Чекисты - Александр Александрович Тамоников

– Спокойно, Саша, – охолонил я его пыл. – Убери оружие.

И направился навстречу фигуре.

– Разговор есть, – мрачно произнес Великопольский.

– Не нашел ничего лучше, чем сюда прийти? Светимся же! Ты, как человек с высшим образованием, должен знать, что такое телефон. Притом номер тебе сказали.

– Как человек с высшим образованием, я знаю, что телефону доверять нельзя. Второй день тебя здесь караулю.

Я осмотрелся. Шататься с ним по улицам в полночный час – так по закону подлости обязательно попадемся на глаза тому, кто сложит в уме простое уравнение. А после поймет – капитан госбезопасности и инженер «Дизеля» не просто так вместе бродят в ночном тумане.

– У тебя что-то срочное? – спросил я.

– Пару дней терпит… И учти, разговор предстоит обстоятельный.

– Тогда запоминай. Графский проезд, 16. Завтра в семь вечера.

– Я раньше восьми с работы не ухожу. А то и до десяти.

– Отпросишься. Сошлешься на самочувствие. На свидание с дамой. Или в кино хочешь сходить на «Волгу-Волгу». Но в семь мы встречаемся. – Я помолчал, а потом спросил: – Скажи, я был прав?

– У тебя какая-то способность глядеть в корень. Ты был прав. Это сволочи… До встречи…

Глава 12

Без стука в кабинет вошел Фадей. Лицо кислое. На ходу бросил:

– Выселки. Там «Крикуна» нашли.

– Живой хоть?

– Ну да, размечтался! Холодный уже. Как от нас сорвался, в ту же ночь его и прибрали, болезного. В дровяном сарае бросили. Веточками прикрыли. Случайно пацанва местная обнаружила. Крик подняли. Там сейчас милицейская опергруппа работает.

– Та-а-а-ак.

– Хочешь на место съездить?

– Полюбоваться на тело? И тем самым засветить свой интерес? – невесело хмыкнул я. – Нет. Однако все материалы по убийству мне на стол. Протокол осмотра, рапорта.

– Как закончат с оформлением – так сразу.

Выселки – это самый запущенный и неустроенный район города. Хуже Нахаловки в сто раз. Деревня деревней. Да еще заброшенные скотобойни, дровяные сараи и амбары. Неуютное место. И какой такой леший «Крикуна» туда занес? Когда его наружка водила, он к Выселкам даже не приближался. А здесь пришел как загипнотизированный на убой – послушно и в самое тихое место. Там ему в пузо выстрелили, предположительно, из пистолета «ТТ». А потом истыкали тело чем-то острым и тонким.

Судмедэксперт утверждал, что били шилом. Такой инструмент у криминального элемента не то чтобы редок, но и не слишком любим. Им больше карманники пользуются – можно проткнуть плоть быстро и надежно в местах скопления народа, когда тебя за руку схватили, и при этом не убить. Для мокрых дел обычная финка куда удобнее и полезнее.

Я вызвал к себе начальника уголовного розыска Афанасьева. Тот был, как всегда, полон сарказма, специфического юмора и дурной энергии.

– Найдем, – заверил он. – Ворье уже активистов резать начало. Мы им это не спустим.

– Есть прикидки?

– Тело тащили для того, чтобы спрятать, – пояснил Афанасьев. – Место убийства мы нашли. Оно недалеко, на тропинке к лесному массиву. Судя по следам, убийц было двое. Один выстрелил, другой для надежности добил шилом. Окрестности малолюдные. Местные жители милицию не жалуют. Маршрутов патрулирования поблизости нет. Поэтому выстрел остался без реагирования.

– Подключай хоть всех своих людей до единого. Как кабан носом землю рой. Но мне нужна информация по этому убийству.

– Понятно. Мы тут трясем контингент. Присматриваемся к тем, кто шилом любит махать. И у кого огнестрельное оружие могло быть. Агентуру взбодрили. Если это наши, местные, никуда не денутся.

– Одно условие. Получишь информацию – никого не арестовывай. Вообще проявляй себя меньше. Сразу ко мне.

Начальник розыска бросил на меня острый взгляд. Ничего не надо ему объяснять. Сразу понял – дело гораздо серьезнее, чем просто убийство комсомольца-активиста. Но вопросы, понятно, задавать не стал. Что нужно – скажут. А ежели что не нужно – так и голову можно потерять за излишний интерес.

– Есть, товарищ капитан, – кивнул Афанасьев…

В восемнадцать часов появился Фадей. Он выезжал с сотрудниками секретно-политического отдела в Пригородный район разбираться с сигналом на работников пятой артели, которая делает конфеты. Якобы антисоветская пропаганда.

На мои вопросы о результатах выезда он только отмахнулся:

– Ничего там нет! Дурацкая попытка выдать пьяный треп за антисоветскую пропаганду. Тут даже Грац бессилен что-то навесить. Вызвал я героев. Предупредил, чтобы язык не распускали. Для убедительности по оплеухе отвесил. Профилактика называется.

– И половины рабочего дня как не бывало. Чепухой занимаемся. Когда у нас проблемы настоящие… Что думаешь по Кирияку?

– Да ясно же все. Шел на встречу со своими подельниками или куратором. Перед этим проверился и сбросил возможный хвост – наверное, учили его этому. А хозяева его списали в расход. Заслуженный конец предателя.

– Списали, – кивнул я. – Только вот почему?

– Оборвали нить. Чтобы мы не тянули.

– А откуда они узнали, что он – это нить?

Фадей пристально посмотрел на меня, ожидая продолжения.

– Откинем для чистоты эксперимента версию, что наружка засветилась. Или контрнаблюдение ее срисовало. Что тогда остается?

– Утечка информации, – сказал Фадей.

– Сколько народу знало об интересе к нашему фигуранту?

– Ты, да я, да мы с тобой. Да еще опер с завода Ложкин. Ну, мог сделать вывод Шалва. И агентура на заводе, которой велели за Кирияком присматривать. И все.

– И Грац с его прихвостнями.

– Он каким боком?

– А вот таким… – я рассказал, как Гаевский по дури фактически расшифровал фигуранта перед Грацем и его верным заместителем.

– Вот тебе еще несколько кандидатов, – заключил я. – И кому они могли сболтнуть – одному черту известно.

– Надо было еще в газете объявление тиснуть: кто что знает о фигуранте Кирияке, просим звонить дежурному по НКВД.

– Тоже вариант. Забот у нас меньше было бы. А результат тот же…

– Интересно, а Агроном по дури это сделал?

– А ты сомневаешься? – усмехнулся я кисло. – Он политик. Может что угодно брякнуть и даже не понять, чего творит.

– И им легко управлять… Ладно, проверим. Тут еще одна тягостная долгоиграющая неприятность. Может, связана с нашими делами.

– Какая? – устало спросил я.

– С Шалвой беседовал. Он ревет бизоном, что НКВД выбивает инженерные и управленческие кадры завода.

– Это я от него уже слышал.

– Но теперь он утверждает, что выбивание важных специалистов руками НКВД умышленное. Уж очень умело бьют по незаменимым спецам. Это легко сделать, когда начальник Агроном. И для него главное в жизни – отчитаться перед Москвой.

– Хочешь сказать – враг у нас под боком?

– Тот, кто больше всех шумит и кипишит! – щелкнул пальцами Фадей. – Грац с его чертовой следственной группой! Кто-то из них.

– Логично… Только