Пролог в поучениях - прот.Виктор Гурьев

Думаем, братие: вы теперь согласитесь с нами в том, что размышление об огне геенском — и добродетели целомудрия и милосердия подлинно делают человека сосудом благодати Божественной, святым и чудотворцем. Да, не удивительно ли, что перед простолюдином бедняком двери церковные отворяются и затворяются сами собою, ему предшествует светлая заря и от него самого сияет необыкновенный свет? Конечно, удивительно, но, однако, все это было и на самом деле. А за что? За то, что Захария постоянно помышлял об огне геенском, был целомудр и милостив. Все это, братие, для спасения душ ваших и приложите к вниманию вашему: и о муках вечных чаще помышляйте, а также и добродетелям целомудрия и милосердия прилежите. Помышление о муках вечных заставит вас удаляться от всякого нечестия и пороков, целомудрие сделает то, что вы, как чистые сердцем, Бога узрите, а милость ваша похвалится Богом и в сей жизни и на суде (Псал. 40, 2; Псал. 111, 3; Иак. 2, 13). Аминь.

17.11. У Господа все, не исключая бед и скорбей, все премудро устроено и все служит к нашему спасению и блаженству

(Память преп. отца нашего Никона, ученика блаженного Сергия игумена нового чудотворца)

Когда нас постигают горе и несчастия, особенно тяжкие; тогда мы, большею частью, теряем веру, ропщем жалуемся и говорим: "за что я терплю такие скорби? Зачем Господь попускает на меня оныя? За что меня наказывает? Где правда, где милосердие?" Так вопием мы обыкновенно во время скорбей, но вопием напрасно; ибо у Бога все, не исключая бед и скорбей, все премудро устроено и все служит к нашему спасению и к нашему блаженству. Это мы докажем вам, братие, и словом вселенского учителя и примером.

Св. Златоуст говорит: "повелел Фараон бросать в реку младенцев; но если бы этого не было, то не был бы сохранен Моисей и в царских палатах не был бы воспитан. И когда он жил в роскоши — не был в почете, а когда был изгнан — в чести стал…. Некогда грозил ему еврей и говорил: "не хочешь ли ты меня убить?" И это было ему на пользу, ибо вело его к тому, чтобы зреть в пустыне видение…. и стать после того известным. И чем более восставали против него Иудеи, тем более, чрез это, он прославлялся. Также было и с Аароном; и когда восстали против него, тем более принесли ему славы. После этого и первосвященническая возложена на него одежда и кидар (род митры) на голову его и прочее все по достоинству его, чтобы не сомневались более в его Божественном избрании. Три отрока были брошены в печь и сего ради прославлены. Даниил ввержен, в ров и, по выходе из него, стал славнейшим. Итак, видишь ли? великие напасти и здесь служат на пользу, не говоря уже о жизни будущей…. Поэтому да негодуем, но радуемся в печалях; ибо они суть врачевства, полезные в наших ранах, и хотя одной стороны горьки, зато с другой сладки…. Будем благодарны Богу и за скорби ибо не без рассуждения Он попускает оныя, но соделывая чрез них полезное душам нашим (Пролог Авг. 7). Так говорит о пользе скорбей св. Златоуст. Посмотрим: теперь, что скажет нам о сем пример.

Однажды, в непродолжительном времени по кончине преподобного Сергия, к Троицкой лавре подступил с своими полчищами беззаконный татарский царь Елдегий. Иноки ужаснулись. Бывший в то время, игуменом монастыря преподобный Никон также был в великой скорби и день и ночь молился Богу об, избавлении от врагов. И вот, раз, после всенощной молитвы, он заснул. Во сне он увидел преподобного Сергия с двумя святителями Московскими Петром и Алексеем, и преподобный Сергий сказали ему: "что делается, то делается по неисповедимым судьбам Промысла Божия. Ты же, чадо, о нашествии Елдегия не скорби, ибо после него обитель еще более распространится." После сего явившиеся благословили Никона и стали невидимы. Как сказал преподобный Сергий, так и случилось. Правда, варвары сожгли обитель; но чем же кончилось? В самом скором времени, по уходе их, явились снова церковь, трапеза и келлии, затем еще церковь каменная, роскошно украшенная, а впоследствии и еще соборы и церкви, и монастырь Троицкий занял едва ли не первенствующее место между всеми монастырями нашего отечества.

Итак, братие, после всего сказанного, вы должны согласиться с нами в том, что у Бога все, не исключая даже бед и скорбей, все премудро устроено и все служит к нашему спасению и к нашему блаженству. Что говорит Св. Златоуст? Говорит, что "не без премудрости Бог посылает нам скорби, но соделывая чрез них полезное душам нашим. Что показал пример? Показал, что из несчастия соделывается счастье и из беды веселье. А в виду всего этого, когда придут к нам несчастие или скорбь, не будем приходить в уныние, не станем малодушествовать, не станем роптать, не станем жаловаться, не станем отчаиваться, а сейчас же представим себе то, что есть над нами Бог, любящий нас более, чем всякий из земных отцов любит своих детей, Бог всевидящий и всемогущий, Бог, Который никогда не попустит искуситься нам более, чем можем, и всегда готовый помочь нам, спасти нас, защитить, сохранить и от бед избавить. Будем же в скорбях и бедах прежде всего представлять себе это и за тем сейчас же к Нему — Богу, помощнику нашему в скорбях и прибегать. И Он, Милосердый, конечно, услышит молитву нашу и пошлет нам Свою благодатную силу, которая даст душам нашим в скорбях терпение и великодушие, или и совсем от всех бед и скорбей избавит нас. Аминь.

18.11. Смирением мы посрамляем дьявола и гоним от себя и от других прочь

(Из слова о смирении, его же боятся бесы)

Так как дьявол по гордости вышел из послушания воли Божьей и за гордость же был низвержен с неба, то ясно, что этот грех есть самый противный Богу, как главный грех дьявола, врага Божия и губителя душ человеческих. Из сего же следует заключить, что если дьяволу особенно любезна гордость, то, конечно, особенно невыносимо смирение. Да, братья, смирения не терпит дьявол, и обладающие этою добродетелью посрамляют его и далеко гонять и от себя, и от других прочь.

Некоторый вельможа, живший в Египте, имел дочь, в которую вошел лютый бес и страшно мучил её. Бедный отец не зная, что предпринять, обратился за советом к одному из любимых им монахов, и тот предложил ему следующее. "Дочь твою, сказал он, не знаю кто может исцелить кроме одних, известных мне, отшельников. Но едва ли только они возьмутся за это дело; ибо паче всего не терпят славы мирской! Впрочем я советую тебе вот что: когда они придут на торг продать рукоделье, ты его купи у них, а деньги отдай не иначе как в доме. Войдя к тебе, они, конечно, сотворят молитву, и я уверен, что тогда же бес оставить твою дочь." Как инок сказал, так отец и поступил. Встретив на торгу одного из учеников преподобного Макария, продававшего корзины, вельможа купил их у него, а за деньгами попросил войти к себе в дом. Инок согласился, и едва только вошел к вельможе, как бесноватая бросилась на него и ударила в щеку. Святой нисколько не смутился и, по заповеди, обратил другую. Тогда демон вскричал: "О, горе! Смирение его гонит меня." И тут же вышел.

Видя отсюда, сколь страшный бич для дьявола есть смирение, и держитесь его, братие. Чрез сие вы избежите и всех стрел вражьих, на всех нас льстиво движимых, и Богу угодите. Аминь.

19.11. Истинное счастье не на земле, а на небе

(Память преподобного отца нашего Иоасафа пустынника, сына Авенира, царя Индийского)

В том, что есть загробная жизнь, можно убедиться из того, что нечто земное не может удовлетворить нас и что ни один человек здесь не может сказать про себя, что он вполне счастлив. В самом деле возьмите себе все богатство, всю честь и славу мира, — вы все-таки не останетесь довольны и все будете думать о каком-то большем и неведомом счастье. Но есть ли это счастье? Очевидно есть; ибо иначе и не было бы вложено в нас глубокого и постоянного желания его. Но где же оно? Как видите, на земле нет, — так значит оно на небе, у Бога. Да, братья, если бы мы чаще вникали в ничтожество всего земного и вместе в желания нашего бессмертного духа, мы скоро убедились бы, что есть загробная жизнь и что в ней одной мы можем найти для себя истинное счастье и покой.

Когда у Индийского царя (в то время гонителя христиан) Авенира родился сын Иоасаф, то он, созвав мудрецов, стал спрашивать о судьбе своего сына. Старейший: из них дал такое мнение. "Сын твой", сказал он: "наследует не твоё царство, но некоторое лучшее. И думаю, что он примет христианскую веру". Авенир опечалился и, желая предотвратить предсказанное, велел устроить новый прекрасный дом, и в нем определил жить своему сыну безвыходно. Вместе с тем он приставил к своему сыну несколько пестунов и строго наказал им, чтобы они, когда сын его станет что-нибудь понимать, отнюдь не говорили бы ему ни о смерти, ни о старости, ни о болезни, ни о нищете, но говорили бы только радостное и веселое, для того чтобы он вовсе не знал печали. Прошло несколько лет, Иоасаф подрос, и однажды ближайшему из своих пестунов сказал: "ты мне будешь отселе истинным другом; только скажи истинно, ради чего отец держит меня в сей палате безвыходно?" Тот подробно рассказал ему. Увидав вскоре после сего отца, Иоасаф сказал: "знай, отец, что я нахожусь в великой скорби и печали ради того, что ты не выпускаешь меня из дома". Авенир сжалился и позволил выезжать ему, но приставленным к нему лицам снова подтвердил, чтобы сын его отнюдь не видал ни стариков, ни нищих, ни глухих, ни слепых, но чтобы все эти и подобные им люди непременно были прогоняемы от тех мест, по которым бы вздумал ездить его сын. Повеление исполнялось до времени; но однажды, когда Иоасаф увидел, что окружавшие его гнали прокаженного и слепого, то с удивлением спросил: что это за люди? Ему отвечали, что это несчастные, которых постигла болезнь. Иоасаф опечалился и грустный поехал домой. На пути ему еще пришлось встретить старца хромого и седого, мрачного лицом и беззубого. Это кто? сиротил Иоасаф. Это, сказали ему, человек престарелый, — он постепенно изнемогает и ждет смерти. "О, горькая жизнь сия, воскликнул тогда царевич, — горькая и всякой печали исполненная!" После сего не покидала Иоасафа великая скорбь, — и он спрашивал себя: где же истинное счастье? Этот вопрос, однако, к его утешению, вскоре был разрешен для него. Посланный к нему, по особенному откровению, преподобный Варлаам доказал, что истинное счастье не на земле, а на небе, и Иоасаф убедился в этом. Убедившись же, он уже всецело посвятил себя Богу и, крестивши свой народ, ушел к Варлааму в пустыню; провел в ней тридцать пять лет в посте, молитве и слезах и затем мирно почил о Господе.