см. Одновременно в архиве Общего отдела ЦК КПСС хранились две большие архивные картонные коробки толщиной 30-35 см с различными документами по Катынскому делу, но наиболее важные совершенно секретные документы по Катыни находились в «закрытом пакете».