Военные преступники Сталин и Берия. Победа вопреки палачам - Дмитрий Винтер

Кроме того, Маленков и Берия сумели убедить Сталина в том, что не они выступают против большевизации Восточной Европы, а как раз Жданов выступает за «национал-коммунистический суверенитет» Восточной Европы вместо того, чтобы, согласно планам Сталина, просто включить восточноевропейские страны в состав СССР в качестве новых «союзных республик».

Наконец, Р. Конквест отмечает, что Жданова не сумел полностью одурачить знаменитый шарлатан от науки Т. Д. Лысенко, и советская биология была окончательно уничтожена только после смерти Жданова.[229] Так вот, дело тут в том, что с подачи М. А. Суслова (действовавшего по заданию Берия) удалось организовать выступление сына А. А. Жданова, Юрия, против Лысенко, которого Жданов-младший назвал «шарлатаном».[230]

Как раз в феврале 1948 г. Чехословакия и Югославия предприняли попытку выйти из Коминформа, только что (сентябрь 1947 г.) организованного Сталиным (и Ждановым) вместо распущенного в 1943 г. Коминтерна. Чехов удалось подавить, но Югославия вышла из советской сферы влияния. Берия в записи от 12 февраля 1948 г. замечает: «Коба злится. Снова неполадки с югославами. Сейчас они в Москве, тут же болгары. Единства нет» (3. С. 56–57).

Как итог — в очередном перечне имен в «Правде» от 27 июля 1948 г. Жданов вообще исчезает «по болезни», а вот Маленков поднимается на четвертое место. А мы обратим внимание вот на что. С. Кремлев много пишет о лакунах в бериевском дневнике 1940–1942 гг., обращая внимание в том числе и на двух-трех-недельные пропуски, однако почему-то не замечает куда бблыпих лакун в дневниках послевоенных. Вот и период падения Жданова фактически пропущен: лишь 31 августа 1948 г. упоминаются его похороны, а до этого имеет место 75-дневная лакуна — начиная с 17 июня (3. С. 64). Сам же Жданов последний раз до того упоминается весной 1947 г. (3. С. 39–41).

В чем тут дело? Может быть, сам Кремлев и/или «Павел Лаврентьевич» вычистили из дневников некоторые факты, опровергающие их утверждение об отсутствии интриг в сталинском окружении (вообще и против Жданова и его ставленников в особенности)?

Как бы то ни было, Жданова свалили (и уморили), повесив на него все внешнеполитические провалы: в Греции (поражение местных коммунистов в гражданской войне 1944–1949 гг.), в Берлине (неудача блокады Западного Берлина 1948–1949 гг.), в Проливах (неудача с попыткой создания там советской военной базы в 1946 г.) и т. д. И именно тогда подвергся критике журнал «Большевик» за восхваление работы Н. А. Вознесенского «Военная экономика СССР в период Великой Отечественной войны»; за то же самое был объявлен выговор заведующему отделом агитации и пропаганды ЦК ВКП(б) Д. Т. Шепилову. В ЦК вместо «вычищенных» по «ленинградскому делу» «ждановцев» вошел П. К. Пономаренко.[231] В Москву вернулся «сосланный» было на Украину Хрущев, в полном соответствии с пожеланием Берия — «ему лучше быть в Москве, при Кобе», а то, пока один, может дров наломать (впрочем, со статьями о сельском хозяйстве он и в Москве «дров наломал»).

Расправившись со Ждановым, Берия и Маленков повели атаку на аппарат МГБ во главе с соперником и врагом Берия (и возможным сторонником расстрелянных «ждановцев», как мы из комментариев Крем лева видели) B.C. Абакумовым: С. Кремлев вынужден признать, что дело Абакумова инспирировали Рюмин и Игнатьев вкупе с Маленковым (3. С. 173).

Не забыли победители и тех старых соратников Сталина, которых покойный Жданов собрал вокруг себя, — Молотова, Ворошилова и т. д. И вот здесь им очень помог рост в послевоенном советском номенклатурном руководстве антисемитизма — как раз у Молотова и Ворошилова были жены-еврейки, а Каганович сам был еврей.

Перед Сусловым Сталин поставил задачу — поднять «ждановщину» на новую ступень и от поисков и разоблачения «космополитов» и «низкопоклонников» перейти к разоблачениям «врагов народа».[232] Но, как человек Берия и Маленкова, Суслов сумел и это дело повернуть им на пользу.

Вскоре у арестованных «сионистов» (т. е. деятелей различных отраслей науки, искусства и т. д., которых не объединяло ничего, кроме еврейской национальности) начали «выбивать» «признания» в том, что «Еврейский антифашистский комитет» во время войны вступил в контакты с западными разведками с целью установления их контактов с Молотовым и еще одним на тот момент верным сторонником Сталина — А. И. Микояном; «английским шпионом» стали называть даже К. Е. Ворошилова.

В итоге в марте 1949 г. Молотов лишился поста главы МИДа, а Микоян — министра торговли. Берия комментирует (в записи от 2 марта 1949 г.): «Предрешен вопрос по Вячеславу и Анастасу. Коба их снимает… Вячеславом он давно недоволен… Всегда может сфинтить и провалиться» (это Молотов-то?! — Д. В.) (3. С. 72).

10 августа 1952 г. были арестованы заместитель министра иностранных дел и начальник Совинформбюро Лозовский и еще примерно 20 деятелей культуры и искусства еврейской национальности. 12 августа Берия лаконично записывает в дневнике: «Расстреляли еврейский комитет» (3. С. 156). Жена Молотова отделалась ссылкой в Казахстан.

Но интересно еще одно обстоятельство. Понимал ли Сталин, что Берия, Маленков и компания плетут заговор против него? Едва ли, иначе немедленно принял бы меры. Но независимо от их действий, он, как уже сказано, планировал уничтожить сперва «старую» гвардию с помощью «молодой» (что полностью совпадало и с интересами последней), а потом — последнюю с помощью «выдвиженцев» (а вот этот шаг они намеревались упредить, нанеся удар сами).

С. Кремлев категорически опровергает мнение о том, что к концу жизни Сталина Берия утратил его доверие, мотивируя это опровержение, например, тем, что в 1952 г. Сталин командировал именно Лаврентия Павловича разбирать положение дел в грузинском партийном руководстве (3. С. 139), хотя, с другой стороны, признает, что Берия обижался, что Сталин видел на посту первого заместителя главы правительства не его (3. С. 144).

Что же, целесообразно поэтому для начала, руководствуясь сталинским же принципом «факты — упрямая вещь», разобрать нюансы грузинского дела.

Итак, в январе 1949 г. состоялся XIV съезд КП(б) Грузии. По этому поводу в центральном печатном органе грузинских коммунистов сообщалось, что у грузинского народа — «два отца: Сталин и Берия». Но этого мало: когда дошла очередь до избрания почетных глав ЦК республиканской компартии, то Берия был избран единогласно, а вот что касается Сталина, то были если не проголосовавшие «против», то как минимум «воздержавшиеся».

«Правда» от 30 января 1949 г. отреагировала на этот демарш весьма жестко, хотя и завуалированно: рядом были помещены отчеты о съездах компартий Грузии и Азербайджана. Применительно к первому сообщалось просто, что Сталин и Берия «избраны» почетными председателями ЦК без указания нюансов, тогда как про азербайджанский партийный форум говорилось, что Сталин избран «единогласно». Это воспринималось как скрытый выговор Берия.

Вообще, в это время Сталин сильно «охладел» к грузинам. Сыграл свою роль, вероятно, и этот «демарш», но отнюдь не один только «культ личности Берия» был причиной недовольства Вождя. Так, очень недоволен он остался выступлением грузинского поэта Мдивани на своем 70-летии 21 декабря 1949 г.: когда поэт (сама фамилия которого не понравилась Вождю, поскольку напоминала о репрессированном в 1937 г. старом большевике Буду Мдивани) пожелал «отцу народов» жить «так долго, как живут на Кавказе — сто лет», Сталин недовольно спросил: «Зачем такие ограничения?» Мдивани со временем (достаточно быстро) исправился и в следующий раз написал: «На радость нам, на страх врагам — Живи, Отец, всегда!»[233] Но неприятный осадок, как говорится, остался…

Неудивительно, что для проведения партийной чистки в Грузии Сталин направил туда не Берия, а С. Д. Игнатьева (сменившего летом 1951 г. на посту главы МГБ арестованного B.C. Абакумова).[234] В результате чистки было, как сообщила «Правда» 30 января 1953 г., арестовано 427 секретарей обкомов, горкомов и райкомов. Для справки: на 1972 г. в Грузии имелось всего 67 районов и 51 город;[235] если мы прибавим к этой цифре руководителей парторганизаций Абхазии, Южной Осетии и Аджарии, а также нескольких секретарей обкомов (при Сталине в составе Грузии было несколько областей, позднее упраздненных), то все равно до цифры 427 не дотянем. Из этого следует, что если не все, то очень многие партийные лидеры были сменены неоднократно, как было и в 1937–1938 гг., когда зачастую многие обкомы, райкомы и т. д. несколько раз полностью сменялись. Так что мы можем согласиться с точкой зрения А. Г. Авторханова, что грузинская чистка 1951–1952 гг. по масштабам превосходила Большой Террор. Ну или, по крайней мере, не уступала ему…