Собрание сочинений: В 10 т. Т. 2: Третий глаз Шивы - Еремей Парнов

— Поясни. — Крелин время от времени помигивал, проверяя, все ли в порядке. — Я не улавливаю.

— А я улавливаю! Что, если меркамин рассыпан вовсе не для того, чтобы сбить со следа собаку?

— А для чего? — спросил Глеб.

— Для чего? — Люсин вздохнул. — Хотел бы я знать… Мы вот решили с вами податься к медикам. А не кажется ли вам, что это нас сбивают со следа? Именно нас, а не служебно-розыскных собачек. Если все заранее предусмотрено? Замаскировано? Мы потратим уйму времени, отрабатывая подсунутую нам версию, и в конце концов придем к тупику. Что, если человек, рассыпавший меркамин, никогда не имел с ним дела? Нарочно подсунул порошок, который не имеет к нему никакого отношения?

— Такое возможно. — Крелин обмозговал выдвинутый Люсиным вариант. — Но даже в этом случае он должен был знать, что такое вещество есть, не так ли? Я, например, до сегодняшнего утра и не подозревал о его существовании.

— Знать мало. Нужно еще иметь возможность получить, — поддержал его Глеб.

— Теперь мы добрались до конца. — Люсин бросил мундштучок в ящик и попробовал отклеиться от спинки стула. — Если нас водят за нос, то делает это не уголовник, не профессиональный домушник, а человек с воображением, тонкая косточка…

— Он безусловно разбирается в химии, — сказал Глеб.

— Равно как и хозяин дачи, добавил Крелин.

— Но если нас не водят за нос, — Люсин, казалось, говорил сам с собой, — и эти олухи использовали меркамин именно так, как мы решили вначале, то со всей очевидностью обозначилась нить… Мы обязаны отработать этот вариант, дети! — Он резко встал. — Отправляйтесь, братцы, к рентгенологам. С Григорием Степановичем я договорюсь…

— Да будет так! — Крелин тоже поднялся. — Либо мы в самое ближайшее время поймаем этих, как ты их назвал, олухов, либо будем знать, что нас водит нечистая сила. — Он боролся с зевотой.

— Бесы, как у Достоевского, — пошутил Глеб.

— Лично я за олухов. — Глядя на отчаянно зевающего Крелина, Люсин потянулся.

— Я тоже. — Крелин помахал ему рукой. — Но боюсь, что так не будет. Есть, знаешь ли, какая-то сумасшедшинка… Будь здоров.

— Счастливо вам. — Люсин проводил их до дверей. — Я и сам чувствую, что есть… Ну ладно, там будем глядеть… Да, кстати, раз уж вы пошли по медицинской части, то не сочтите за труд проверить группу крови. Загляните на улицу Ляпунова. Глеб знает.

— А позвонить туда разве нельзя? — удивился Глеб.

— В том-то и дело, что нельзя, — развел руками Люсин. — Замглавврача Джульетта Михайловна отвечает только на письменные запросы.

— Мы тебе позвоним, — сказал Крелин.

— Если меня не будет, передайте Лидоне. — Люсин прикрыл дверь и потянулся к пиджаку. «Яша мудрый человек. Надо ковать железо, пока горячо. Старик не сможет отказать».

Завязывая галстук, Люсин настраивал себя на важный разговор с генералом. Но двойной широкий узел вышел косым и нескладным. Пришлось развязывать и все начинать сначала.

Зазвонил городской телефон. Люсин повесил галстук на ручку оконной рамы и взял красную трубку.

— Вас слушают! — сказал он, наклоняясь, чтобы поднять упавшую на пол булавку с янтарной головкой.

— Извините, — голос был явно стариковский и очень знакомый, — могу ли я попросить к телефону Владимира Константиновича Люсина?

— Это я. С кем имею честь? — Он уже узнал старичка коллекционера, который изредка позванивал ему, чтобы поделиться своими страхами и сомнениями. Старик буквально дрожал за свою коллекцию. Любые перемены внушали ему тревогу. Он боялся нового жильца, занявшего жилплощадь покойного Витюси Михайлова, телевизионного мастера, который постоянно пребывает под газом и вообще похож на наводчика, даже инспекторшу Госстраха. Эта дама, как было доложено Люсину при последнем разговоре, бесцеремонно ворвалась в дом, угрожая, в случае отказа от страховки, всевозможными бедами.

«Что у него еще стряслось? — подумал Люсин. — Господи, пронеси».

— Здравствуйте, Владимир Константинович! — обрадовался старичок. — Як вам по важному делу.

— День добрый, Лев Минеевич, — вздохнул Люсин. — Чем могу?

— Вы помните, конечно, Веру Фабиановну?

— Еще бы, Лев Минеевич. Есть, знаете ли, незабываемые моменты в жизни… У нее, надеюсь, все в порядке? Здорова?

— Да-да, Верочка пребывает во здравии. Я, собственно, о другом… У Веры Фабиановны есть приятельница. Должен сказать вам, что поспешная привязанность, которая вспыхнула вдруг между столь несхожими людьми…

— Дорогой Лев Минеевич, — каждое слово Люсин сопровождал энергичным кивком, — у вас очень интересные новости, но вы должны меня простить, я безумно занят. Не могли бы позвонить чуть попозже?

— Когда именно, Владимир Константинович?

— В конце дня, а еще лучше завтра.

— Но у меня же очень важное дело! — взмолился Лев Минеевич.

— У меня тоже. Я, дорогой вы мой человек, на работе. — Сжав зубы, Люсин мотал головой, как лошадь над торбой с овсом.

— Я понимаю! Я знаю, Владимир Константинович, что вы на государственной службе. Обеспокоить вас я решился только по причине большого человеческого горя. Помогите, Владимир Константинович! Пропал человек!

— Какой такой человек? — сразу насторожился Люсин и разжал зубы. — Кто пропал?

— Так я же вам все объясняю! У Веры Фабиановны есть приятельница, дама сугубо неуравновешенная, склонная к экзальтации…

— Вы не гражданку ли Ковскую имеете в виду? — Люсин сразу вспомнил, что при первой же встрече Людмила Викторовна осведомила его о своем знакомстве с Чарской.

— Ее самое, — подтвердил Лев Минеевич и с явным разочарованием спросил: — Значит, вы уже все знаете?

— Получается, что так, Лев Минеевич… Только знаю я далеко не все. Вера Фабиановна бывала у Аркадия Викторовича?

— Последнее время они были неразлучны… Не с профессором, конечно, а с ней, его сестрой.

— Ну, а с профессором-то она хоть была знакома?

— А как же! Верочка даже консультировалась с ним по оккультным вопросам… Кристал-ло-ман-ти-ки. — Лев Минеевич по слогам произнес, видимо, непривычное для него слово.

— Как-как? — не разобрал Люсин. — Кристаллографии? Вот уж не думал, что стару… — он поперхнулся, — что Вера Фабиановна разбирается в точных науках.

— Да. Она умеет гадать на кристалле, — с полной серьезностью подтвердил неискушенный Лев Минеевич. — У нее есть большой хрустальный шар из Франции. Только я не верю в эти фокусы, хотя должен признать…

Пока Лев Минеевич лепетал нечто маловразумительное по части волшебных свойств драгоценных камней, Люсин лихорадочно черкал свой набросок плана расследования.

«Вот она, сумасшедшинка! Яков почувствовал ее в белом снежке меркамина, в смрадном запахе трупного разложения. Но все завязалось значительно раньше, куда как раньше… Как только обмолвилась она в первую встречу про Чарскую, так словно ветер холодный прошел по ногам. Связь налицо, оказывается. На самом виду! У старухи древние ценности, редчайшие камни, а он в НИИСКе работает, опыты какие-то ставит… Как это сразу на ум не пришло, что камни, самоцветы разные, будь они прокляты, это тоже кристаллы и прежде всего кристаллы! А за старухой ведь многие охотились… Видимо, и теперь ее сокровища кое-кому покоя не дают. Но он-то, он-то при чем здесь, Аркадий свет Викторович? Случайно у кого-то на дороге встал? Или, может, сам на что-то клюнул? Ведь неизвестно пока, что за человек, чем дышит и как живет! Ничего не известно. А может, не случайно Фома Андреевич насторожился? Он же директор, член-корреспондент, голова! Не мог он разве раскусить Аркадия Викторовича? Интуитивно понять, что он за птица. Но доказательства, чего-то реального нет, вот он и вынужден быть сдержанным. Люди-то разные бывают чувствуют и мыслят по-разному. Все проверить, каждую версию отработать, йи единой ниточки не упустить. А старуха Чарская это не нить! Стальной трос! Манильский канат! Словно кто-то кости бросает упорно из века в век. Ларец этот знаменитый, слуги его. Одних древние загадки гипнотизируют, других барыш влечет, и еще как влечет! Извечное проклятие рода людского! Нет ни одного знаменитого в истории камушка, который бы не был омыт человеческой кровью…»

А Лев Минеевич долдонил в трубку:

— Тогда я и говорю ей: напрасно вы, Верочка, полагаете, будто здесь не человеческого разумения ситуация сложилась. Милиция, говорю, и не такое распутывала. Я сам от товарища Люсина, от вас, значит, Владимир Константинович, слышал, что сатанинской светящейся краской в обыкновенном магазине из-под прилавка торговали и только своевременное вмешательство участкового инспектора смогло пресечь этот далеко зашедший бизнес.

— Вот именно, — с покорностью обреченного подтвердил Люсин. — Вы совершенно правы, Лев Минеевич.