Ярмарка невест - Валери Кинг

— О, не говори об этом, — перебила ее миссис Вэнстроу, вдруг разволновавшись. — Не знаю как, но я все время забываю!.. Я только хочу!.. Ладно, ничего. Следи за стежками! Я вижу, что ты счастлива, если у тебя в руках перо, кисть или пара ножниц.

Марджори поняла, что они с тетей свернули с накатанного пути на мучительно тряские ухабы. Надо было возвращаться.

— В самом деле, я вполне счастлива, — живо ответила она. — Вы не должны в этом сомневаться. Знаете, наш совместный проект доставил мне больше удовольствия, чем вы можете себе представить.

Она хотела рассказать тете о своем намерении стать модисткой и открыть модный магазин, когда Дафна будет хорошо пристроена, но слова отчего-то не шли на язык, и она промолчала.

Тетя Лидди вынула со вкусом расшитый платок из длинного рукава своего платья. Вертя его в руках и комкая кружева, она сказала:

— Да, конечно, вижу, что это так. Что ж, я обещала Дафне прокатиться вниз по каналу. Подумать только, как твоей сестре нравятся прогулки. Тебе надо как-нибудь присоединиться к нам!

— Вы знаете, я слишком занята. Сэр Литон-Джонс будет сегодня с вами?

— Да, конечно.

— О, я так рада, — Марджори испытывала чувство глубокого облегчения. Она была настолько поглощена шитьем дневных и вечерних платьев для тети, что и вполовину не уделяла положению своей сестры должного внимания. — Надеюсь, вы поощряете его ухаживания за Дафной. Кажется, он будет ей хорошим мужем.

— Он всегда ищет ее общества.

— Тогда вы должны мне поверить, когда я говорю, что очень, очень счастлива!

— Да ладно! Как это восхитительно! — загадочно ответила тетя, а затем спросила:

— Ты пойдешь завтра вечером на концерт? Оркестр исполняет «Музыку для королевского фейерверка» Генделя.

Марджори с трудом расслышала вопрос. Она воображала двойной ряд кружев на подоле юбки. Потом отбросила эту мысль и стала обдумывать вышивку серебром в виде листьев аканта. Она пробормотала, что пойдет на концерт, и со вздохом облегчения услышала, как тетя выходит и закрывает за собой дверь. Ей так много надо было сделать!

Через полчаса пришли две швеи, разорившиеся дамы благородного происхождения, которых Марджори наняла, чтобы они занялись вышивкой одежды тети.

Бат, казалось, привлекал всех нуждавшихся в деньгах. Здесь было полно неудачников различного вида. Всему миру были известны нищие Бата, которые жили в восточной части города в немыслимых условиях.

Еще через несколько часов работы Марджори, которая слишком долго сидела, согнувшись над столом, почувствовала, что у нее затекли мышцы спины. Ей пришлось отложить разметку куска тюля для вышивки. Она подняла руки к потолку и выгнула спину, советуя швеям сделать то же самое. Потом она пообещала отправиться на поиски чая и пирожных или какого-нибудь печенья. Дамы устало улыбнулись, услышав о столь приятных намерениях Марджори. Они отложили иголки и наперстки и с благодарным видом откинулись на спинки стульев.

Перед тем как выйти из маленькой столовой, Марджори посмотрела на них обеих. Она увидела следы тревоги на каждом лице и морщины их постоянного отчаяния, которые не разгладятся уже никогда. Она прошла на кухню и напугала кухарку своим внезапным появлением.

— Мисс! — воскликнула кухарка. — Я принесла бы вам чай! Вам надо было просто дернуть за шнурок колокольчика!

— Знаю, — ответил Марджори. — Наверно, мне захотелось немного отвлечься. И, признаться, хорошо бы увидеть кого-нибудь, кто занимался бы не рукоделием, а чем-нибудь другим.

— Вы слишком усердно работаете, мисс! — закудахтала добрая женщина. — Идите в библиотеку и отдохните. Я принесу чай дамам и вам и добавлю что-нибудь сладкое, чтобы развеселить вас.

Марджори просияла при мысли об уединенном чаепитии. Она поблагодарила кухарку за заботу и направилась в библиотеку.

Комната была маленькой, но изрядно заставленной. Несколько стульев и диван, обитые прекрасным шелком ярко-синего цвета, тесно стояли в ряд и придавали комнате уютный вид. Марджори села на стул у окна, поставила ноги на красивую узорчатую скамеечку для ног и выглянула в окно.

Из окон библиотеки были видны не только сад перед домом, но и заросшие лесом холмы на другой стороне долины. Она вспомнила легендарного принца по имени Блэд, страдавшего проказой. Он увидел стадо свиней в здешних болотах. История гласит, что больные животные лечились, валяясь в наполненных парами грязных лужах. Блэк последовал их примеру и после чудесного исцеления вернулся ко двору. Потом, став королем, он переехал в Бат, а впоследствии превратил болото в курорт с минеральными водами.

Марджи улыбнулась, представив, как принц и свиньи вместе валялись в лужах. Надо сказать, что Бат во многом недалеко ушел от начала своей истории. Здесь могли вместе купаться в горячих ваннах нищие самого сомнительного происхождения и представители богатейших аристократических семей.

Марджи перевела взгляд на небо над восточными холмами и отметила, что немногочисленные облака лишь слегка портили это прекрасное июльское утро. Чудесный день для поездок вроде путешествия по каналу. Тут мыслями Марджори, естественно, завладела Дафна. Марджи вспомнила, что в поездке участвует сэр Литон-Джонс, и улыбнулась. Дважды на балу и в театре, на спектакле «Макбет», — она снова беседовала с вежливым баронетом и только утвердилась в своем первоначальном мнении о нем. Именно такой муж был нужен Дафне. То, что он находился в обществе ее сестры сегодня днем, подавало большие надежды на то, что будущее Дафны вскоре устроится.

Облако закрыло солнце, в комнате потемнело. Неожиданно у Марджори стало портиться настроение. Она даже не знала толком, почему вдруг так заныло сердце. Медленно перебирая паутину своих размышлений, она поняла, что, как только ей вспомнился разговор с сэром Литон-Джонсом в театре, перед ней возник образ совсем другого человека.

Конечно же — лицо и высокая, величавая фигура Раштона. И вдруг она поняла, что же ее обеспокоило.

Прошло почти десять дней с тех пор, как Раштон в последний раз поцеловал ее в маленькой столовой. С тех пор он держался от нее на расстоянии. Не то чтобы она ждала от него другого поведения, особенно с тех пор, как она обрела уверенность в том, что он презирает те обстоятельства, в которых она оказалась. Но холодность, сохранявшаяся в их отношениях, ее расстраивала и лишала мира и спокойствия. Ей не нравилось жить в ссоре с кем-то.

Солнце выглянуло из-за облаков, и мягкий луч упал на рукав ее белого батистового платья. Солнце грело ее кожу, как поцелуи Раштона. На мгновение ее сердце как будто обожгло, все тело стало горячим. Она не понимала, почему это с ней происходило. Его поцелуй ничего для нее не значил, если не считать удовольствия от крепких объятий.