Сквозь тусклое стекло - Михаил Март

Мамедов уткнулся в бумагу, пробежал глазами, потом начал читать вслух:

— «Хотите получить свои картины назад, готовьте пятьдесят миллионов долларов. Заплатите бриллиантами весом по пять карат. Свяжетесь с ментами — сделка не состоится. Если согласны, то дайте в газете "Из рук в руки" объявление следующего содержания: "Продается уникальный столовый сервиз из серебра на пять персон". И помните, картины предложены не только вам. Я объявил конкурс. Кто первый подсуетится, тот их и получит. Всем известно, что я прошу полцены».

Директор отбросил бумагу и ударил кулаком по столу:

— Мерзавцы! Наглецы!

— А по-моему, достаточно разумные люди, — прокомментировал Нечаев. — Нам предлагают заплатить пятьдесят, чтобы мы вернули себе сто.

— Почему сто? — спросил Кулешов.

— Залог, выданный Баскакову, — пояснил Нечаев. — Грабитель в курсе событий. Мне непонятно, как он собирается произвести обмен. Что касается его предупреждения о ментах, то это стандартное условие, обычная приписка. Он не дурак и знает о следствии, о том, что все, кому надо, письмо прочтут и на него выставят капканы. Я не понимаю, на что он рассчитывает.

— А что вас так удивляет? — спросил Федоров.

— Пятьдесят миллионов в карман не положишь. И наличность в таких размерах не так просто найти. Проще всего предоставить нам счет в оффшорной зоне и потребовать перевести деньги туда. Счет может быть номерным. Деньги переведут ну, скажем, на Филиппины, он их тут же перебросит на Гаваи, а потом на Кипр. Они будут гулять по свету, пока в один прекрасный момент не превратятся в ценные бумаги. Могут на первой же стадии деньги разделить на части и раскидать по разным странам. Это я называю деловым подходом.

— А если у вора нет возможности мотаться по свету? — ухмыльнулся Федоров.

— Если у него нет такой возможности, — вступил в разговор Кулешов, — то бриллианты ему не нужны. Что он будет с ними делать в России? Расплачиваться камешками в супермаркете? Я прошу прощения за свое невежество, господа миллионеры, мы люди далекие от денег. Здесь звучат какие-то заоблачные цифры. По мне, что тысяча долларов, что миллиард — одно и то же. Я не понимаю, что можно делать с такими деньгами и что можно на них купить…

— Не так много, — сказал Мамедов. — Мы ведем переговоры о покупке ресторана «Прага». Вы знаете, что это такое. Хозяин хочет получить за него триста восемьдесят миллионов, а престижная квартира в Москве может стоить десять миллионов. По сути, вор сможет купить себе пять хороших квартир на Тверской за эти деньги или три. особняка на Рублевке. Примерно так. Но Эдди прав. С бриллиантами связываться очень опасно.

— Какое количество бриллиантов можно купить на пятьдесят миллионов? — полюбопытствовал Федоров.

— Бриллиант бриллианту рознь, — с деловым видом начал объяснять Нечаев. — Не буду вдаваться в подробности, возьмем средний вариант. Обычный камень оценивается приблизительно в пять тысяч долларов за карат. Бриллиант в пять карат может стоить двадцать пять тысяч. На пятьдесят миллионов можно купить две тысячи стандартных пятикаратных бриллиантов. Но если мы будем говорить о камнях высшей пробы, чистой воды, особой огранки, то и тысячи не купишь. Я вот о чем подумал. Бриллианты нужны ювелирам. Они не станут их продавать и найдут применение. У Печерникова украли «Око света». На восстановление шедевра денег у него нет, да и сроки не позволяют. Они в цейтноте.

— Мы с вами отлично друг друга понимаем, Эдди, — кивнул Кулешов. — И кандидатура Печерникова меня устраивает. Но есть одна нестыковка. Зачем Печерникову понадобилось воровать картины?

— У него же украли бриллианты. Хочет возместить ущерб.

— Вы забываете, что картины и «Око света» были украдены в одно и то же время. В тот вечер он ни о какой компенсации не думал. А ограбление продумывалось и просчитывалось загодя. Вы думаете, так просто найди двойника Константинеса? Во-первых, организаторы ограбления должны были видеть Константинеса раньше или иметь его фотографии в значительном количестве в разных ракурсах. Во-вторых, они должны были знать, что его пригласят на открытие отеля. Его пригласили с вашей подачи, вы участвовали в составлении списков. И третье. Кто мог знать, где его поселят? Почему самые дорогие картины оказались в его номере?

— Этого никто не мог знать, — нахмурившись, ответил Нечаев. — Номера разыгрывались по жеребьевке.

Кулешов махнул рукой:

— Жеребьевку можно подтасовать. Те же карты. Кто ее проводил?

— Я, — ответил Мамедов. — Но зачем мне что-то подтасовывать? Все гости имели высокий статус, мы никому не отдавали предпочтение. Каждый подходил к барабану и вытаскивав из него ключ от номера. Кстати, грек вытаскивал последним. Ему достался номер с картинами Кандинского. Вот и все.

— Намудрили, не расхлебаешь! — раздраженно воскликнул Кулешов. — Как вы будете реагировать на письмо?

— Сегодня же соберем совет директоров. Такие вопросы я не могу решать в одиночку, — ответил Мамедов.

— Что ж, держите нас в курсе дел.

Ничего нового из этого визита полковники не почерпнули. Ни один вор не рискнет пойти на прямой обмен: он может не вернуть картины, а ему вместо бриллиантов подсунут хорошо выполненную подделку. Риск себя не оправдывает. Все слишком примитивно для человека, устроившего безукоризненное ограбление. А скорее всего не одно, а два. И Кулешов, и Федоров не сомневались в том, что дело о краже картин и бриллиантов совершила одна группа, и это высококвалифицированные аферисты. Вряд ли на такие тонкости способны примитивные уголовники. Да и зачем им нужны уникальные драгоценные камни и произведения искусства?

Опыта работы со светскими авантюристами ни у Кулешова, ни у Федорова не было за всю их многолетнюю практику.

7

Банковский менеджер ввел данные девушки в компьютер и подал ей ключ с брелоком, на котором стоял номер 839.

— Теперь вы можете пользоваться своей ячейкой.

— И что я должна делать? — наивно взглянула на служащего Дина.

Молодой человек улыбнулся. Девушка ему очень понравилась. Впрочем, ничего удивительного, Дина покоряла сердца многих мужчин. Она знала о своей привлекательности и умела ею пользоваться. Но ее запоминающаяся внешность была и недостатком, Дина не могла остаться незамеченной, даже если этого хотела.

— А дальше, — молодой человек едва не высунул голову из окошка, — вы пересечете операционный зал, спуститесь по той лестнице вниз и упретесь в решетчатую дверь. За дверью сидит дежурный. Покажете ему ключ, дверь откроется. Зайдете в хранилище, назовете свой номер ячейки. Вам дадут карточку, на которой вы распишетесь. Вашу подпись сравнят с электронным образцом, и вы пройдете к своей ячейке. Ничего сложного.

— Моему преподавателю по электромеханике тоже все было понятно, и он всегда удивлялся, почему у него такие тупые студенты.

— А вы веселая! — еще шире улыбнулся молодой человек.

— С чего бы мне плакать? Я в полном порядке. Чао! Еще увидимся.

Это прозвучало как обещание. Дина всегда оставляла надежду мужчинам. Никогда не знаешь, кто тебе будет полезен в будущем, жизнь такая непредсказуемая штука.

Глотая слюнки, парень смотрел вслед высокой красавице, виляющей округлой попкой, он не мог оторваться, пока девушка не скрылась, начав спускаться вниз.

Дина подошла к решетке, постучала ключиком по стальному пруту. Дежурный, сидевший за столом, взглянул на нее, решетчатая дверь уползла в потолок.

Показав брелок с номером, новая клиентка получила бланк, расписалась на нем. Пока клерк сравнивал ее подпись, девушка осмотрелась. Никелированные стены со множеством проходов, словно улицы в новом районе, где стоят типовые дома. Никаких ориентиров. Пол выложен плиткой из толстого матового стекла с медными прожилками, разделяющими плитку на квадраты. Он выглядел очень хрупким, Дине показалось, что она расколет стекло своими каблучками-шпильками.

— Можете проходить, — сказал клерк, возвращая ключ.

— Куда?

Это был не вопрос, а возмущение.

Клерк набрал на клавиатуре номер ее ячейки, и под плиткой загорелись лампочки. Высветилась дорожка.

— Идите по светящемуся кафелю, он приведет вас к вашему сейфу.

Дина взяла ключ и пошла. Веня просил ее запомнить дорогу. Девушка обладала хорошей зрительной памятью, но тут нечего запоминать, кроме поворотов. В дремучем лесу легче сориентироваться, все деревья разные, можно зарубки оставить, а тут?… Светящаяся дорожка все время петляла. Дина была уверена, что есть прямой путь или более легкий, что ее специально запутывают. Она прошла коридор с ячейками, номера которых начинались с тройки, а в соседнем переулке они начинались с семерки. Нумерация была сбита умышленно и носила хаотический характер. Номера ячеек не могли стать ориентиром. Дорожка сделала восемь поворотов налево и пять направо. Ее гоняли по кругу, но по разным переулками, и она ни разу не попадала в одно и то же место. Если светящиеся плитки погаснут, самостоятельно человек из лабиринта не выберется.