Память Света - Роберт Джордан

Стоявший неподалёку подросток с восхищением смотрел на Логайна. Свет! И таких были сотни! И ни у кого не было страха в глазах.

— Спасибо вам, — снова и снова повторяла мать ребёнка. — Спасибо.

— Чёрная Башня защищает, — услышал Логайн собственные слова. — Всегда.

— Когда он подрастёт, я обязательно приведу его к вам для испытания, — пообещала женщина, прижимая к себе сына. — Если у него окажется талант, я бы хотела, чтобы он присоединился к вам.

Талант! Не проклятие — талант.

Тут их озарил свет.

Логайн замер, увидев луч света на севере… Там направляли так, как он не ощущал ещё никогда в жизни, даже во время очищения. Какая мощь.

— Свершилось, — произнесла Габрелле, подойдя к нему.

Логайн потянулся к поясу и вынул из кошеля три предмета — наполовину белые, наполовину чёрные диски. Стоявшие рядом Аша’маны повернулись к нему, перестав на время Исцелять и успокаивать людей.

— Давай, — сказала Габрелле. — Сделай это, Разрушитель печатей.

И Логайн одну за другой сжал в руке некогда нерушимые печати и высыпал крошки на землю.

Глава 49

СВЕТ И ТЕНЬ

В волчьем сне всё было мертво. Перрин брёл, спотыкаясь, по каменистой пустоши, лишённой не только растений, но и почвы. Небо почернело, и даже тёмные тучи растворились в этом небытии. Когда он взобрался на гребень холма, целый кусок земли позади него обвалился — каменная опора под ногами неистово затряслась — и её обломки взмыли в воздух.

Под ним осталась лишь пустота.

В волчьем сне всё разрушалось, но Перрин продолжал идти к Шайол Гул. Он шёл на него, как на сияющий маяк. Как ни странно, но позади он различал Драконову Гору, хотя на таком расстоянии её невозможно было бы видеть. Земля между ними распадалась, и сам мир, казалось, сжимался.

Два горных пика тянулись друг к другу. Между ними всё было разрушено и разбито. Перрин сместился ко входу в туннель, ведущему в Бездну Рока, и шагнул через фиолетовый барьер, который был делом его рук.

Внутри его поджидала Ланфир. У неё, как и в их первую встречу, были волосы чернее воронова крыла и знакомое лицо. Оно выглядело в точности, как и тогда.

— Меня раздражает этот шип снов, — обратилась она к нему. — Обязательно было ставить его сюда?

— Он не подпускает к Ранду других Отрёкшихся, — равнодушно ответил Перрин.

— Полагаю, что так, — сказала она, скрестив руки на груди.

— Он всё ещё там? — спросил Перрин.

— Финал близок, — кивнула она. — Только что произошло нечто поразительное. — Она прищурилась. — Возможно, это самый важный момент в человеческой истории с тех пор, как мы пробурили Скважину.

— Тогда убедимся, что всё пройдёт как надо. — И они с Ланфир двинулись вниз по длинной каменной утробе.

В конце туннеля они обнаружили неожиданную картину. Калландор держал другой мужчина — тот, с которым Ранд сражался до этого. Может, это и есть Демандред? Перрин не знал, но был уверен в одном — это один из Отрёкшихся.

На плече этого коленопреклонённого мужчины лежала рука Найнив, стоявшей слева от Ранда. Справа стояла Морейн, и все трое, выпрямившись, не мигая смотрели перед собой — в простиравшееся прямо перед ними ничто.

Гора загромыхала.

— Великолепно, — прошептала Ланфир. — Я не могла и мечтать, что всё сложится так удачно. — Она оглядела двух женщин. — Медлить нельзя. Я убью высокую, а ты ту, что пониже.

Перрин нахмурился. В её словах было что-то неправильное.

— Убить…

— Разумеется, — сказала Ланфир. — Если мы ударим быстро, то успеем перехватить контроль над Моридином, пока он держит этот меч. Это поможет мне поставить Льюса Тэрина на колени. — Она прищурилась. — Он держит Тёмного в кулаке. Осталось только сжать пальцы, и его жизнь, если это можно так назвать, оборвётся. И только моё вмешательство может спасти Великого Повелителя. В этот миг я заслужу свою награду и стану величайшей над великими.

— Ты… ты хочешь спасти Тёмного? — спросил Перрин, прижав руку ко лбу. — Ты же перешла на нашу сторону. Я помню…

Она поглядела на него:

— Мерзкое средство, — произнесла она, и от неё запахло досадой. — Терпеть не могу им пользоваться. Получается, что я не лучше Грендаль. — Она поёжилась. — Будь у меня побольше времени, я бы обработала тебя более честным способом. — Она ласково потрепала Перрина по щеке. — Ты в смятении. Я припоминаю. Та, высокая, должно быть из твоей деревни. Полагаю, вы вместе выросли? Не буду заставлять тебя убивать её, мой волк. Можешь убить ту, что пониже. Ты ведь ненавидишь её, не так ли?

— Я… да. Она обманом увела меня от семьи. На самом деле, это из-за неё они погибли. Если бы не она, я был бы с ними.

— Именно так, — согласилась Ланфир. — Мы должны действовать быстро. Такая возможность не продлится долго.

Она повернулась к стоявшим женщинам. Найнив и Морейн. Его друзья. И ещё… И ещё Ранд. Она убьёт его — Перрин знал это. Она заставит его подчиниться, а затем убьёт. Всё это время её цель заключалась в том, чтобы дождаться подходящего момента, когда Тёмный окажется беспомощен, и только её вмешательство дарует ему спасение.

Перрин подошёл к ней.

— Ударим вместе, — негромко сказала Ланфир. — Здесь барьеры между мирами разрушились. Если мы не поспешим, они могут дать отпор. Нужно убить обеих одновременно.

«Это неправильно, — подумал Перрин. — Это очень, очень неправильно». Он не мог позволить этому случиться, и всё же его руки поднялись.

ЭТО НЕПРАВИЛЬНО. Он не знал, почему. Его мысли не позволяли ему обдумать это.

— Готов? — сказала Ланфир, глядя на Найнив.

Перрин повернулся к Ланфир.

— Считаю до трёх, — сказала она, не глядя на него.

«Мой долг, — подумал Перрин, — сделать то, что не может Ранд».

Это волчий сон. А в волчьем сне то, что он чувствует, становилось реальностью.

— Раз, — произнесла Ланфир.

Он любит Фэйли.

— Два.

Он любит Фэйли.

— Три.

Он любит Фэйли. Принуждение развеялось, как дым на ветру. Слетело, как меняющаяся в мгновение ока одежда. Прежде чем Ланфир смогла нанести удар, Перрин ухватил её за шею.

Он повернул лишь раз, и шея Отрёкшейся хрустнула в его пальцах.

Ланфир обмякла, и Перрин подхватил её тело. Она ведь и вправду была красива. Умерев, она вернулась в свой прежний облик в новом теле.

На Перрина нахлынуло ужасное чувство утраты. Он не полностью стёр из разума то, что она с ним сделала. Он преодолел это — возможно, заменив чем-то новым, чем-то правильным. И смог справиться только благодаря волчьему сну и способности увидеть себя таким, каким он должен быть.