Вкус любви - Люси Монро

Где-то она читала, что нет фригидных женщин, есть плохие любовники. Она не верила в это. Не верила…до Саймона.

Обращенное к нему желание поколебало ее уверенность в том, что она не слишком сексуальна. С ним она определенно чувствовала себя сексуальной. Фактически ей вообще было трудно сконцентрироваться на чем-то другом, когда он был рядом. Она хотела прикоснуться к нему. Чтобы он прикоснулся к ней.

От одних только мыслей об этом в ее теле начали происходить разные интересные вещи. Ее соски напряглись, сморщились и затвердели. Жесткие бугорки уперлись в ноги, плотно прижатые к груди. Ее соски никогда раньше не проявляли никакого сексуального возбуждения, пока на них не воздействовали физически.

Она не могла припомнить, чтобы раньше чувствовала такую пульсирующую боль между бедер или этот трепет в животе. Ее дыхание раньше не было таким резким и прерывистым, даже во время секса.

Но все эти вещи происходили сейчас, и причиной им был Саймон. И даже не Саймон во плоти, а одна только мысль о нем.

Ее тело хотело его обладания. Она хотела ощущать его внутри себя, вокруг себя, чтобы он обладал ею на то короткое мгновение, когда их тела сольются в поиске взаимного наслаждения. Ощущение, которого она на самом деле никогда раньше не испытывала.

Аманда была слишком подавлена, чтобы самой добиваться этого. Простая мысль использовать механические приспособления заставляла ее краснеть. Она определенно не знала ничего такого с Лансом. Ей казалось, что она, возможно, приближалась к чему-то подобному раз или два, но теперь было ясно, что она принимала за экстаз в лучшем случае довольно вялое физическое удовольствие.

— У некоторых людей есть занятия поважнее, чем разыскивать своевольных гостей и передавать им сообщения.

Она вскинула голову, когда на нее упала тень, и раздраженный голос Джейкоба оторвал ее от размышлений.

— Здравствуйте, Джейкоб. Это я своевольный гость?

— Я не видел никого другого, кто бы жил в доме Саймона, мисс.

Она уже начинала привыкать к его приступам грубости.

— Я тоже, так что, должно быть, сообщение адресовано мне, — сказала она, лучезарно улыбаясь.

Уж не одобрение ли это промелькнуло в его глазах? Может быть, она начинает нравиться старику.

— Босс просил передать вам, что он спустится около девяти часов.

— Завтра утром? — Ей лучше держать при себе тот факт, что она не могла дождаться, когда Саймон придет из своей лаборатории.

— Сегодня вечером. Он просил сказать, что придет в вашу комнату. — Джейкобу удалось сделать так, что в его словах прозвучали многозначительный намек и осуждение одновременно.

— В девять часов? — Ее голос сорвался на писк на слове «девять». — В моей комнате?

— Так он сказал. Я ухожу отдыхать раньше этого времени, если босс не отдает других распоряжений.

Итак, они с Саймоном будут совершенно одни. В ее комнате. Ей захотелось сунуть голову в ледяную воду. Все, что угодно, только бы прояснить захлестнувший ее бешеный поток мыслей.

Собирается ли он осуществить свое желание заняться с ней сексом? Она не могла поверить, что он передал такое сообщение через Джейкоба, но ведь Саймон все делал не как все. И возможно, ее не было поблизости, когда он вышел из лаборатории, чтобы сказать ей это самому.

— Саймон хочет встретиться со мной в девять часов в моей комнате? — спросила она, чтобы подтвердить эти невероятные слова.

Нетерпеливое фырканье Джейкоба едва ли дошло до ее сознания.

— Именно это я сказал. Вам нужно это в письменной форме?

Она замотала головой, как для того, чтобы прояснить ее, так и в качестве отрицательного ответа.

— Нет. Я поняла.

Саймон хочет встретиться с ней в ее комнате в девять часов сегодня вечером. После того как Джейкоб удалится к себе. Рановато для того, чтобы ложиться спать, но слишком поздно, чтобы это можно было считать подходящим временем для обычного визита.

О, она все прекрасно поняла.

Осталась одна проблема — что ей с этим делать?

Глава 9

Саймон отложил калибратор и потянулся. Бросив взгляд на цифровые часы над главным рабочим столом, он поморщился. Половина десятого. Он просил Джейкоба сказать Аманде, что спустится в девять.

Он надеялся, что она будет не слишком рассержена.

Эта мысль встревожила его. Уже в десять лет он научился не обращать внимания на неудобства, которые причинял другим своими привычками. Почему же это беспокойство появилось сейчас, в отношении женщины, которая была не более чем деловым партнером, к тому же нежелательным?

Даже если она в бешенстве, он знал, что она все еще не спит. Она пойдет на что угодно, лишь бы убедить его согласиться на эту сделку.

Она слишком одержима своей работой, чтобы улечься спать, обидевшись из-за того, что о ней забыли. И он не забыл о ней. Если бы это был кто-то другой, он бы, вероятно, так и сидел за рабочим столом. И не приглаживал торопливо волосы, поспешно спускаясь по лестнице на второй этаж.

Сладкий запах персиков от зажженной час назад ароматизированной свечи, наполнял комнату Аманды, словно насмехаясь над ее попыткой создать романтическое настроение. Он не придет. Уже больше половины десятого. Он определенно решил сопротивляться взаимному притяжению между ними.

Ей следовало бы чувствовать облегчение.

В конце концов, она всего в половине девятого решила принять совет, который ей наверняка дала бы Джиллиан. До этого момента она колебалась между голосом рассудка и неизвестными прежде безумными порывами женских желаний.

Ей следовало бы радоваться, что его решение держаться в стороне спасло ее от самой себя. Может быть, она бы и радовалась, но его поступок слишком походил на отказ. Конечно, разумно, что он понял неуместность любых близких отношений в сложившейся ситуации. Но почему, черт возьми, он не подумал об этом прежде, чем передавать через Джейкоба свое идиотское сообщение?

И почему он хотя бы из вежливости не спустился и не сказал ей об этом сам?

Мысль, что он просто увлекся своими экспериментами и забыл о ней, была неутешительной.

Она тоже напоминала о знакомом чувстве отвергнутости.

Резкий стук в дверь словно выбил весь воздух из ее легких.

Он был здесь. О Боже! Что ей теперь делать?

Стук повторился.

— Аманда?

Открыть дверь. Вот что она должна сделать. Она босиком пересекла комнату, сияющий винно-красный лак на ногах мелькал где-то на периферии зрения при каждом ее шаге.

Этот цвет прекрасно шел к ее атласной бордовой пижаме. Она потратила целых пятнадцать минут, нанося лак, а пока он сох, расчесывала свои длинные темные волосы, пока они не стали сиять, как шелковая волна в мерцающем свете свечи.