Мир Полудня (сборник) - Аркадий и Борис Стругацкие

– Сколько мы здесь напакостили. Сожгли целое поле, топтали посевы, развели пальбу… А в районе базы!  –  Он махнул рукой.

– Но кто мог знать?  –  сказал Рю виновато.

– Да,  –  сказал Мбога,  –  мы сделали много ошибок. Но я надеюсь, что они нас поняли. Они достаточно цивилизованы для этого.

– Да какая это цивилизация!  –  сказал Фокин.  –  Где машины? Где орудия труда? Где города, наконец?

– Да замолчи ты, Борис,  –  сказал Комов.  –  «Машины, города»… Хоть теперь-то раскрой глаза! Мы умеем летать на птицах? У нас есть медоносные монстры? Давно ли у нас был уничтожен последний комар? Машины…

– Биологическая цивилизация,  –  сказал Мбога.

– Как?  –  спросил Фокин.

– Биологическая цивилизация. Не машины, а селекция, генетика, дрессировка. Кто знает, какие силы покорили они? И кто скажет, чья цивилизация выше?

– Представляешь, Борька,  –  сказала Таня.  –  Дрессированные бактерии!

Фокин яростно крутил ус.

– И уходим мы отсюда потому,  –  сказал Комов,  –  что никто из нас не имеет права взять на себя ответственность первого контакта.

«Ах как жалко уходить отсюда!  –  думал он.  –  Не хочу уходить, хочу разыскать их, встретиться с ними, поговорить, поглядеть, какие они. Неужели, наконец, это случилось? Не какие-нибудь безмозглые ящеры, не пиявки какие-нибудь, а настоящее человечество. Целый мир, целая история… А у вас были войны и революции? А что у вас сначала было, пар или электричество? А в чем смысл жизни? А можно взять у вас что-нибудь почитать? Первый опыт сравнительной истории человечества… И нужно уходить. Ай-яй-яй, как не хочется уходить! Но на Земле уже пятьдесят лет существует Комиссия по Контактам, которая пятьдесят лет изучает сравнительную психологию рыб и муравьев и спорит, на каком языке сказать первое „э“. Только теперь над ними уже не посмеешься… Интересно, кто-нибудь из них предвидел биологическую цивилизацию? Наверное. Чего они там только не предвидели…»

– Леонид Андреевич все-таки феноменально проницательный человек,  –  проговорил Мбога.

– Да,  –  сказала Таня.  –  Страшно подумать, что здесь мог бы наделать Борька, будь у него оружие.

– Почему обязательно я?  –  возмутился Фокин.  –  А ты? Кто купаться ходил с резаком?

– Все мы хороши,  –  сказал Рю со вздохом.

Комов поглядел на часы.

– Старт через двадцать минут,  –  объявил он.  –  Прошу по местам.

Мбога задержался в кессоне и оглянулся. Белая звезда ЕН 23 уже поднялась над зеленой равниной. Пахло влажной травой, теплой землей, свежим медом.

– Да,  –  произнес Мбога.  –  Очень благоустроенная планета. Разве природе под силу создать такую?

Глава четвертая

Какими вы будете

Поражение

Фишер сказал Сидорову:

– Ты поедешь на остров Шумшу.

– Где это?  –  хмуро спросил Сидоров.

– Северные Курилы. Летишь сегодня в двадцать два тридцать. Грузо-пассажирским Новосибирск  –  Порт Провидения.

Механозародыши предполагалось опробовать в разнообразных условиях. Институт вел работу главным образом для межпланетников, поэтому тридцать исследовательских групп из сорока семи направлялись на Луну и на другие планеты. Остальные семнадцать должны были работать на Земле.

– Хорошо,  –  медленно проговорил Сидоров.

Он надеялся, что ему все же дадут межпланетную группу, хотя бы лунную. Ему казалось, что у него много шансов, потому что он давно не чувствовал себя так хорошо, как последнее время. Он был в отличной форме и надеялся до последней минуты. Но Фишер почему-то решил иначе, и нельзя даже поговорить с ним по-человечески, потому что в кабинете торчат какие-то незнакомые с постными физиономиями. «Вот так приходит старость»,  –  подумал Сидоров.

– Хорошо,  –  повторил он спокойно.

– Северокурильск уже знает,  –  сказал Фишер.  –  Конкретно о месте испытаний договоришься в Байкове.

– Где это?

– На острове Шумшу. Административный центр Шумшу.  –  Фишер сцепил пальцы и стал глядеть в окно.  –  Сермус тоже остается на Земле,  –  сказал он.  –  Он поедет в Сахару.

Сидоров промолчал.

– Так вот,  –  сказал Фишер.  –  Я уже подобрал тебе помощников. У тебя будут двое помощников. Хорошие ребята.

– Новички.

– Они справятся,  –  быстро сказал Фишер.  –  Они хорошо подготовлены. Хорошие ребята, говорю тебе. Один, между прочим, тоже был Десантником.

– Хорошо,  –  безразлично сказал Сидоров.  –  У тебя все?

– Все. Можешь отправляться, желаю удачи. Твой груз и твои люди в сто шестнадцатой.

Сидоров пошел к двери. Фишер помедлил и сказал вдогонку:

– И возвращайся скорее, камрад. У меня есть для тебя интересная тема.

Сидоров притворил за собой дверь и немного постоял. Потом он вспомнил, что лаборатория 116 находится пятью этажами ниже, и пошел к лифту.

Яйцо  –  полированный шар в половину человеческого роста  –  стояло в правом углу лаборатории, а в углу слева сидели два человека. Когда Сидоров вошел, они встали. Сидоров остановился, разглядывая их. Им было лет по двадцать пять, не больше. Один был высокий, светловолосый, с некрасивым красным лицом. Другой пониже, смуглый красавец испанского типа, в замшевой курточке и тяжелых горных ботинках. Сидоров сунул руки в карманы, привстал на цыпочки и снова опустился на пятки. «Новички»,  –  подумал он и ощутил вдруг приступ такого сильного раздражения, что сам удивился.

– Здравствуйте,  –  сказал он.  –  Моя фамилия Сидоров.

Смуглый показал белые зубы.

– Мы знаем, Михаил Альбертович.  –  Он перестал улыбаться и представился:  –  Кузьма Владимирович Сорочинский.

– Гальцев Виктор Сергеевич,  –  сказал светловолосый.

«Интересно, кто из них был Десантником,  –  подумал Сидоров.  –  Наверное, этот испанец, Кузьма Сорочинский». Он спросил:

– Кто из вас был Десантником?

– Я,  –  ответил светловолосый Гальцев.

– Дисциплина?  –  спросил Сидоров.

– Да,  –  сказал Гальцев.  –  Дисциплина.

Он посмотрел Сидорову в глаза. У Гальцева были светло-голубые глаза в пушистых женских ресницах. Они как-то не шли к его грубому красному лицу.

– Что же,  –  сказал Сидоров.  –  Десантнику надлежит быть дисциплинированным. Любому человеку надлежит быть дисциплинированным. Впрочем, это не мое мнение. Что вы умеете, Гальцев?

– Я биолог,  –  сказал Гальцев.  –  Специальность  –  нематоды.

– Так,  –  сказал Сидоров и повернулся к Сорочинскому.  –  А вы?

– Инженер-гастроном,  –  громко отрапортовал Сорочинский, снова показывая белые зубы.

«Прелестно,  –  подумал Сидоров.  –  Специалист по червям и кондитер. Недисциплинированный Десантник и замшевая курточка. Хорошие ребята. Особенно этот горе-Десантник. Спасибо вам, товарищ Фишер, вы всегда обо мне заботитесь». Сидоров представил себе, как Фишер, придирчиво и тщательно отобрав из двух тысяч добровольцев состав межпланетных групп, посмотрел на часы, посмотрел на списки и сказал: «Группа Сидорова. Курилы. Атос  –  человек деловой, опытный человек. Ему вполне достаточно троих. Даже двоих. Это же не на Меркурий, не на Горящее Плато. Дадим ему хотя бы вот этого Сорочинского и вот этого Гальцева. Тем более что Гальцев тоже был Десантником».