Гранд-адмирал. Том первый (СИ) - Модус Илья Сергеевич

Наверняка даже Траун не знал поимённо командиров своих кораблей. По последним данным одних только патрульных крейсеров на Тангрене базируется двадцать единиц. Да кореллианских корветов — тридцать… пойди упомни всех.

Впрочем, о гранд-адмирале поговаривают, что он знает всё. Абсолютно всё. Правда или миф — никогда не угадаешь.

Не дожидаясь ответа, малец крутанулся через левое плечо и быстрым шагом удалился в направлении ближайшего смежного отсека, отставляя Акрея в состоянии прострации.

Это вообще как понимать?! Просто взял и ушёл?!

— А догадаться, куда же мне необходимо прибыть, очевидно, я должен сам, — пробормотал он, оглядываясь.

Из главной секции ангара имперского звёздного разрушителя имелось несколько выходов. Но как минимум один из них точно не вёл куда нужно — если он сейчас выберется за пределы магнитного поля, удерживающего атмосферу, то уж точно опоздает туда куда прибыть необходимо как можно скорее.

Хаттово семя!? Почему вообще за пару — средний крейсер и крейсер-тральщик — должен «отдуваться» именно он?! Почему нельзя было вообще провести это «совещание» с помощью голосвязи? Хотя… да, наверное режим секретности. Если противник обнаружит на своей территории переговоры имперцев, то сюда явно прибудет небольшой флот, чтобы разобраться в происходящем. И тогда конспирация будет нарушена чуть больше, чем полностью.

В имперских вооружённых силах есть неписанное правило для кадетов и младших офицеров. Вывели его ещё во времена существования Великой Армии Республики, но оно до сих пор отражало глубинный смысл неопытности молодых разумных, впервые столкнувшихся с неразрешимой проблемой.

«Наш девиз четыре слова: не знаешь сам — спроси другого». Варианты звучания и написания, конечно, разные — от одного учебного заведения Империи до другого, однако смысл практически всегда один и тот же.

В этом конкретном случае более осведомлённым чем Акрей являлся первый же попавшийся штурмовик. Который и сопроводил его до необходимого отсека, ограничив своё проявление человечности лишь тем, что умел двигаться и удерживать бластерную винтовку наперевес.

Нет, решительно местный капитан держал свой экипаж в строгом соответствии с высочайшими имперскими стандартами. Словно и не было Битвы при Эндоре…

Когда двустворчатые двери нужного Акрею помещения разошлись в сторону, открылся вид на присутствующих и скромную обстановку помещения для инструктажа. Вот что-что, а этот отсек словно кочует с одного корабля на другой. На «Разящем» тоже такая каморка имеется.

Прямоугольное помещение — десять на пять метров. Ряды однотипных стандартных кресел, с небольшими столиками, вмонтированными в правые подлокотники. Голографический проектор на небольшом подиуме — как раз расположенный так, чтобы воспроизводимая им объёмная «картинка» была видна всем без исключения присутствующим разумным.

Рассчитан отсек был явно на куда как большее количество инструктируемых, но сейчас здесь находилось всего трое. И достоверно к людям можно было отнести только одного. Логично, что именно он носил военный мундир… вот только это ни разу не имперская униформа.

Первый разумный являлся забраком, чья увенчанная костяными рожками голова вызывала ноющее чувство недоработки имперских идеологов, забывших вбить в головы всех без исключения разумных простой постулат: нелюди не должны вести себя столь независимо в присутствии людей. Впрочем, Новый Порядок давно уже не тот.

Стоящий рядом с ним гуманоид больше походил на человека, вот только его оливково-зелёная кожа намекала на обратное. А закреплённые на спине парочка монструозного вида чеканов так и вовсе недвусмысленно намекали на то, что эта парочка — те самые пираты-головорезы, которых Траун скинул им для усиления.

— Командор Добраму, вы опоздали, — обратился к нему мужчина средних лет, поражая своим бархатистым и вкрадчивым баритоном, с красотой которого могла соперничать разве что его вылитая аристократическая внешность. Высокий, статный, с широкими плечами и узкой талией, обрамлённый благородной сединой и шрамами на левой половине лица, проходящих в такой близости от глаза, что лишь диву даёшься как естественный орган зрения избежал гибели.

Но окончательный штрих в подобной картине завершали две детали: заложенная за спину левая рука и тонкая изящная трость из дорогой породы альдераанского дерева, трость, на которую капитан Эрик Шохаши опирался, стоя перед голопроектором. Ну, а приталенный китель с широкими плечами, так и вовсе кричал о принадлежности командира «Повелительного» к аристократам Империи… Коих в прошлом было отнюдь немало. Но всё же, чей же мундир носит капитан Шохаши? Явно какие-то планетарные силы безопасности… Но, какие!? И почему Траун позволяет подобное?

— Приношу свои извинения, капитан Шохаши, — произнёс Акрей. — подобное более не повторится.

— В ваших же интересах, командор, чтобы ваши слова не расходились с делом, — в спокойном голосе командира «Повелительного» прозвучала невысказанная угроза. Холодок вновь пробежал по спине, напомнив мурашкам о том, что такое ледниковый период. — Приступим к инструктажу, — после этих слов, капитан Шохаши потерял к молодому командиру среднего крейсера всякий интерес. Прихрамывая, он подошёл к голопроектору и коснулся нескольких клавиш. Возникла картинка до боли знакомой звёздной системы, в которой уже находились корабли Добраму… Капитан Шохаши вынул из кармана кителя небольшие механические часы, привязанные тонкой цепочкой к едва заметной заколке на его кителе. Лёгким вскидыванием руки, он открыл переднюю стенку явно старинного хронометра. На мгновение Добраму показалось, что на внутренней стороне крышки часов он увидел изображение молодой женщины с точёными аристократическими чертами лица. В памяти шевельнулись образы… — По уточнённым сведениям, поступившим от гранд-адмирала Трауна, прибытие цели запланировано до конца сегодняшних суток. У нас есть десять часов, господа, чтобы организовать засаду как следует. Напомню — ни один звездолёт не должен выбраться из нашей ловушки. Допустивших провал я лично расстреляю перед строем…

Последняя фраза окончательно прояснила путаницу мыслей в голове молодого командира «Разящего».

Он вспомнил причину, по которой ему кажется знакомой фамилия командира «Повелительного».

Эрик «Мясник Атоа» Шохаши.

Образец безжалостности. А также имперской исполнительности.

Человек, которого до седины боялись пираты Внешнего Кольца, предпочитая биться до смерти, если звёздный разрушитель под командованием «Мясника» появлялся в зоне действия сканеров. Потому что в случае с Шохаши плен — хуже смерти. Сдаться ему живым — познать на себе всю справедливость высказывания: «Живые позавидуют мертвым».

Человек, по приказу будущего гранд-моффа Уилхаффа Таркина, утопивший в крови планету Атоа после того, как адмирал Гарош Таркин был убит мятежниками-атоанцами.

Человек, казнивший всех альдераанцев в составе своего экипажа после Битвы при Явине IV. Правосудие, незамедлительно реализованное капитанской властью сразу же после того, как стало известно о предательстве альдераанской принцессы Лейи Органы.

Человек, собственноручно выбросивший в космос своего собственного старшего помощника после того, как тот предложил ему перейти на сторону военачальника Зинджа после Эндора.

Человек, продолживший борьбу с повстанцами по безжалостным имперским законам даже после смерти Императора. На его счету десятки уничтоженных повстанческих ячеек, а горы трупов, которые он оставляет за собой, столь велики, что с ними могут посоперничать только мусорки Раксус-Прайм.

Человек, посвятивший свою жизнь после Битвы при Эндоре поиску и уничтожению имперского пилота-аса барона Сунтира Фела.

Человек, чьей смерти желала сама Исанне Айсард… И у которой ничего не получилось.

И сейчас он как никогда близок к поимке той, кто являлась одним из виднейших членов Восстания и Новой Республики.

Акрей, превратившись в слух, впитывал всё сказанное капитаном Шохаши, чувствовал, как его ладони намокли.