Все вокруг мертвы - Шарлин Харрис

Я надеялась наткнуться по дороге на Куинна, но так нигде и не заметила его лысину. Учитывая наличие соседки и постоянную занятость Куинна, похоже, мне не стоит ожидать слишком много удовольствий.

Клерк-регистратор побледнел, увидев, что я направляюсь в его сторону, и осмотрелся в поисках Дианты. Пока он записывал трясущимися руками номер королевских апартаментов, я разглядела вестибюль с большим вниманием.

В ожидаемых местах располагались несколько камер слежения. Они были направлены на вход и стойку регистрации. Я подумала, что смогу увидеть еще одну в лифте. Были и обычные вооруженные охранники — они используются в вампирских отелях, как этот. Гостиница для вампиров была тем дороже, чем лучше в них обеспечивалась защита и конфиденциальность их гостей. В противном случае, вампиры могли бы останавливаться более дешевых специализированных номерах обычных гостиниц (даже в «Мотеле 6»[22]) практически всегда был один вампироориентированный номер. Когда я думала о демонстрантах на улице, то очень надеялась, что служба безопасности здесь, в Пирамиде, окажется на высоте.

Я кивнула какой-то женщине, когда пересекала вестибюль в направлении лифтов. Чем выше был этаж, тем престижнее были номера. Апартаменты королевы были на четвертом этаже. Видимо, заказывались они до «Катрины» и, возможно, даже тогда, когда был жив ее муж. На этаже было всего восемь дверей, но мне даже не пришлось гадать, где был номер Софи-Энн. Перед ним стоял Сигиберт. Сигиберт был человек-скала. Он охранял королеву в течение сотен лет, как и Андре. Древний вампир смотрелся одиноко без своего брата, Вайберта. В остальном он был тем же старым англо-саксонским воином, каким я его увидела в первый раз — лохматая борода, телосложение дикого кабана, пара дырок от выбитых зубов.

Сигиберт улыбнулся мне. Устрашающее зрелище.

— Мисс Сьюки, — сказал он в качестве приветствия.

— Сигиберт, — сказала я, тщательно выговаривая как «Сииябейрт». — Как ты?

Я хотела выразить сочувствие, не углубляясь в сантименты.

— Мой брат, он умер героем, — сказал Сигиберт с гордостью. — В бою.

Я хотела сказать: «Ты, должно быть, скучаешь по нему после тысячи лет, проведенных вместе». Но решила, что это будет слишком похоже на вопрос журналистов: «Что вы чувствуете?» к родителям, потерявшим детей.

— Он был великим воином, — сказала я вместо этого, и это было именно то, что Сигиберт хотел услышать.

Он хлопнул меня по плечу, почти вбив в землю. Затем его взгляд стал отсутствующим, как будто он что-то слушал.

Я подозревала, что королева могла телепатически общаться со своими «детьми», и когда Сигиберт открыл мне двери без слов, я убедилась, что была права. Я была рада, что она не может так говорить со мной. Мыслительный треп с Барри был своего рода развлечением, но если бы нам приходилось общаться так постоянно, я бы поседела. К тому же, я ужасно боялась Софи-Энн.

Королевский люкс был богатым. Я никогда не видела ничего подобного. Почти белый ковер был толстым, как овечья шкура. Мягкая мебель была выдержана в золотых и темно-синих тонах. Наклонный кусок стекла внешней стены номера был непрозрачным. Должна сказать, огромная стена темноты заставила меня чувствовать себя неуютно.

В центре этого великолепия, откинувшись на кушетке, располагалась Софи-Энн. Она была изящной и чрезвычайно бледной, с сияющими каштановыми волосами, поднятыми шиньоном, в малиновом шелковом костюме с черной отделкой и черных крокодиловых туфлях. Ее украшения были массивными, золотыми, но простыми.

Софи-Энн выглядела бы более соответственно возрасту в L.A.M.B. от Стефании Гвен.[23] Ей, наверное, было лет пятнадцать или шестнадцать, когда она умерла. Для своего времени она была вполне зрелой женщиной и могла бы уже быть матерью. Наше время превратило ее в пигалицу-подростка. Для современного глаза ее одежда казалась слишком взрослой для нее, но только полный псих мог бы сказать это ей в лицо. Софи-Энн была опаснейшим подростком. Другой, еще более опасный подросток, стоял у нее за спиной. Там как всегда находился Андре. Когда он тщательно меня осмотрел, и дверь за мной закрылась, он присел рядом с Софи-Энн, что, похоже, было показателем того, что я — свой человек. Андре и его королева пили TrueBlood, и потому выглядели румяными — почти по-человечески.

— Как твой номер? — вежливо спросила Софи-Энн.

— Отлично. Делю номер с… подружкой Джервейса, — сказала я.

— С Карлой? Почему? — Ее брови взлетели, как темные птицы в ясном небе.

— Отель переполнен. Это мелочи. Как бы то ни было, я думаю, что она все равно большую часть времени будет проводить с Джервейсом, — сказала я.

— Что ты думаешь о Йохане? — спросила Софи-Энн.

Я почувствовала, что мое лицо напряглось.

— Я думаю, что его место в тюрьме.

— Но он защитит от тюрьмы меня.

Я попыталась представить себе вампирскую тюрьму, но бросила это дело. Я не могла предоставить ей никаких положительных отзывов о Йохане, поэтому просто кивнула.

— Ты все еще не сказала, что из него выудила.

— Он очень напряжен и противоречив.

— Поясни.

— Он обеспокоен. Он напуган. В нем борются различные лояльности. Он просто хочет выйти живым. Он не заботится ни о ком, кроме себя.

— И чем он, в таком случае, отличается от любого другого человека? — прокомментировал Андре.

Уголок губ Софи-Энн дернулся вверх в ответ. Этот Андре такой шутник.

— Большинство людей не ударили бы женщину ножом, — сказала я настолько тихо и спокойно, насколько это было возможно. — Большинство людей не получили бы от этого удовольствие.

Нельзя было сказать, что Софи-Энн была абсолютно равнодушна к тому, что Йохана Глэспот не получил наказание за убийство, но, естественно, она была более озабочена собственной защитой на слушаньях. По крайней мере, так я это истолковала. С вампирами я была вынуждена читать ненадежный язык тела, а не четкие мысли в мозгу.

— Он меня защитит, я ему заплачу, и тогда он будет полностью в своей власти, — сказала она. — Тогда с ним может случиться все, что угодно.

Она посмотрела на меня ясным взглядом.

Хорошо, Софи-Энн, картинка у меня сложилась.

— Он тщательно тебя опрашивал? Как ты думаешь, он знал, что делает? — спросила она, возвращаясь к основной мысли.

— Да, мэм, — быстро сказала я. — Мне он показался вполне компетентным.

— В таком случае, овчинка стОит выделки.

Я даже не моргнула.

— Каталиадис тебя проинструктировал?

— Да, мэм.

— Хорошо. Я нуждаюсь в твоем присутствии на любой встрече, где будут присутствовать люди так же сильно, как и в твоих свидетельских показаниях.