Нет голода неистовей - Кресли Коул

— Ну, чтоб его, а я уже начала было привязываться к своим волосам.

Глава 11

На одну из деревушек юга Шотландии опустилась ночь, позволив солнцу бросить последний луч света на гостиницу, где они остановились.

Пока Эмма спала, Лаклейн, одетый лишь в удобные, но изношенные джинсы, сидел на кровати возле нее, попивая уже вторую чашку кофе.

Большая часть его полностью распланированного дня была полна событий, и сейчас он не мог заснуть, хотя его уставшим телом, как никогда, владели абсолютное спокойствие и расслабленность.

Лаклейн успел прочесть один из нескольких современных романов, имеющихся в библиотеке гостиницы, а также послушать краем уха новости. И сейчас мог бы даже назвать себя довольным, если бы прошлой ночью таки овладел ею. И после был бы уверен, что овладеет снова.

Но его шансы равнялись нулю, даже если бы она не дрожала от переизбытка эмоций всю дорогу обратно после устроенного им допроса и его провала. Он думал, что, разозлив ее, вынудит быть более откровенной, такой, как тем вечером из-за погрома в номере отеля. Но вместо ожидаемой искренности она, слегка наклонив голову, кинула на него такой ледяной взгляд, что его сердце сжалось от боли.

К тому времени, как они вернулись в гостиницу, Эмма валилась с ног от усталости. Поэтому даже не запротестовала, когда Лаклейн, раздев ее до белья, усадил их обоих в ванну. Конечно, ему вновь пришлось бороться с нестерпимым желанием. Но, тем не менее, он не стал наказывать ее за это: почувствовав, как она обмякла в его руках, он лишь снова стал нежно гладить ее по волосам, уставившись в недоумении в потолок.

После совместной ванны, он вытер ее полотенцем, одел в одну из ночнушек — надеть его рубашку она больше не просила — и положил на кровать. Эмма взглянула на него с серьезным выражением лица и с опасением произнесла.

— А вдруг ты снова сорвешься?

Когда он заверил ее, что не будет спать, она бросила на пол взгляд, полный тоски, и потянулась к нему рукой, чтобы коснуться. Но тут же провалилась в сон.

Лаклейн посмотрел на закрывающие окна шторы и не увидел ни малейшего намека на лучик, способного пробиться сквозь материю.

Последние две ночи Эмма просыпалась ровно на закате. Не было никакого зевания или медленного пробуждения — она просто открывала глаза и плавно садилась, моментально пробуждаясь ото сна, словно возвращаясь к жизни. И Лаклейн должен был признать, что находил эту чужеродную особенность… жутковатой. Так как впервые видел нечто подобное. В прошлом любой вампир, спящий в его присутствии, уже не просыпался.

Ее глаза вот-вот должны были открыться. Лаклейн отложил книгу в сторону, чтобы не пропустить этого момента.

Солнце зашло. Проходили минуты, а она все не просыпалась.

— Вставай, — сказал ликан, встряхнув ее за плечо. Когда она не отреагировала, он сделал это снова, но уже сильнее. Им нужно было отправляться в дорогу. Лаклейн рассчитывал, что они смогут добраться до Киневейна уже сегодня: ему страшно нетерпелось увидеть свой дом.

Но Эмма еще глубже зарылась в покрывала, откуда послышалось:

— Дай…поспать.

— Если ты не вылезешь из кровати, то я сорву эту ночнушку и присоединюсь к тебе.

Когда она никак не отреагировала даже на это, он забеспокоился и приложил руку к ее лбу — тот оказался холодным как лед.

Лаклейн приподнял Эмму, и ее голова откинулась назад.

— Что с тобой? Отвечай мне!

— Оставь меня в покое. Нужен еще часок.

Лаклейн положил ее на кровать.

— Если ты больна, то тебе нужна кровь.

Спустя какое-то мгновение, она открыла глаза.

Его озарила догадка, от которой все тело сковало напряжением.

— Это из-за голода? — прорычал ликан.

Она взглянула на него, сонно моргнув.

— Ты сказала мне, что пила в этот понедельник. Как часто ты должна питаться?

Когда она не ответила, он снова встряхнул ее за плечо.

— Каждый день. Ясно?

Он отпустил ее за секунду до того, как его руки сжались в кулаки. Она голодала? Его пара страдала от долбанного голода, находясь под его защитой? Он не имел ни малейшего понятия, что делал…

Черт бы все побрал, он не смог позаботится о ней. Лаклейн не только заставил Эмму голодать два лишних дня — но, по-видимому, и не дал охотиться, а ей, чтобы питаться, нужно находить жертву каждый день. Ночь за ночью им бы пришлось проходить через это.

Убивала ли она каждую из своих жертв, как это делали другие вампиры?

— Почему ты мне не сказала?

Ее веки вновь закрылись.

— Зачем? Чтобы ты снова мог шантажировать меня?

Смог бы он дать ей выпить из себя? В его клане стать кормежкой для вампира считалось чем-то оскорбительным, и даже причислялось к чему-то мерзкому. Даже если это случалось против воли, ликан впоследствии все равно страдал бы от позора. Но разве у него сейчас был выбор? Выдохнув, Лаклейн ответил с тяжелым сердцем.

— С этого момента ты будешь пить из меня.

Еще ни один вампир не кусал его. Деместриу обдумывал подобный акт, споря по этому поводу со своими старейшинами. Но по какой-то причине, в конце концов, выступил «против» такого решения, предпочтя пытки.

— Не могу пить из тебя, — пробормотала Эмма. — Только не напрямую из источника.

— Что? Я думал, твой вид получает от этого удовольствие.

— Никогда этого не делала.

Невозможно!

— Ты никогда не пила из другого существа? Не убивала?

Она вскинула на него глаза, полные муки. Неужели он обидел ее своим вопросом?

— Конечно, нет.

Она не была хищником? Когда-то ходили слухи о небольших фракциях вампиров-повстанцев, которые не убивали — но Лаклейн, конечно же, сразу отбросил эти байки. Как их называли? Обуздавшие жажду? Была ли она одной из них?

Но он тут же нахмурился.

— Так, где же ты берешь кровь?

— Банк крови, — тихо произнесла она.

Это что, шутка?

— Что это еще за черт? И есть ли он поблизости?

Она покачала головой.

— Тогда тебе придется пить из меня. Потому что я только что подписался быть твоим завтраком.

Эмма выглядела слишком слабой, чтобы кусать шею, поэтому он сделал на пальце надрез когтем. Но она отвернулась.

— Прошу, накапай в стакан.

— Ты боишься, что я превращу тебя в себе подобного?

Он бы никогда не подверг ее тому изнурительному ритуалу.

— Или опасаешься, что обратишь меня в вампира?

Она, конечно же, вряд ли в это верила. Единственный способ стать вампиром — это умереть, когда его кровь находится в твоем теле. В то, что вампиром можно стать от простого укуса верили только люди. Обитатели же Ллора знали — вероятность обращения куда больше, если самому укусить кровососа.